Как я понимаю, многие части обряда были Сваарсоном сознательно опущены. Потому что я чужак, не норлинг и полуэльф, напирая на "эльф". Например, были опущены взаимные обрядовые оскорбления и угрозы. Словесная баталия, предваряющая поединок и играющая роль психологической разминки. Мне, по крайней мере, хотелось послушать... да и высказаться тоже хотелось. От души.
Ладно, проехали.
Гуннар резко махнул рукой, засвистели и заулюлюкали норлинги, образующие круг вокруг нас, Сигурд патетически выкрикнул что-то про Ульра, который ему обязательно поможет, пошел по кривой, срезая круг, направляясь ко мне, а я, качнувшись вправо, ему навстречу, сделал шажок влево, вроде как разрывая дистанцию, и снова вправо. И корпусом подыграл. Классический маятник, только на безопасной дистанции от противника. Сигурд прыжком преодолел расстояние до меня, взмахивая кистенем, - он посчитал, что я продолжу "качать" на публику и начну отступать. В это мгновенье я резко метнул в него свой кистень - правилами это не запрещено, но ход опасный - в случае промаха метавший остается без оружия против вооруженного. В прыжке особо не поуворачиваешься - мой кистень ударил Сигурда точно в середину лба, и он упал на землю сломанной куклой. Все. Бой окончен. Одноглазый норлинг взвыл от отчаяния, остальные перестали свистеть и угрюмо молчали - не нравится сволочам, что поединок так быстро закончился. Думали, наверное, что Сигурд меня как дворнягу помойной тряпкой гонять по всему кругу будет. И такой облом спектаклю! Что-то злюсь я! Подойдя к одноглазому, я вытащил у него из рук ремень с кобурой, взялся за рукоять чекана и, стряхнув кобуру одним движением, выстрелил из-под локтя назад. Пулю в таких случаях уводит вправо, но для меня это привычный выстрел, так что попал. Чешуйчатая тварь, спрыгнувшая прямо на тело Сигурда с крыши того самого сарая, возле которого происходил бой, и словившая пулю раскрытой пастью, целых полсекунды стояла с развороченным затылком, а затем завалилась рядом с норлингом. Потом ее тушу расстреляли из пяти или шести стволов рассерженные северяне, все больше из молодых. Я воззвал к благоразумию ярла Сваарсона, и норлинги всей командой упаковали оборотня в настоящий кокон из ремней. То, что оборотень может ожить, понимали все. Не серебряные пули у меня были, совсем не серебряные. А потом вообще начался дурдом. Понаехали виллисы со злыми вояками, тварь погрузили в машину, нас всех под конвоем тоже отправили в полицейскую часть, оцепили место нашей с Сигурдом схватки, нагнали ополченцев и урядников. В суматохе я едва успел обговорить с Гуннаром Сваарсоном кое-какие детали, да сообщить очухавшемуся Сигурду о том, что свои зубы пусть при себе оставит, и "чекан" его мне без надобности - у самого такой же, а винтовку его я в страшном сне видел, так что не хочу. Норлинги вообще к снам с уважением относятся, так что мою неудачную шутку он воспринял вполне серьезно.
В полицейской части у нас был разговор с заспанным Парфеновым и абсолютно свежим приставом Иваном Сергеевичем о долге и чести "отряда по найму, ополчения города Сеславина". Я убеждал пристава, что именно обостренное понимание чести и долга перед мирно спящим городом, если в этом городе, конечно, кто-нибудь спит в десять часов вечера, заставило нас, особо сдружившихся во время боевого дежурства норлингов с острова Чаячий, что в Северном море, и полуэльфа Петра Корнеева проверить закоулок возле пристани, где могла скрываться злокозненная тварь. Тварь удалось обнаружить и подстрелить, причем без потерь с нашей стороны, ей и удалось-то всего - сбить с ног племянника прекрасно известного Ивану Сергеевичу ярла Сваарсона.
Все норлинги под тяжелым взглядом Гуннара сказали "Да!", стыдливо уставившись в потолок, - вот ведь, сколько живут, а врать порядочно не научились. А я честно смотрел в глаза Ивану Сергеевичу и всем своим видом выражал готовность получить орден, медаль, премию, почетную грамоту, устную похвалу, торжественный ужин в мою честь, единогласное принятие меня в городской совет Сеславина, вручение мне звания Почетного гражданина города, что там еще по списку?
- Молодцы, - спокойно произнес пристав,- надо бы всех вас отправить на военный трибунал за самовольные действия в составе вооруженной группы в момент чрезвычайного положения. Как считаешь, Парфенов?
- Чего уж, победителей не судят, - неожиданно вступился за нас усатый вахмистр, - хоть отбелились за то, что во время смены тварь упустили.
Ну ничего себе, - мы, оказывается, виноваты, что тварь упустили! Пусть своих пулеметчиков наказывают! Они-то мазали по акватории, где у них все тридцать три раза пристреляно! В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря!
Дальнейший разговор прервал долговязый урядник, втянувший башку в кабинет Ивана Сергеевича, как змея втягивает свою голову в дупло какой-нибудь лесной птахи.
- Тварь вскрыли. Ничего.
И утянулся обратно, как будто его и не было.
Сваарсон и норлинги недоумевали, Парфенов тоже, но я понял, на предмет чего тварь вскрывали. Думали, вероятно, что у нее внутри, в желудке, например, смарагды обнаружат. Идиоты. Это контрабандисты драгоценные камни глотают, и то в специальных контейнерах, чтоб от желудочного сока не попортились. Но я тоже был бы не против узнать, где смарагды находятся.
- Ладно, бойцы, - сказал пристав. - На сколько носов будем премию делить? Городской совет триста золотом дает, бланк векселя и право подписи у меня.
- На меня выписывайте,- сказал я скромно, видя, что при слове "премия" норлинги как-то нездорово оживились - а невелика ведь заслуга неподвижно лежащую тварь из ружей дырявить. А то, что я оружие Сигурду оставил, вовсе не значит, что я от законной премии откажусь в пользу каких-то там жителей островов Северного моря, приехавших на заработки в Ярославское княжество.
Норлинги посмотрели на меня, Сваарсона, Ивана Сергеевича и понуро потупились.
На пристава приятно было посмотреть, так он оживился, наблюдая эту немую сцену. Даже разрумянился. Но был, по своему обыкновению, сдержан.
- Ну-ну, - только и сказал он, вписывая мою фамилию в вексель - приложите к векселю большой палец правой руки, Петр Андреевич.
И я стал на триста золотых богаче. В целом мой капитал составил триста шесть новых рублей золотом. Вообще, я думал, что больше дадут. За оборотня могли бы и побольше отсыпать.
- Все свободны, - пристав указал на дверь, - всех жду завтра в восемь на инструктаж.
- Позвольте, Иван Сергеевич! - тут даже Парфенов проснулся. - Тварь же у нас! Группа распускается по контракту!
Норлинги поддержали нестройным гулом - каждый получил по двадцать золотых - неплохо, за неполные сутки!
