Ведущего звали Эдиком, и жил он в доме напротив.
— Здравствуйте, дорогие харьковчане и гости нашего города! — широко улыбнулся мне с экрана Эдик. — Сегодня речь у нас пойдёт о проблеме, которая наверняка волнует всех вас: об уличной преступности и о возможности противостоять ей. В первую очередь — о методах, а также пределах допустимой самообороны.
Из правого верхнего угла экрана закувыркался цветной квадратик, стремительно заполнил все пространство — и застыл.
Фотография. Худосочная девица в очках застенчиво улыбается в камеру. Отнюдь не красавица, и даже скорее наоборот.
Я ощутил, как где-то внутри меня прошел едва заметный электрический разряд, и сердце забилось чаще.
Самую малость.
Девицу эту я знал. Видел ее не далее чем позавчера. Вместе с Володькой Монахом! Уже предчувствуя снежный ком неприятностей, я схватил трубку радиотелефона и поспешно настучал номер Олега.
— Привет, это я. Спускайся ко мне. Прямо сейчас. Тут по телевизору… В общем, сам увидишь.
И — сыну:
— Сейчас дядя Олег придет — дверь ему откроешь?
— Хорошо, пап!
Нет, это все-таки очень удачно, что мы обитаем в одном подъезде, друг над другом: я на втором этаже, а мой соавтор — на третьем.
Когда Олег сломя голову влетел в комнату, изображение как раз вновь ожило, явив нам волосатый лик Эдика. Хорошо, что я сделал вид, будто не замечаю кислого выражения Олеговой физиономии.
Он Эдика терпеть не может.
— Сегодняшнюю нашу героиню зовут Ольга, она — аспирантка Харьковского университета. Вчера, около девятнадцати часов вечера, шестеро нетрезвых мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет совершили нападение на Ольгу с целью изнасилования. В результате трое насильников попали в больницу с телесными повреждениями разной тяжести, наиболее активный из нападающих находится сейчас в реанимации, остальные задержаны милицией.
Камера отъехала чуть назад, и рядом с Эдиком обнаружилась знакомая дылда, чье фото нам демонстрировали минутой ранее. В кресле для почетных гостей. Коленки сомкнуты, ручки на коленках, глазки скромно потуплены… лошадь-гимназистка.
— Блин, не бывает! — только и смог выдохнуть Олег, успевший расположиться на стуле рядом со мной.
— Не бывает, — честно согласился я.
— Ольга, расскажите нашим зрителям, как это произошло? — Эдик сунул девице микрофон весьма похабного вида и зачем-то подмигнул.
За Эдиком водились подобные штучки; он называл это «поддержанием имиджа».
— Я… я домой возвращалась. Шла возле стройки, на Героев Труда. — Ольга смотрела мимо камеры и время от времени запиналась; при этом на лице девицы читалось легкое недоумение, словно она никак не могла понять, где находится и о чем рассказывает. — А тут эти, из-за бульдозера… Мне они сразу не понравились. А вокруг — никого больше… один дедушка с болонкой, и тот сразу ушел… да, еще инвалид безногий! — но он, по-моему, всегда на углу сидит, милостыню просит…
— Вы возвращались домой одна? — поспешно встревает Эдик, мелькая микрофоном.
— Одна. Они меня окружили. «Гуляем?» — первый спрашивает. Нет, говорю, домой иду. «Да успеешь еще домой, пошли лучше с нами, тебе понравится!» — и хохочут… перегаром от них разит, у одного пятно лишайное во всю щеку. Он-то меня первый за руку схватил, стал к стройке тянуть, к дыре в заборе, а остальные сразу лапать начали. Я им — отстаньте, я милицию позову!… А они только ржут, скоты!
— Ну, и что было дальше? — трагически вопрошает Эдик, чертовски смахивая в этот момент на корифея древнегреческого хора, уволенного за алкоголизм.
— Ну, тогда я ударила… того, лишайного, что за руку держал. По лицу. Он упал. А дальше… они все на меня набросились, я стала отбиваться, потом смотрю — четверо на земле лежат, а двое убегают. А им навстречу — патруль с собакой.
— С болонкой? — интересуется Эдик, проявляя чувство юмора.
— С овчаркой, — серьезно поправляет Ольга. — Вот, собственно, и все.
— Ольга, я искренне восхищаюсь вами! — В голосе Эдика действительно звучит неподдельное вос— хищение, и я его вполне понимаю. — В одиночку отбиться от шестерых насильников! Наверное, вы занимаетесь каким-нибудь видом единоборств? Карате? Кунг-фу? Кик-боксингом?
При последнем слове мы с Олегом одинаково морщимся.
Правильно все-таки один великий японец назвал кик-боксинг «СПИДом боевых искусств».
Не лечится, инфекция.
— Да, занимаюсь, — смущенно признается Ольга, и кажется, что она раскрывает страшную тайну кровосмешения и поедания младенцев живьем.
— Чем же, если не секрет?
Нас этот вопрос тоже живо интересует. Спасибо, Эдик, с нас бутылка. Однако на сей раз Ольга уходит от прямого ответа.
— Да всем понемножку. Сперва карате, после у-шу… тайчи… Сейчас сама тренируюсь, для себя — у меня есть материалы, видеокассеты учебные…
— Благодарю вас, Ольга. Я рад, что эта неприятная история закончилась столь удачно для вас и столь плачевно для нападающих, которые получили по заслугам. Скоро они предстанут перед судом. Сегодня у нас в студии собрались не только зрители, но и специалисты: юристы, сотрудники правоохранительных органов, представители федераций контактного карате и у-шу — сейчас мы попросим их прокомментировать этот случай…
— Врет, красавица, — неожиданно заявляет Олег, вставая. — Наверняка возвращалась домой не одна. Кто-то с ней был. По-видимому — серьезный парень. Профессионал. Он им всем и наломал. А эта… княгиня Ольга Святая! Подставлять дружка не хочет — с нее-то какой спрос? А человек мог подписку давать… Я, когда в Москве международный будо-паспорт получал, тоже давал, на год. Еще при Союзе.
— Похоже, — киваю я. — Эту только паралитик не изнасилует — а еще лучше, чтоб слепой! На такое чудо позариться…
Олег в ответ только хмыкает.
— Хотя и здесь непонятка, — добавляет он чуть погодя. — Если им профессионал навалял, почему эти… половозрелые… они-то почему молчат?! Чего боятся?! Догонит, мол, и добавит?
— Представляю вам гостя нашей студии, — соловьем разливается меж тем ведущий. — Сотрудник Харьковского городского управления милиции, заместитель начальника отдела по борьбе с э-э-э… — Эдик спешно роется в шпаргалках и, видимо, не находит искомого. — Пилипчук Анатолий Иванович. Пан Пилипчук, прошу!
Плотный усатый майор в форме встает со своего места в первом ряду и неторопливо поднимается на возвышение, замещать начальника отдела по борьбе чего-то с чем-то.
Ольга имеет счастье лицезреть его монументальную спину.
— Анатолий Иванович, прокомментируйте, пожалуйста, этот случай. Насколько правомочны были действия Ольги? Не превысила ли она пределов необходимой самообороны?
