— Но его все-таки победили! — воскликнул Штранцль.
— Победили, — согласился профессор, — но какой ценой! Если бы не Пендрагон… Цвет магов нашего мира полег на доле битвы. Теоретическая магия была отброшена на века назад. Только сейчас начинается возрождение ее, и то нынешний уровень не сравнить с уровнем магов в то время. Ранхвальду сегодня будет легче. Достойных соперников у него не осталось, а из магов, что участвовали в той войне, почти все ушли в мир иной. Так что я не верю, что Баал или еще какое государство сможет дать отпор нечисти.
— А я не сомневаюсь, — поморщился Штранцль. — Верой знает, что делать.
Мы с профессором переглянулись. Я еле удержался от смеха — столько приторной сладости было в голосе помощника, когда он произносил имя своего начальника, что мне стало противно.
— Что он знает, Верой ваш? — раздался вдруг зычный голос.
Это подъехал Самсон.
— Как это что знает? Ты подвергаешь сомнению компетентность Верона? — с искренним изумлением и возмущением выпалил Штранцль.
Я прищелкнул языком.
Где такие узколобые фанатики берутся? Похоже, этот тип действительно верил, что его начальник — непогрешимый маг. Нет, я, конечно, уважал Верона, но вот делать из него бога… извините. Впрочем, как говорится, каков слуга, таков хозяин.
Если Верону служат такие, как Штранцль, значит, они его устраивают. Тот, кому нравятся подхалимы, смотрящие ему в рот, вряд ли может считать себя настоящим магом. Но, естественно, свои размышления я держал при себе. Зачем лишний раз провоцировать? Еще прирежет ночью от великой любви к Верону.
Тем временем Самсон ответил помощнику придворного мага так:
— Компетентность Верона я не оспариваю. Но даже боги делают ошибки. Их не делают только мертвые. Если, конечно, они не зомби… — Самсон засмеялся, но его юмор никто не оценил.
Штранцль надулся и обиженно отъехал от нас. Самсон пожал плечами и пробормотал что-то вроде «на обиженных воду возят». Бренда окинула меня каким-то странным взглядом и тоже вернулась на свое место рядом со Щтранцлем. Зато к нам подъехала замыкавшая наш отряд парочка магов.
— О чем вы здесь разговаривали? — поинтересовался Седрик.
— Профессор рассказывал историю Ранхвальда, — пояснил я.
— Да какая там история, — хмыкнул Ллойд, — некромант и есть некромант. Недаром говорят, «сколько некроманта ни лечи, а он все равно в могилу смотрит».
— И все же надо признать, что Ранхвальд — самый выдающийся некромант за последние десять веков, — возразил Седрик.
— С этим не поспоришь, — согласился с ним Ллойд, — только все равно мне не понять этих Людей или, правильнее сказать, нелюдей.
— А что их понимать? — вставил я. — Хороший некромант сильнее любого боевого мага будет.
— Ну это ты загнул, — сказал Седрик. — Разве можно их сравнивать? Пока некромант заклинания вызова произносить будет, боевой маг его в огненный факел превратит.
— Ты не прав, — покачал толовой Ллойд, — я со Свентом согласен. Пока боевой маг, как ты выражаешься, будет превращать в огненный факел, некромант какую-нибудь иллюзию вызовет, а потом какого-нибудь призрачного демона. И вот тогда магу трудновато придется.
— У страха глаза велики, — улыбнулся Седрик. — Я едва счета разберусь с любой нечистью. А ты, Ллойд, можешь в это время за моей спиной подождать. Если боишься.
— Я никого не боюсь! — завелся Ллойд. — Сдается, ты хочешь меня оскорбить?
— Да нет, уважаемый, — с ехидной улыбкой ответил Седрик. — Как же я могу?!
Я покачал головой. Вот не думал, что даже такие маги могут вести себя как дети. Их пререкания прервал зычный бас Самсона, известивший всех о привале. Я посмотрел на небо. Тучи потихоньку рассеивались, через их рваные клочья начинало пробиваться солнце.
Мы расположились в стороне от дороги, за небольшой редкой рощицей. Обед прошел в молчании. Наши магистры дулись друг на друга, Бренда о чем-то шепталась с Штранцлем. Ничего себе. Не думал я, что ей нравится подобный тип мужчин. Хотя кто его знает. Может, она изменилась за последние годы. В принципе Штранцль весьма перспективный жених.
Отобедав, мы продолжили путь. И только когда показались невысокие стены Эндорра, первого города на пути к Торду, мои спутники оживились. Эндорр оказался настоящей дырой. Грязные улицы, бедные лачуги и одна более-менее приличная гостиница на весь город. Да и в той не оказалось мест, о чем сообщил ее владелец, маленький и юркий коротышка с труднопроизносимым именем.
— Весь второй этаж занял один большой господин, богатый господин! — сообщил он.
— Так, — процедил Виверн, повернувшись ко мне. — Пошли посмотрим, Свент, что это за фрукт такой.
— Я с вами, — тоном, не терпящим возражений, заявил Самсон.
— А мы подождем в кабаке напротив, он вроде прилично выглядит, — сказал Седрик, уже помирившийся с Ллойдом. — Бренда и Штранцль к нам присоединятся? — Он повернулся к остальным членам нашего отряда. Те кивнули.
Мы втроем поднялись на второй этаж. Здесь мне преградил путь… Порзон.
— Интересно орки скачут, — пробормотал я. — Что ты тут делаешь?
— Вас ждем! Ты, — его палец уставился на меня, — иди со мной. Лорд Верден ждет.
— А может, тебе тарантеллу сплясать? — осведомился я.
— Чего?
— Да что с ним цацкаться, — сказал Самсон, — спустить штаны, да и всыпать палок!
— Да я… — Порзон покраснел от гнева и схватился за меч…
— Молодой человек! — В тихом голосе Виверна зазвучали стальные нотки. — Советую оставить свой меч в ножнах. Вы еще не поняли, кто перед вами? Личные посланники короля Баала. И если ваша матушка не вбила в вашу безмозглую голову хоть немного почтения к старшим, мы можем сейчас же исправить эту ошибку.
— Извините, сэр. — Порзон от смущения не знал, куда деться.
— Ничего, — великодушно проговорил профессор, — со временем ты научишься уважать старших. Зови сюда своего лорда.
Порзон быстро исчез и вернулся с хмурым Верденом. Тот слегка растерялся, увидев меня в компании Виверна.
— Лорд Верден? — осведомился Виверн. — Рад знакомству. Я Виверн. Это Самсон. Вам знакомы наши имена?
— Я знаю, кто вы, — кивнул Верден.
— Хочу заметить, что ваши слуги не умеют себя вести.
— Вы о Порзоне? — улыбнулся маг. — Он еще молодой. Приношу извинения.
— Ничего, — великодушно махнул рукой Виверн. — Теперь два слова о ваших счетах с мэтром Свентом.
— Да? — нахмурился Верден.
— Свент находится на королевской службе. И любая попытка так или иначе воздействовать на него считается государственным преступлением. Это вам ясно?
