Милена замерла, во все глаза глядя на прекрасного незнакомца, не веря, боясь ошибиться, и только стояла, и смотрела, как он подходит.
Вот он остановился — совсем рядом, буквально в двух шагах и, ослепительно улыбнувшись, изящным жестом склонил голову набок.
— Прошу прощения… Я наслышан о проживающей здесь девушке, чья красота способна затмить звезды. Ее имя Милена, вы не знаете ее?
Девушка обомлела. Никто, никогда не говорил ей таких слов, никто никогда не делал ей таких изысканных комплиментов.
Она зарделась и, теребя косу, опустила очи долу.
— Ми… Меня зовут Милена… — пролепетала она и тотчас же заторопилась, — Но, право, вы ошибаетесь — какая уж я там невозможная красотка? Я-то ж самая простая, обычная, да вообще… — она вдруг вспомнила про уехавшего Антона, и совсем смутилась. Ах, как же так? Она ведь так любит своего Тошеньку, неужто, заглянув в невозможные синие глаза незнакомца, готова забыть про эту любовь?
— Мне сразу подумалось, что это вы, — обольстительный незнакомец протянул руку и, взяв ее пальчики, нежно поцеловал самые их кончики, — Более прекрасного, более чистого ангела не видели даже Светлые! О, как я счастлив, что нашел вас! Я очарован, — он вновь поцеловал ее руку. В синих глазах его сверкнул дьявольский огонек, и сердечко Милены сладко заныло.
Ах, что за кавалер! Какая потрясающая галантность, сколько уважения к простой деревенской девушке! Надо же — услышал где-то о ней, стало быть, и говаривал кто-то, будто она хороша!
— Я… даже не знаю, что сказать, — залепетала смущенная девушка, не отбирая руки, — Мне даже неизвестно ваше имя, да и потом… Вы ж-то, наверное, из важных будете, господин, а я-то так, девчонка простая…
— Самая чистая, самая очаровательная «девчонка», на свете, — прошептал синеглазый негодяй, мягко подтягивая жертву ближе, — Молю вас, королева моего сердца, оставьте все! Бежим со мной — и я подарю вам небо!
— Бежать с вами?.. — растерявшаяся Милена уперлась ладонями в грудь незнакомца, — Не знаю… я… я совсем не такая… И вы ж мне так и не сказали, ваше-то имечко как будет?
Собеседник расплылся в широкой, совершенно обворожительной улыбке. Он вообще много улыбался, что другую, быть может, натолкнуло бы на подозрения, а Милене казалось доказательство искренности.
— Мой ангел, я — Антон. Для меня честь сообщить вам свое имя.
— Ой, ну надо же! — простодушная девушка заулыбалась, — А у нас-то в деревне тоже Антон есть, хороший такой парень, многим девкам он по нраву! Ну… и мне тоже… — она потупилась и чуть слышно прибавила, — Был…
Синеглазый кавалер притянул ее еще ближе, нежно приобнимая.
— Так боле он не по нраву вам, мой ангел? О, Светлые боги, так у меня есть шанс завоевать ваше сердце! Бежим со мною, моя королева, молю вас, бежим!
— Да я как-то… — Милена, уже понимающая, что вот-вот сдастся, неловко погладила нового знакомого по груди и, бросив взгляд на улицу через его плечо, неожиданно радостно закричала, — Анитка! Кажи мамке — я с Антоном гуляю!
Она не видела злой улыбки, проскользнувшей по губам кавалера. Когда она вновь взглянула на него — глаза его сияли уже привычным нежным восхищением.
— Бежим со мной… — шепотом повторил он и, не дожидаясь ее согласия, внезапно притянул к себе, впиваясь крепким, сладким поцелуем в ее губы.
Девушка закрыла глаза, обвивая руками шею нового знакомого, нового возлюбленного и чувствуя, что даже голова у нее немного кружится от блаженства.
— Я согласна! — выдохнула она ему в губы, лишь оторвавшись от них.
Синие глаза полыхнули насмешливым, издевательским торжеством. Мужчина разжал объятия и неожиданно отступил, разводя руки широко в стороны.
— Мне не нужно твое согласие, дурочка, больше нет. Отсюда ты не уйдешь. Акуто!
Милена испуганно огляделась. Она находилась в полутемном зале какого-то замка, стояла на мраморном полу среди высоких стен, перед большим, жарким камином, а перед нею, издевательски ухмыляясь, замер синеглазый красавец со зловещей улыбкой на губах.
— А… Антон… — пролепетала девушка, пытаясь понять, узнать хоть что-нибудь, спросить…
— Мое имя Донат, — оборвал ее колдун, — Акуто, я жду! Avanti!
За спиной послышался чей-то насмешливый смех, неловко замаскированный под кашель.
Милена резко обернулась и слабо вскрикнула, прижимая руки к груди. Позади сидел на полу, неловко вытянув ногу, молодой человек, привязанный к столбу. Пленник! Пленник этого… этого… человека ли?..
— Сам не справляешься? — язвительно осведомился пленник, — Или ваше благородие ручки боится запачкать, что этого зверя приволок?
Она вновь повернулась и взвизгнула от неожиданности. Рядом с Донатом замер страшный даже на вид человек — высокий, с сильными руками, с копной лохматых кос на голове, и небритый. Глаза его смотрели мрачно; губы были плотно сжаты. В руке человек сжимал большой острый нож.
Для чего он ему, несчастная жертва почему-то догадалась сразу, и завизжала так пронзительно, что Мартын, не могущий закрыть себе уши руками, недовольно сморщился. Впрочем, Донату этот визг тоже не понравился.
— Убери ее, — приказал он новому слуге, — И сделай так, чтобы замолчала. Но не забудь — не выпускай всю кровь, просто прирежь и оставь болтаться на крюке.
У Милены перехватило дыхание. Она дернулась, попыталась сбежать… Но страшный человек, тяжело вздохнув, в несколько шагов нагнал ее и сжал в медвежьих объятиях.
— Плохой ты человек, Донат, как есть плохой, — негромко процитировал преступник одного из своих бывших товарищей по заключению и, зажав девушке рот рукой, куда-то потащил ее.
Мартын, проводив жертву и палача недолгим взглядом, только покачал головой.
— Фракасо… Ну ты и тварь, Донат! Зачем тебе девчонка?
— Разве я не говорил, что чистая кровь пригодится на многое? — жрец Кровавого бога дьявольски улыбнулся, — А страх, смертный ужас невинной души… О, знал бы ты, какое это сладкое блюдо для меня, какое сладкое блюдо для Неблиса!
— Извращенец, — пират недовольно шевельнулся, силясь устроиться поудобнее. Беззастенчиво дрыхнущий под боком Креон недовольно запищал и прижался к нему сильнее.
— Неужели тебя совсем не интересуют женщины? Я имею в виду — не для того, чтобы принести их в жертву, а просто… сами по себе? Неужели ты прогнил настолько, что даже перестал быть нормальным мужиком?
Донат жизнерадостно расхохотался.
— Глупец! — весело воскликнул он, — Мне нужна чистая, чистая жертва, я не могу позволить плоти взять верх над моей целью! К тому же такие девочки не в моем вкусе… Но как она боится! Я даже здесь ощущаю ее страх, ее ужас, чувствую его сладкий вкус на губах… — он довольно причмокнул, — Нет ничего слаще ужаса чистого сердца, Мартын. Страх развращает души, путает мысли, толкает на необдуманные поступки… Со страха начинается тьма.
Глава 5
Принцип второй. Безжалостность
Оба ягола прилетели одновременно. Один — более массивный, более крупный, принес в клюве письмо и, сев на плечо Медведю, ткнул его им в щеку. Другой, поменьше, приземлился на луку седла Антона и протянул ему обмотанную запиской лапу.
Юноша, не привыкший к такому способу получения почты, дернулся от неожиданности, заставляя вороного нервно заржать и затанцевать на одном месте. Аркано хладнокровно принял послание.
Именно он первым и озвучил первую неприятную новость, сжав лист бумаги с такой силой, что едва не порвал его.
— Акуто сбежал.
— Что?.. — Фредо, натянув поводья, заставил Вихря остановиться и всем корпусом повернулся к названному брату, — Но… но как, черт возьми, как?! Стража…
— Стражу усыпили, — бросил Аркано, впиваясь глазами в послание, — Их еле привели в чувство, пришлось вызывать лекаря из дома Потерянных душ. О побеге сообщил казер — его крик привлек внимание стражников, они бросились к дверям темницы, но успели увидеть только странный вихрь, унесшийся прочь… Вихрь… Вы думаете о том же, о чем и я?
