Но вот тогда начались неприятности. Во-первых, очнулся Златко и попытался взять свое тело под контроль. Разумеется, я этого ему не позволил, уразумев, зачем Темнота в момент тренировки увеличила нагрузку. Она просто демонстрировала мне ситуацию, когда нужно пользоваться телами без согласия хозяев. Однако на мои терпеливые объяснения и даже на демонстрацию счета капитан реагировать не пожелал и лишь вопил, чтобы я вернул ему контроль. Решительности ему было не занимать, да и воля, к моему удивлению, оказалась достаточной, поэтому на краткое время он успел отвоевать позиции, отодвинув меня на место наблюдателя. Это стоило нам очка, так как Златко в этот момент был атакован слаженным ударом трех конструкторов и после получения многочисленных плетений (защитный кокон-то держал я, а не он) отлетел к краю площадки, снова потеряв сознание и заработав несколько переломов.
Эта внезапная боль лишила меня возможности трезво мыслить, поэтому на пару секунд наш единый механизм распался, что никак не могли не отметить конструкторы. Вот это и было «во-вторых». С этого момента противник начал работать жестко. Последовали иные травмы, иногда серьезные, иногда залечивавшиеся за несколько секунд. Но и я уже был к этому готов. Пришлось уделять больше внимания защите и тратить на нее больше энергии, но это приводило к потере инициативы, что не всегда удавалось компенсировать скоростью моей реакции.
Несколько очков команда Фаррада сумела отыграть, что заставило меня удвоить усилия и плюнуть на осторожность. На переломы, ожоги, разбитые в кровь лица, вывихнутые суставы и все прочее, я уже не обращал большого внимания. Просто понизил свой болевой порог и только по хрусту костей констатировал, что в определенном теле некоторое время, пока работают целительские плетения, лучше воздержаться от прыжков. Но игроки-то все чувствовали, поэтому вскоре не только Златко, но и Нивед с Дениром оказались без сознания. Остальные оказались упорными и только громко матерились каждый на своем языке.
Такая грубая игра никак не фиксировалась судьями. Видимо, они считали, что травмы довольно незначительны, но всему приходит конец. Когда мне в моем же теле отрезали руку лезвием, от которого я даже не имел возможности уклониться, так как именно ей и толкал мяч в окно, команду Фаррада лишили двух очков. Порез пришелся чуть ниже локтя, поэтому я поднял с земли свою конечность, кое-как отряхнул с нее грязь, а потом приставил к кровоточащему обрубку. Так как сложными плетениями пользоваться на Игре не разрешалось, я лишь стянул кожу простенькой структурой, внедрил плетение, сращивавшее кости и запустил восстановление на полную катушку.
Видя, что я не собираюсь покидать площадку, Фалиано снова активировал амулет, и я бросился на противника. На этот раз мне удалось прорвать защиту, но я так и не смог закинуть мяч в кольцо, так как тело Кисы внезапно пронзили десятки магических стрел. Девушка мысленно вскрикнула и лишилась сознания. Ее тело перестало четко мне повиноваться, и в итоге вместо элегантного прыжка с последующим броском я в теле вампирши шмякнулся о доски башни и оставил на них кровавые следы, а затем рухнул на землю. На попытки подняться тело реагировало слабо, поэтому я подскочил к Кисе в теле Златко и оценил размер ущерба, пока Фалиано объявлял о потере конструкторами двух очков.
Все было хреновее некуда. Десятки сквозных ран по всему телу не оставляли надежд на продолжение поединка в ближайшем будущем. Но ведь до конца встречи оставалось еще минут десять и за это время конструкторы могли не только наверстать упущенное, а еще и обеспечить себе небольшой отрыв. Этого допустить было никак нельзя, поэтому, сформировав кучу простеньких заживляющих плетений, я в теле Златко наклонился, а в кисином сформировал лезвие и сделал глубокий надрез на плече парня. После этого я приник губами к ране и начал пить кровь, чувствуя необычайное тепло, разливавшееся в организме. Как после разбавленного лимэля.
После десятка больших глотков я понял, что восстановление уже идет полным ходом, поэтому поднялся на ноги в теле Кисы, а в теле Златко стал залечивать рану. На исходную позицию я возвращался прогулочным шагом, растягивая время для восстановления, а по сигналу гонга встретил новую атаку, совсем не задействовав вампиршу. Но в этот раз после завладения мячом я швырнул его не в окно на башне, к которому кинулись защитники, а в парня, который отрезал мне руку. Тот, не ожидав такого подарка с небес, слегка растерялся и поэтому не успел поставить щит на пути прыгнувшего к нему с двух боков меня в телах Хора и Златко. Две массивные туши встретились, сильно покалечив оказавшееся между ними мелкое недоразумение. Подхватив мяч в теле Лихоша, я хотел было продолжить атаку, но раздался противный звук гонга и голос ректора объявил:
— Команда боевого факультета лишается двух очков за грубую игру, мяч переходит команде Фаррада.
Ну да, как нам, так можно кости ломать, а как мы кому-нибудь тройку ребер раздробим и руки-ноги переломаем в нескольких местах — так грубая игра! Какое-то предвзятое отношение к боевикам, честное слово!
Стонавшего конструктора коллеги отнесли на край площадки, где и оставили залечивать свой скелет, но было ясно, что в ближайшие пару минут участвовать он не сможет. Вот только для того, чтобы урок был усвоен крепко, его обязательно нужно было повторить, поэтому, снова оставив тело еще не пришедшей в себя вампирши в сторонке, я устроил контратаку, а потом показал, что при должной реакции щиты никак не могут задержать игроков, которые желают добраться до мяча. Залив все пространство пламенем из сотен огненных шаров и тем самым слегка дезориентировав конструкторов, я в теле Ниведа добрался до мяча, выбил его из рук нападающего и ударом ноги отправил к парню, который, как я прекрасно видел, вместо ожидаемого мной захвата сформировал стрелы и отправил их в спину Кисы. Когда его защита распалась от соприкосновения с мячом, я наглядно продемонстрировал гаду, что в его действиях было мало приятного.
Когда пламя опало, к истекающей кровью тушке бросился Фаррад, а ректор объявил с гневными нотками:
— Команда боевого факультета лишается еще трех очков за грубую игру.
Дождавшись, пока конструкторы отнесут товарища к уже покалеченному и приведут его в чувство нашатырем, а после оставят залечивать дырки, я подошел к капитану противников в своем теле и спокойно спросил:
— Продолжим играть грубо, или все-таки будем придерживаться правил?
Тот глянул на две тушки за границей площадки, видимо, понял, что такими темпами он через пару минут останется совсем без команды, и сказал:
