Баден и его соратники создали подобную заставу в западной части Тобин-Сера. Конечно, она была не такой мощной, как та, что существовала во времена Амарида, но все же работала достаточно эффективно. Маги не имели на это никакого права, поэтому все сохранялось в тайне. За прошедшие несколько лет Орден несколько раз отклонял предложения о восстановлении ментальной границы, хотя этот вопрос продолжал оставаться предметом жарких споров. Некоторое время, когда маги еще не осознали, что именно чужестранцы ответственны за нападения на Тобин-Сер, сам Баден выступал против этой идеи. Впоследствии он изменил свою точку зрения но противников создания границы все же оставалось слишком много. Баден и его друзья решились нарушить законы Ордена.
Он не должен был так поступать. Однако внезапно возникшее в душе Сонель чувство облегчения и благодарности по отношению к Бадену затмило все остальные чувства.
— Ты имеешь полное право быть недовольной нами, — произнес Баден. Его светло-голубые глаза испытующе смотрели на нее, на худощавом лице отражалось волнение. — Во всяком случае мною — это была моя идея. Однако если Эрланд и его сторонники узнают о ментальной заставе, их не будет волновать то, что ты в этом не замешана. Они обвинят тебя в первую очередь.
Сонель позволила себе улыбнуться в ответ на его откровение. Ей было приятно, что он боится подвергнуть ее опасности. Его первым порывом всегда было и осталось до сих пор желание защитить ее. Затем она вновь нахмурилась.
— Если они узнают о заставе, я скажу им, что знала обо всем с самого начала и вы пользуетесь моим покровительством, — заверила она Бадена не терпящим возражений тоном. — Потому что, если бы я знала, вы бы его получили. — Она помолчала, наслаждаясь его улыбкой, в которой смешались удивление и гордость. — Так что лучше посвяти меня во все подробности, — добавила она секундой позже. — Мне бы хотелось выглядеть как можно более убедительно.
Ее не удивило то, что Транн и Радомил приняли в этом участие. Черный маг из Великой Пустыни был лучшим другом Бадена во всем мире. Радомил, этот величественный человек с неизменной аккуратной бородкой, раньше служил Лесу Леоры. Он был так же беззаветно предан своей стране, как и все известные ей маги, только он никогда не выставлял этого напоказ. То, что Джарид и Элайна примкнули к ним, также не было неожиданным для Премудрой. Джарид, племянник Бадена, был учеником Магистра. Элайна когда-то служила Сартолу, но потом они вместе принимали активное участие в борьбе против заговора магов и в изгнании чужестранцев. Теперь Сонель хорошо понимала, почему молодые маги предпочли служить Южным Землям, а не вернулись в свои родные места, — для Элайны это был пролив Аббориджа, а для Джарида — лес Леоры.
Сюрпризом для Сонель стало то, что к тайному обществу Бадена присоединились также Оррис, Урсель и Меред. Последняя обычно старалась не вмешиваться в разного рода политические интриги, а Урсель никогда не казалась Сонель человеком, способным совершить столь дерзкий поступок. Однако в свое время она сражалась против чужеземцев в битве при Отроге Фелана и поддерживала хорошие отношения с Оррисом и другими молодыми магами.
Наконец, сам Оррис. Конечно, этот могучий маг участвовал вместе с Баденом, Транном, Джаридом и Элайной в походах к лесу Терона. Он, Баден и Транн когда-то сообща выступили против Сартола после того, как отступник обвинил их в измене и убийстве. Однако Оррис и Баден никогда не были друзьями и часто принимали различные стороны во время жарких споров на Собраниях Ордена. Даже при том, что Баден и Оррис плечом к плечу сражались против Сартола и чужеземцев, их было трудно воспринимать как союзников.
— Этот альянс не слишком надежен, — согласился Баден, когда она спросила о маге. — Но Оррис родом из тех же мест, что Джарид и Элайна, да и с Транном он всегда был в хороших отношениях.
— Поэтому он и согласился с вами сотрудничать? — предположила Сонель.
В ответ Баден покачал головой:
— Он делает это, потому что верит в то, что правда на нашей стороне. Я никогда не встречал человека, который относился бы к клятве служения своей родине более серьезно. чем Оррис.
Сонель задумалась на минуту, разглядывая филина и сову, сидящих рядом на подоконнике в дальнем конце комнаты, словно на насесте. Ей все еще было непривычно видеть Бадена с новой птицей, хотя прошло уже целых три года с тех пор, как он впервые установил с нею связь. Его филин напоминал того, с которым была связана Джессамин, предшественница Сонель в качестве Премудрой. Это была величественная птица, размерами куда больше, чем напарник Сонель, с белыми как снег перьями и яркими желтыми глазами. Через некоторое время Сонель вновь взглянула на Бадена мысленно возвращаясь к угрозе, исходящей от Лон-Сера:
— Так вы ничего не заметили? Никаких следов чужестранцев?
— Никаких.
Пока. Конечно, он не произнес этого вслух, но все было ясно без слов. Рано или поздно они здесь появятся. Это слышалось в звуке его голоса, об этом говорили черные искорки, притаившиеся в его глазах.
Казалось, Магистр угадал ее мысли.
— Мы продолжаем наблюдать, только и всего. Мы ничего не сделали для предотвращения грядущего нападения.
Сонель глубоко вздохнула:
— Я знаю. Я уже давно думаю о том, чтобы созвать Орден в Амариде.
— Зачем?
Вопрос удивил ее.
— Для того, чтобы оценить наши возможности. Наконец, для того, чтобы разработать план действий против Лон-Сера
— Почему ты думаешь, что мы сможем добиться большего успеха, чем прошлым летом?
— Что ты хочешь сказать?! — рассердилась она — То, что мы должны и дальше бездействовать? Сидеть сложа руки и ждать, когда они нападут?
— Я просто спросил, зачем тебе понадобилось вновь созывать Собрание, — возразил Магистр тихим, ровным голосом. — Ты — Премудрая. Ты — глава Ордена Я думаю, твой статус позволяет принимать решения, не испрашивая одобрения Собрания всякий раз. — Он ослепительно улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, которая была так хорошо ей знакома.— Таковы мои мысли.
Теперь, сидя в своих апартаментах за чаем и хлебцами, она вспомнила эту последнюю фразу и улыбнулась. Таковы мои мысли. Пожалуй, никогда Бадену не удавалось придумать лучшего завершения для своих слов. Эти самые мысли преследовали Сонель на протяжении еще нескольких дней, мельтеша в уголках сознания, словно назойливое, капризное дитя.
Со времени того разговора не прошло и недели, как другой человек принес ей вести, которые заставили Сонель вспомнить о совете Бадена и о своем недовольстве бездействием Ордена. Именно после этого визита у нее и возникла мысль связаться с Советом Правителей Лон-Сера.
