Тройка Пожирателей замерла в ужасе.
— Как ты смеешь?! — прорычал Гарри. — Сколько шансов отступить ты получил? Сколько предупреждений? Я — волхв! Вы, трое! Подойдите сюда!
Те торопливо приблизились и опустились на колени перед юношей, держащим Эйвери.
— Протяни мне свою палочку, — велел он первому.
Пожиратель повиновался; руки его дрожали.
— Сломай ее.
Мужчина поднял глаза на Гарри. Тот выдержал умоляющий взгляд, не дрогнув.
Судорожно выдохнув, злодей выполнил приказ и всхлипнул.
— Ты тоже, — приказал юноша следующему Пожирателю.
Третий вытащил палочку, когда второй только-только сломал свою.
— Разве я разрешил тебе двигаться, Марлин? — осведомился Гарри.
Мужчина вздрогнул.
Эйвери ахнул: лезвие ножа впилось в горло, когда Гарри оглянулся через плечо.
— Хочешь сохранить палочку? — спросил он.
Все трое стоящих на коленях смотрели ему в глаза.
— Да, господин мой, — прогундосил Пожиратель, понурившись.
— Освободи аврора и вернись ко мне, — резко сказал Гарри.
Мужчина вскочил на ноги и выполнил веленое, а потом почти бегом вернулся к юноше и снова бухнулся на колени. Аврор, хоть и не был в состоянии двигаться, слышал каждое произнесенное остальными слово и сейчас, держа наготове палочку, тихо приблизился к молодому волхву.
Гарри сильнее вжал лезвие ножа в горло Эйвери.
— Что же мне с тобой делать?
Тот промолчал.
Гарри бросил палочку Эйвери аврору.
— Сломайте ее, — ровно попросил он.
Пожиратель вздрогнул всем телом; юноша прекрасно понимал, как страшна потеря столь личной и драгоценной вещи.
— Погодите! — воскликнул он, когда аврор уже перехватил палочку обеими руками. — У меня появилась идея получше.
Гарри жестом попросил вернуть ему оружие злодея.
— Эйвери, ты передашь мои слова. Скажи Люциусу, что он не в силах причинить мне вред. Ему не удастся меня победить. Он не прав, рассуждая о магии. Скажи ему, что Гарри Поттер, полукровка, является волхвом и знает о волшебстве больше, чем Малфой в состоянии уяснить. А когда он спросит, где дюжина людей, посланных привести меня к нему, сообщи, что ни один из них, кроме тебя, не вернется назад. Если же он полюбопытствует, какими заклинаниями я воспользовался, чтобы справиться с его налетчиками… что ты ответишь ему тогда? Мне не нужны ни палочка, ни посох, Эйвери. Я уложил десяток магов, не прибегая к волшебству. Представь, что случится, если я им воспользуюсь.
Он выпустил Пожирателя и отступил назад, зная, что аврор держит негодяя под прицелом. Взяв палочку Эйвери в одну руку, пальцами другой Гарри прошелся по гладкому дереву, глядя в глаза бандита:
— Я верну тебе это, — улыбнулся юноша, — чтобы ты смог аппарировать. Но предупреждаю: теперь на палочке два заклинания. Они сработают не с первого, а может, и не с десятого или двадцатого раза. Но будь начеку! Однажды, воспользовавшись своей палочкой, ты приведешь эти заклинания в действие. Одно из них убьет человека, которого ты любишь больше всех. Есть ли на свете такой, Эйвери? Умеешь ли ты любить? Я не знаю, в кого попадет проклятье. В твою жену? Любовницу? Ребенка? Возможно, в Люциуса. Второе же убьет тебя. Ты ведь понимаешь, что палочка связана с твоей магией? — как бы между прочим поинтересовался Гарри. — Не думай, что сможешь просто купить другую. Результат будет таким же, обещаю, — он вручил палочку Эйвери, наслаждаясь его исполненным ужаса взглядом, и улыбнулся. — Надеюсь, аппарация получится. Впрочем, возможно, ты предпочтешь смерть необходимости рассказывать Люциусу о провале его плана. Мне все равно. А он уж в любом случае поймет, что произошло.
Руки Эйвери, неотрывно смотрящего на вновь обретенное оружие, дрожали.
Неожиданно он направил палочку на Гарри и страшно взревел:
— Avada Kedavra!
Гарри сложил руки на груди.
— Ты меня разочаровал, Эйвери, — тихо промолвил он, потянувшись и отнимая у мужчины оружие. — Аврор Эмблин, он ваш.
Страж порядка тотчас связал Пожирателю руки.
— Спасибо. Признаться, решение отпустить его сразу было мне не по нутру.
— Ага, это я сглупил, — согласился Гарри.
Он взглянул на Пожирателя, все еще судорожно сжимающего свою палочку.
— Ты внимательно слушал, Марлин?
— Да, волхв, я присягаю…
— Поднимись!
Мужчина вскочил с земли.
— Вернешься к Люциусу Малфою, — сообщил Гарри.
— Но… но… он…
— Да?
— Он рассердится, — выпалил Пожиратель.
— Не сомневаюсь, — отозвался Гарри. — Может и убить; кто знает, вдруг ты предпочтешь смерть Азкабану. Многие сделали именно такой выбор. Если же ты выживешь и раскаешься, я обдумаю твою ситуацию. Вернешься в министерство, сдашься властям и попросишь аудиенции со мной. Понял?
— Да они никогда…
— Аврор Эмблин, — прервал его Гарри.
— Слушаю, волхв, — поклонился волшебник.
— Вы — мой свидетель. Подтвердите мое обещание этому человеку в министерстве.
— Да, сэр.
— Хорошо. Ступай, Марлин.
Пожиратель кивнул, оглянулся на побоище, которое собирался покинуть, и исчез.
Аврор Эмблин в восхищении поглядел на Гарри.
— Господи, ну и отчаянный же ты парень, — проговорил волшебник.
— С вами все в порядке? — спросил Гарри, переведя дух.
— Ничего, что не поправить парой стаканчиков крепкого, — ухмыльнулся аврор. — Сегодня же вечером и займусь.
Он дружелюбно потрепал юношу по руке, потом развернулся и убрал защитный купол, позволяя остальным аврорам, аппарировавшим в зону базы, добраться до солдат и магов.
Среди новоприбывших оказался и Шаклболт, но подойти к Гарри он не смог.
Солдаты словно с ума посходили. Юношу хлопали по спине с восторженными криками, а потом подхватили на руки и принялись качать, пока несколько человек помогали аврорам надевать на Пожирателей наручники. Появившиеся недавно еще не знали, что произошло, но одно было ясно, как день: Алекс самолично вывел из строя десяток напавших на него бандитов. Теперь все поняли, почему этот невысокий парнишка считался героем.
— Алекс! — крикнул Шаклболт.
— Пустите меня! — со смехом попросил Гарри, отбиваясь от держащих его рук.
— Молодец, парень! Что это за яд? — поинтересовался Кингсли, указывая на обездвиженных Пожирателей.
— Парализующее зелье, — ответил Гарри. — Северус его варил, он и противоядие знает.
— Тогда спешить некуда, — ухмыльнулся аврор. — Ты отпустил одного из них?
— Назад к Малфою, — кивнул юноша. — Пусть объяснит, куда Люциус может засунуть свои предрассудки и ненависть.
