Линни хотела сказать что-то еще, но замолчала. Искры гнева потухли в ее водянистых глазах, уступив место какому-то странному выражению. Это не было похоже на высокомерие или на радость оттого, что ей удалось задеть Сонель. Это было выражение боли.
Сонель не нашла достойного ответа на слова Старейшей. Ее поразил необычный взгляд этой неуклюжей женщины. Уже четыре года они с Баденом так же точно думали о ситуации, сложившейся в Ордене. Линни сказала правду. Внезапно Сонель почувствовала сильную жажду, как будто только что наглоталась песку. Она отпила большой глоток чаю. Во всем ее теле ощущалась усталость, и, когда она заговорила, в ее голосе послышался какой-то надлом.
— Итак, ты хочешь знать, что теперь делать с Кайлин? — спросила она — Каким образом можно обуздать ее силы?
— Да.
— Вообще-то, вы не сможете что-либо изменить,— начала Сонель, снова поправив прядь волос на лбу.— Мы в состоянии друг друга контролировать. Объединенная мощь всех магов Ордена никогда не позволит отдельной личности нарушить клятву, благодаря которой мы носим свои мантии. В самих же законах Амарида нет ничего сверхъестественного. В его словах не заключено ничего магического, они лишь формируют честь и совесть каждого мага. Твой рассказ о Кайлин дает мне основания надеяться, что она постигнет дух Закона одной только силой своего характера и ей не нужно будет давать клятву.
— Будем надеяться, — задумчиво отозвалась Линни.
— Опасность заключается в ее возрасте и в той агрессии, о которой ты говорила. Столь юное дитя, независимо от характера, может легко пойти на поводу у своей ярости. Именно этого вам следует опасаться. Вы должны научить ее обуздывать свои порывы. Мне даже страшно подумать о том, что может начаться, когда она подрастет еще немного. — Сонель покачала головой и протянула руку к своей сове, усевшейся над камином. Птица открыла глаза и принялась чистить перья.
— Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-нибудь устанавливал связь с птицей в таком юном возрасте, — едва слышно прошептала Сонель. — Так ты говоришь, что это был ястреб?
— Да, правда небольшой. Скорее даже пустельга.
Сонель покачала головой:
— Удивительно!
— Можешь ли ты еще что-то добавить, Премудрая? — Линни поднялась с кресла, шурша одеждами.
— Боюсь, что не очень много. Честно говоря, мне было бы спокойнее, если бы Кайлин осталась в Великом Зале под нашим наблюдением, но я понимаю, что она не согласится на это. Из чего следует, что вы можете продолжать воспитывать ее так же, как прежде. Относитесь к ней как к обычному ребенку в той мере, в какой это возможно. Не позволяйте ей почувствовать свою исключительность и ваш страх перед ее возможностями. — Сонель вздохнула и слегка улыбнулась. — Я не могу позавидовать тебе, Старейшая, но, если понадобится еще совет, смело обращайся ко мне.
С минуту Хранительница молча смотрела на нее.
— Спасибо, Сонель. Я буду держать тебя в курсе событий. — Она собралась было уходить, но, подойдя к двери, остановилась. Затем обернулась и снова посмотрела Сонель в глаза: — Не знаю, поверишь ли ты этим словам, но Храм не желает падения Ордена. Конечно, мы воспользовались потерей уважения к вам, и за это я не стану приносить тебе извинения. Но в конечном счете мы верим в то, что для процветания Тобин-Сера необходимы как сильный Храм, так и сильный Орден. Мы преследуем одни и те же цели. Я давно жду наступления дня, когда эта мечта станет реальностью.
Ошеломленная ее словами, Сонель несколько секунд не могла оторвать взгляд от Старейшей. Она понимала что Линни говорит от чистого сердца, но все же нелегко было поверить в то, что эта женщина способна на проявление подобных чувств. Наконец она отвесила легкий поклон в знак признательности и с неподдельным сочувствием в голосе произнесла:
— Я тоже жду этого дня, Старейшая.
Хранительница ушла, не проронив больше ни слова Прислушиваясь к ее удаляющимся шагам, Сонель приняла решение.
Она знала — несмотря на то что они расстались со словами примирения на устах, испорченные отношения между Храмами и Орденом будет нелегко восстановить. Равно как вернуть за одну ночь былое влияние Сынов Амарида. Орден по-прежнему бездействует, в то время как в Храме Арика, всего лишь в нескольких милях от города, десятилетняя девочка упражняется в магии без присмотра опытного учителя. Настало время действовать.
Подойдя к раскладному столику у кровати, Сонель взяла в руки пергамент и грифель и принялась составлять письмо в Совет Правителей Лон-Сера. Она не имела полномочий вступать в переговоры без разрешения Собрания. После разговора с Баденом Сонель много думала о том, что нужно написать в этом послании, и слова легко приходили ей в голову.
Совету Правителей Лон-Сера.
Я пишу эти строки как представитель народа Тобин-Сера и как глава Ордена Магов и Магистров этой страны.
Четыре года назад некоторые жители Лон-Сера проникли в пределы нашей страны и, выдавая себя за магов, устроили жестокую и кровавую бойню. Нам удалось отбить их атаку и уничтожить пришельцев, за исключением одного человека, который взят в плен. Однако материальный ущерб и людские потери огромны.
Мы не требуем компенсации за совершенное против нас преступление, но мы хотим предотвратить возможное столкновение. Я предлагаю организовать встречу, место и время проведения которой устроило бы обе стороны, для обсуждения того, что уже произошло, и для устранения всех неразрешенных конфликтов между нашими народами.
Мы не ищем предлога для войны и не желаем дальнейшего противостояния. Но знайте: наше стремление к миру основано на стремлении сохранить свою независимость.
Ваш друг Сонель Премудрая Тобин-СераК концу следующего дня письмо было переписано и отправлено. Сонель не сказала об этом никому, даже Бадену, который, однажды открыв ей душу, никогда больше не касался этой темы. Разговор с Линни она тоже скрыла от всех. О связи Кайлин с птицей можно было сообщить только на Собрании Ордена.
Вот так она и ждала, храня эти тайны глубоко в себе. Когда наступила пасмурная, промозглая осень, когда пошел снег и задул холодный зимний ветер, со страхом и надеждой Сонель ожидала посыльных из Храма, приносивших ей изредка вести о Кайлин. Ответ из Лон-Сера, о котором она думала постоянно, все не приходил. Однако, когда последние тучи отнесло на восток и задул теплый ветерок, предвещавший скорое наступление лета, нетерпение Сонель уступило место дурным предчувствиям. Зимой она следила за приближением каждого торгового корабля с надеждой, что именно на нем прибудет долгожданный ответ Совета. Сейчас же ей было страшно смотреть в сторону причалов, и несколько часов после разгрузки каждого нового судна она не могла найти себе места.
