— Мы оставим ваше высочество, — сказал Альбрехт, — но рассчитываем, что перед самым отбытием вы еще передадите нам последние инструкции.
— Передам, — пообещал я. — Мало не покажется!
Едва они вышли в коридор, Зигфрид пропустил в кабинет человека в плаще и с накинутым на лицо капюшоном. Дверь захлопнулась, человек поднял капюшон.
Я увидел бесстрастное лицо Дональда Дарси, он коротко поклонился и застыл, ровный и бесстрастный, но исполненный почтительности.
— Сэр Дональд, — произнес я.
Он поднял голову, взгляд прям и тверд, произнес таким четким и контролируемым голосом, что я невольно вспомнил Аскланделлу:
— Ваше высочество!
— Сэр Дональд, — сказал я, — вам я всегда рад, как радуемся всегда чему-то новому в нашей вообще-то привычной и серой обыденности. Хотя это вредит дипломатической сдержанности и протоколу, но, как говорит ваша принцесса, мы ж дикари, а дикарям, как вы понимаете, все можно.
Он сказал с улыбкой, дескать, юмор уловил:
— Хорошо быть дикарем!
— Расчудесно, — ответил я. — С какими новостями, сэр Дональд?
Он произнес как-то очень значительно, не сводя с меня пристального взгляда:
— Ваше высочество, я все по тому же поводу…
Я воскликнул:
— Забирайте!
Он смутился, сказал с приятной улыбкой:
— У вашего высочества весьма оригинальное чувство юмора… Ваша армия все ближе к границам империи Вильгельма Блистательного, так что нет острой необходимости забирать ее высочество Аскланделлу и везти через дикие и опасные места с небольшим отрядом…
— Дам большой, — заверил я.
— Но не больше, — заметил он, — чем вся ваша армия.
— Сэр Дональд, — сказал я, — могу вас известить даже официально, хотя пока что делаю это частным образом… в общем, наша защитительно-освободительная миссия ограниченного контингента войск с целью принуждения к миру… ничего, что так сложно?., практически завершена. Я не вижу острой необходимости в продолжении нашего замечательного и победоносного дранг нах норд.
Он напрягся, но я даже по застывшему лицу читаю достаточно отчетливо, как проносится множество суматошных мыслей, в том числе есть и облегчение, что опасная армия с непредсказуемым вождем наконец-то остановилась, и жажда понять как можно скорее, останемся ли здесь, объявим ли все захваченные земли своей собственностью или же поступим осторожнее и посадим на трон своих людей…
Наконец он проговорил осторожно:
— Ваше высочество?
Я пояснил с удовольствием:
— Можете забирать принцессу. Это наша конечная остановка. Дальше не пойдем, нет смысла. Мы ж дикари, но не дураки. Сам Мунтвиг, как полагаем, где-то с войсками южнее. Или не с войсками, а только собирает новое мясо для наших мечей и топоров.
Он проговорил с сомнением:
— Думаю, новых набрать будет непросто.
— Мы тоже пришли к этому же выводу, — ответил я любезно, — потому и не усердствуем с военными приготовлениями. Мечи держим в ножнах сухими.
Он посмотрел с некоторым ожиданием, но я не стал объяснять загадочную фразу, лишь про себя добавил, что хотя мечи и в ножнах, но ножны эти далеко не убираем.
— Ваше высочество, — проговорил он медленно, — это просто сокрушительная новость. Я должен немедленно сообщить Его императорскому величеству.
— А он, — сказал я, — не разрешает вам самому на месте решить такой пустяковый вопрос?
Он с достоинством выпрямился, в лице сдержанное негодование, но в голосе прозвучал отчетливый укор:
— Ваше высочество, когда дело касается особо высокорожденных лиц, ничто не бывает пустяковым.
Я пробормотал:
— То-то меня и не тянет в верха.
Он ответил с поклоном:
— Ваше высочество уже там. Только не желаете признавать это. И частенько ведете себя весьма… компрометирующе. Ну, по некоторым сведениям.
— Задаю новые стандарты, — буркнул я.
— Ваше высочество?
— Когда-то, — пояснил я, — все будут работать, а не таскаться огромной свитой за государем по любому поводу.
Он ужаснулся:
— Такой ужасный мир невозможен, ваше высочество!..
— Увы, — сказал я, — он придет, но вы не увиливайте насчет принцессы. Передайте своему императору, что ждем либо кортежа для принцессы, либо подробную карту безопасного маршрута, по которому сами отвезем императорскую дочь в ее империю. Плату не возьмем, обещаю!.. А то еще не примете ее.
Он повторил задумчиво:
— Карту безопасного маршрута…
— Ладно-ладно, — сказал я нервно, — обойдемся, а то уже вижу, что вы думаете, подозрительные вы мои… Просто укажите, куда доставить принцессу.
Он сказал несколько смущенно:
— Это не подозрительность, ваше высочество, а предусмотрительность. Любой государь заколеблется, прежде чем вручать другому государю подробную карту безопасного маршрута в свои земли… С вашего позволения я отбуду сегодня же.
— Не смею задерживать, — сказал я с облегчением.
Он сказал с поклоном:
— Только перед отбытием я просил бы разрешения встретиться с принцессой.
— Да ради бога, — сказал я, — сколько угодно. Может быть, она согласится поехать прямо с вами? Мужчина вы вполне видный…
Он сказал поспешно:
— Принцессы не могут путешествовать с мужчинами, ваше высочество! Разве что с очень большим эскортом.
— Принцесса сейчас в своих апартаментах, — сказал я кисло. — Можете к ней прямо щас…
— Я не смею без предварительной договоренности, — предупредил он, — и заранее назначенной даты.
— У нас все проще, — ответил я, — но если хотите, впереди побежит слуга и будет предупреждать, что вы идете к принцессе. Велю кричать громко, чтобы принцесса услышала заранее и задолго до.
Он остановился, взглянул с вопросом в глазах.
— Задолго до чего?
— Не знаю, — ответил я откровенно. — Думаете, я был хоть раз в ее покоях?
Он посмотрел изумленно.
— Что… ее высочество ни разу не дала вам аудиенции?
— Ни разу, — ответил я, умолчав, что не напрашивался, но голосом на всякий случай постарался подчеркнуть горькую обиду. Так, на всякий случай, вдруг и пригодится, обиженному разрешается и прощается больше. — Вот так-то!
— Странно, — проговорил он в задумчивости, — это странно. Простите, ваше высочество, я с вашего позволения…
— Идите-идите, — ответил я великодушно. — В спину не вдарю.
Едва за ним закрылась дверь в коридор, из соседней комнатки вышел со свитками в руках Альбрехт.
— Хотите взглянуть?.. Король здесь еще тот жук. Вежлив, обходителен, но, думаю, отец его возглавлял гильдию торговцев. Льстит, говорит любезности, но всячески выговаривает выгодные условия союза с нашим… гм… объединением.
