— Нищие и беженцы. — Рубин снова потянул себя за бороду. Он эту хрень совсем выдернет, если продолжит рассказывать печальные вести. — Знак времени…
— Значит, раздайте землю, каждому, кто сможет растить урожай и платить нам налоги. Пашни без пахарей — всего лишь грязь.
Груло склонил голову. — Возьму на контроль.
— Вы что-то притихли, Вольфер. — Старый ветеран стоял на месте, скрипя зубами и испепеляя взглядом карту.
— В Этрисани охуели! — взорвался он, стуча громадным кулаком по рукояти меча. — Я в смысле, простите, ваша светлость, мои искренние извинения, но… это мудачьё!
Монза ухмыльнулась. — Снова наприятности на границе?
— Сожжены три хутора. — Её усмешка увяла. — Хуторяне исчезли. Затем из леса расстреляли поисковый патруль, одного убили, двоих ранили. Остальные пустились в преследование, но памятуя о ваших приказах остались по нашу сторону границы.
— Они испытывают вас, — сказала Витари. — Разозлились, потому что были главными союзниками Орсо.
Груло кивнул. — Они отдались ему полностью, уповая пожать золотой урожай когда он станет королём.
Вольфер разгневанно ударил по столу. — Сволочи думают, мы слишком слабы, чтоб их остановить.
— А мы? — спросила Монза.
— У нас три тысячи пехотинцев и тысяча конных, все в полном вооружении, все вышколенные, бывалые и повоевавшие люди.
— Готовы к бою?
— Одно ваше слово и они подтвердят делом.
— А этрисанийцы?
— Сплошные пустые угрозы, — презрительно усмехнулась Витари. — Второразрядная сила в свои лучшие времена, а их лучшие времена далеко позади.
— У нас преимущество в численности и подготовке, — пробасил Вольфер.
— Безусловно, правота на нашей стороне, — произнёс Рубин. — Короткая вылазка через границу, преподать жёсткий урок…
— Мы обладаем средствами для более значительной кампании, — сказала Скавье. — У меня уже есть мысли по поводу финансовых требований, что могут принести нам серьёзный приток доходов…
— Народ вас поддержит, — вклинился Груло. — И контрибуция более чем покроет издержки!
Монза хмуро уставилась на карту, в особенности хмуро уставилась на те пятнышки крови в углу. Бенна посоветовал бы проявить осторожность. Попросил бы время на проработку планов… но Бенна давно мёртв, а Монзу всегда отличала склонность двигаться быстро, бить крепко и уже после беспокоиться о планах. — Подготовьте людей к походу, полковник Вольфер. Я собираюсь осадить Этрисани.
— Осадить? — пробормотал Рубин.
Витари с усмешкой повернула голову. — Это когда вы окружаете город и вынуждаете его сдаться.
— Я осведомлён о значении данного слова! — огрызнулся старик. — Но поберегитесь, ваша светлость, Талинс только что пережил крайне болезненное сотрясение всех своих основ…
— Я отношусь к вашим знаниям законов ни с чем иным, кроме величайшего почтения, Рубин, — сказала Монза, — но война моя сфера ответственности и поверьте, раз уж вы ввязываетесь в войну, нет ничего хуже полумер.
— Но как насчёт обрести союзников…
— Никто не пойдёт в союз с теми, кто не сможет себя защитить. Нам надо показать нашу решительность, или на нашу тушу сбегутся все волки. Надо скомандовать к ноге этим этрисанским псам.
— Расквитаться с ними, — прошипела Скавье.
— Раздавить их, — утробно прорычал Груло.
Отдавая честь Вольфер широко улыбался. — Воины будут собраны и подготовлены через неделю.
— Я начищу свою броню, — ответила она, хотя в любом случае регулярно её чистила.
— Что-нибудь ещё? — Все пятеро стояли молча. — Тогда, большое спасибо.
— Ваша светлость. — Они раскланялись, каждый на свой лад. Рубин изнурённо, под грузом сомнений, Витари с непроходящей лёгкой усмешкой.
Монза смотрела, как они выходят гуськом. Может ей бы и пришлось по сердцу отложить в сторону меч и начать сажать и сеять. так, как она хотела жить давным давно, после смерти отца. До начала Кровавых Лет. Но она навидалась достаточно, чтобы знать, что ни одна битва не окончательная, во что бы ни желал верить народ. Жизнь продолжается. В любой войне вызревают семена новой войны, и она намеревалась подготовиться к сбору урожая как следует.
Во что бы то ни стало выводите на поле свой плуг, писал Фаранс, но держите кинжал под рукой, на всякий случай.
Она хмуро посмотрела на карту, левая рука рассеяно легла на живот. Он начал набухать. Уже три месяца с её последнего кровотечения. Это означало, что ребёнок Рогонта. А может быть Трясучки. Дитя мертвеца или убийцы, короля или нищего. На самом деле важно только одно — что он её.
Она медленно подошла к рабочему столу, рухнула в кресло, вытянула из блузы цепь и повернула ключ. Она извлекла корону Орсо, прочуствовала обнадёживающий вес в ладонях, ободряющую боль в левой руке, когда подняла её и бережно водрузила на бумаги, рассыпанные по протёртому кожаному покрытию столешницы.
Золото переливалось на зимнем солнце. Самоцветы она выковыряла и продала, чтобы оплатить оружие. Золото в сталь, сталь в ещё больше золота, в точности как учил её Орсо. Однако оказалось, что с самой короной она не смогла расстаться.
Рогонт умер неженатым, не оставив наследников. Его ребёнок, пусть даже бастард, мог бы весомо притязать на его титулы. Великого герцога Осприйского. И даже короля Стирии. Как бы то ни было, Рогонт носил корону, пусть даже отравленную и всего лишь один тщетный миг. В уголке её рта возникла тень улыбки. Когда ты теряешь всё что у тебя есть, ты всегда можешь стремится к мести. Но если ты её осуществляешь, тогда что? Орсо сказал правду. Жизнь продолжается. Тебе нужно стремиться к новой мечте.
Она встряхнулась, забрала корону, и засунула ей обратно в стол. Разглядывать её не многим лучше разглядывания её трубки с шелухой, гадая, поднесёт ли она или нет к ней огонь. Она только повернула в замке ключ, как распахнулись двери и её камергер снова клюнул лицом пол.
— Что на этот раз?
— Представитель банковского дома Вилинт и Балк, ваша светлость.
Монза, разумеется знала, что они прибудут, но от этого сильнее не радовалась. — Пусть войдёт.
Для человека из учреждения, что могло продавать и покупать целые страны, он выглядел неказисто. Моложе, чем она ожидала, с кудрявой головой, симпатичной внешностью и непринуждённой улыбкой. От неё она встревожилась ещё больше.
Злейшие из врагов приходят с добрейшими из улыбок. Вертурио. Кто ж ещё?
— Ваша светлость. — Он поклонился почти так же низко, как её камергер, что не так-то просто.
— Мастер…?
— Сульфур. Йору Сульфур к вашим услугам. — У него разноцветные глаза, отметила она, когда он придвинулся ближе к столу — один голубой, другой зелёный.
