- Разве ты не хочешь быть Второй? – спросила Манона.
- Это большая честь быть вашей Второй, - проговорила Сорель своим грубым голосом, пробивавшимся сквозь молотки и огонь. – Но для меня так же большая честь оставаться вашей Третьей. Вы знаете, в один прекрасный день Астерина перейдет границы. Оставьте ее в этом замке, скажи ей, что она не может убивать или калечить, или охотиться, скажите ей, чтобы она держалась подальше от мужчин... и она обязательно будет на взводе.
- Мы все на взводе. - Манона говорила Тринадцати об Элиде и спрашивала, замечали они раньше девушку возле шабаша, и приказала, чтобы ведьмы следили за ней.
Сорель тяжело вздохнула, ее мощные плечи поднялись. Она положила кинжал.
- В Омеге мы понимали свое место, и знали, что от нас ожидают. У нас была работа, у нас была цель. До этого мы охотились на крошанок. Здесь мы не более, чем оружие, которое будет использоваться, - она махнула рукой на бесполезные лезвия на столе. – Вот ваша бабушка обеспечила бы строгие правила, и всех заставила бы бояться. Она превратила бы жизнь герцога в ад.
- Ты говоришь, что я плохой лидер, Сорель? - слишком тихий спросила Манона.
- Я говорю, что Тринадцать понимают, почему ваша бабушка приказала убить крошанку за этот плащ. - опасных — в таких опасных местах.
- Я думаю, что ты иногда забываешь, что моя бабушка может сделать.
- Поверьте мне, Манона, мы не забываем, - негромко ответила Сорель, когда появился кузнец с набором лезвий в мускулистых руках. - И больше, чем любой из нас, Астерина никогда ни на секунду не забывала, на что ваша бабушка способна.
Манона знала, что она может требовать больше ответов — но она также знала, что Сорель была камнем, а камень не сломать. Раздумывая она столкнулась с приближающимся кузнецом, когда он складывал новые экземляры на стол, ее живот туго скрутило.
С голода, сказала она себе. С голода.
Аэлина не знала, стоит ли ей утешаться тем, что, несмотря на изменения произошедшие в ее жизни за последние 2 года, несмотря на тот ад, из которого она выбралась, Башня ассассинов не изменилась. Живые изгороди, кованый железный забор вокруг здания были точно такой же высоты, лишь чуть поправили с виртуозной точностью. Искривленные дорожки из гравия за пределами были по-прежнему серые, и подметенный дом-усадьба был по-прежнему бледен и элегантен, его полированные дубовые двери сверкали в солнечных лучах.
Никто на тихой жилой улице не остановливался, чтобы рассмотреть на дом, в котором жили одни из самых жестоких убийц в Эрилеи. В течение многих лет Башня ассассинов оставалась анонимным, ничем не примечательным, одним из многих домов-дворцов в богатом Юго-Западном районе Рафтхола. Прямо под носом Короля Адарлана.
Железные ворота были открыты, и убийцы, переодетые в стражей, были незнакомы ей, когда она шла вниз по дороге. Но они не остановили ее, несмотря на костюм и оружие, которое она носила, несмотря на капюшон, скрывающий ее внешность .
Ночью было бы проще пробраться сквозь город. Но это был еще один тест, чтобы проверить, сможет ли она это сделать, и появиться здесь в дневное время, не привлекая лишнего внимания. К счастью, большая часть города была занята подготовкой к празднованию дня рождения принца, которое должно было состояться на следующий день: продавцы уже вышли, продавая все от маленьких пирожных до флагов, несущих адарланского дракона, и голубых лент в соответствии с глазами принца, конечно. Воспоминания о нем скрутили ей живот.
Попасть сюда незамеченной - было мелочью по сравнению с тем, что ждало их завтра.
Эдион... с каждым разом она повторяла его имя все громче. Эдион, Эдион, Эдион.
Но она оттолкнула прочь мысли о нем — о том, что могло произойти с ним в этих подземелье — и остановилась на просторном крыльце.
Аэлина не была в этом доме с той ночи, когда все провалилось в ад.
Там, справа от нее, были конюшни, где она сбила Уэсли бессознательно, когда он пытался предупредить ее о ловушке, которую уготовали для нее. И там, на уровень выше, с видом на прекрасный сад, выходили три окна ее старой спальни. Они были открыты, в тяжелые бархатные шторы дул прохладный весенний ветерок, как будто ждал ее. Правда если Аробинн не отдал комнату кому-то другому.
Резные дубовые двери распахнулись настежь, когда она ступила на верхнюю ступеньку, ей открыл дворецкий, которого она до этого никогда не видела, тем не менее, он поклонился и жестом пригласил за ним. Они шли мимо большого мраморного холла, двойные двери в комнату Аробинна были широко открыты.
Она даже не взглянула на порог, когда прошла за ним, заходя в дом, который был для нее приютом, тюрьмой и адской бездной.
Боги, этот дом. Сводчатые потолки и стеклянные люстры в прихожей, с мраморными полами начищеными так ярко, что она могла видеть свое собственное темное отражение.
Кругом не было ни души, даже не убогого Терна. Возможно, ему было приказано держаться подальше, пока эта встреча не закончиться — как будто Аробинн не хотел что бы его подслушивали.
Запах прильнул к ней, заглядывая в ее память. Свежесрезанные цветы и выпечка хлеба, едва замаскированные привкусом металла, или огня - звенящее чувство насилия во всем.
Каждый шаг все больше возвращал ее в прошлое.
Он был там, сидел за массивным столом, его темно-рыжие волосы, как расплавленная сталь, лились в солнечном свете от пола до потолка, фланируя с одной стороны деревянной панели комнаты. Она скрыла информацию, которую узнала из письма Уэсли и по-этому вела себя буднично и непринужденно.
Но она не смогла не взглянуть на ковер перед столом — движение которое Аробинн либо заметил, либо ожидал.
- Новый ковер, - сказал он, отрываясь от бумаг. - Пятна крови на другом невозможно было оттереть.
- Жаль, - сказала она, проваливаясь в одно из кресел перед его столом, и, стараясь не смотреть на другое кресло, где обычно сидел Саэм. - Тот ковер был красивее.
До тех пор, пока у нее не пошла кровь, Аробинн избивал ее за то, что она сорвала сделку, заставляя Саэма смотреть все время. И когда она была без сознания, он избил и Саэма, тоже.
Аэлине было интересно, какие из шрамов на костяшках Аробинна остались после тех побоев.
Она услышала, как дворецкий подошел, но не соизволила даже взглянуть на него, когда Аробинн сказал:
- Меня не беспокоить.
Дворецкий пробормотал про понимание, дверь щелкнула и закрываясь.
Аэлина перекинула ногу через подлокотник своего кресла.
- Чем я заслужила эту встречу?
Аробинн плавно обошел стол и оперся об его край.
- Я просто хотел посмотреть, что ты делаешь за день до торжественного события, - его серебряные глаза замерцали. - Я хотел пожелать тебе удачи.
- И чтобы узнать, могу ли я предать вас?
- Почему мне нужно так думать?
- Я не думаю, что вы хотите проводить беседу о доверии прямо сейчас.
- Не тогда, когда тебе нужно сосредоточить все свое внимание на завтрашнем дне. Так много мелочей, которые могут пойти не так. Особенно, если тебя поймают.
Она почувствовала, как угроза, словно кинжал, скользнула между ее ребер.
- Вы знаете, я не легко ломаюсь под пытками.
Аробинн скрестил руки на своей широкой груди.
- Конечно нет. Я не ожидал ничего меньшего от моего убийцы, чем выгородить меня, если король тебя поймает.
Это все объясняло
- Я никогда не спрашивал, - Аробинн пошел дальше. – Будешь ли ты делать это, как Селена?
Подвернулся удачный момент, и Аэлина обвела скучающим взглядом обстановку вокруг. Но ни на столе, ни на полке, ни даже на сундуках не было ничего где мог бы находится Амулет Оринфа. Она позволила еще раз осмотреться.
- Я не планировала выходить с визитной карточкой.
- И какое объяснение ты дашь своему кузену, когда вы воссоединитесь? То же, что ты дала благородному капитану? - она не хотела знать, откуда он был в курсе этой катастрофы. Она не говорила этого Лисандре, так как еще понятия не имела, как с ней себя вести. Аэлина решила, что подумает об этом позже.
- Я скажу Эдиону правду.
- Что ж... будем надеяться, что ему будет этого достаточно.
Это было практически физическим усилием подавить в себе едкий ответ.
- Я устала и не хочу сегодня словесной перепалки. Просто скажите, что вы хотите, чтобы я могла пойти отмокать в своей ванне, - была не ложь. Ее мышцы болели после слежки за валгами по Рафтхолу накануне вечером.
- Ты же знаешь, я в твоем полном распоряжении, - Аробинн сосредоточил свое внимание на ее правой ноге, перекинутой через подлокотник кресла, как если бы он каким то образом понял, что она болела. Он как будто знал, что недавний бой в подземельях разворошил старые раны, которые были полученны поединка с Кейном. - Мой лекарь может помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты болела. Или завтра стала бы инвалидом.
