Как оказалось минутой позже, он видел её при дворе Таканаши Киары. Особа сидящая перед ним, была никто иной как графиня Шиён ко не Субору. Это меняло дело.
— И что вы, достопочтенная госпожа делаете здесь?
— Вы сами меня связали, и…
— Прошу не паясничать, — глазницы лича вспыхнула алыми всполохами, голос приобрёл твёрдость — Вы, госпожа Шиён ко не Субору прекрасно понимаете мои слова. Въезд в Чумные земли запрещён. Это карается смертью. Никакая бумажка вам не поможет. А теперь рассказывайте. Всё рассказывайте и ничего не утаивайте.
И она рассказала. Всё рассказала и ничего не утаила.
***
Мумей начала понимать почему лжецам трудно живётся — они забывают, что и кому солгали. Впрочем, сейчас она говорила правду, по крайней мере в большинстве своём. Лич слушал внимательно, не перебивал. К концу рассказа, когда кружка опустела, а пламя поглотило половину свечей, Фельдис заключил:
— Война между Кальмаровыми берегами и Посейдоном? И вы в роли медиатора от Флайма? Верно говорю?
— Верно.
— Так что вы, медиатор от Флайма, делаете на Чумных землях? Для связи с тёмной госпожой отправляют птичек. Таканаши Киара это знает, и часто использует своих курочек-посыльных.
— Не всё можно доверить бумаге, — Мумей заговорчески поддалась вперёд — Особенно когда речь идёт о…
***
— Великой душе, — объяснялся перед канцлером Фельдис — Дело очень важное, как мне кажется срочное…
— Ты хорошо сделал, что прибыл в замок, — отвечал зомби облачённый в широкополую тёмную мантию с красными отрочками — Уверен, она заинтересует госпожу.
— Так госпожа примет её?
— Примет. Но перед этим гостью нужно подготовить.
***
Мумей была ошеломлена. В комнату залетела троица духов. Это были женщины с развевающимися по ветру волосами, втаскивающие больших размеров сундук. В нём, как оказалось минутой позже, находились платья на любой вкус, косметические принадлежности и остальные «женские штучки».
— Мы сделаем из тебя кокетку!
— Ох, какая милашка нам досталась. Дорогая, сегодня ты затмишь всех!
— Всех, кроме тёмной госпожи.
С Мумей в тот час стянули плащ и всё, что было под ним. Облачили в длиннополое платье, с глубоким до безобразия вырезом и стали пудрить щёки. Тройняшки игрались с девушкой, словно та была куклой. Тянули, щипали, тыкали. Ей было очень неприятно, и это «неприятно» было готово сложится в кулак. Но совушка стоически терпела эти муки красоты. И наконец вошёл лич, объявил:
— Отправляемся.
***
Каждый день Мори Каллиопа трапезничает со своей семьёй. Чем бы она не занималась, в пятом часу вечера, владычица мёртвых спускается в обеденный зал. Там она застаёт всю семью в сборе: отца, мать, сестру Эрнольду, сестру Перфору, брата Каспера, дядю Дрена, тётю Сесилию, двоюродного брата Вели, и троюродного малыша Роджера. Они сидят за устланным белоснежной скатертью столом, неподвижные как восковые фигуры, откинувшись на спинках стульев. Исключение составляет лишь дядя Дрен — его череп лежит на тарелке.
Калли дарит поцелуй родителем, здоровается с остальными и садится во главе стола, как и подобает хозяйке рода. Ни разу никто из присутствующих не отвечал ей. Они мертвы, но это не умаляет любви девушки к своей семье. Возможно когда-нибудь, они смогут получить шанс на вторую жизнь. Над этим девушка работает изо дня в день.
Звенит хрусталь. Подают блюда, наливают вино. Слуги делают всё быстро, и у тёмной госпожи нет поводов злится. Но вот входит канцлер, и Калли острым взглядом пригвождает его к месту.
— Минута.
Канцлер уложил свой рассказ меньше чем в минуту, и довольный ожидал указаний. Он знал, что госпожа мёртвых не любит когда её отвлекают от еды. Но ещё больше она злиться, когда кто-нибудь видит её в кругу семьи. Сейчас же лицо Калли не выражало гнева. Зомби позволил себе ещё несколько слов.
— Достаточно. И где она?
— Вот-вот будет в замке. Велите пригласить к столу?
Девушка окинула взглядом семью. Никто не возражал.
— Велю.
***
Мумей чувствовала себя неуютно. Она сидела напротив Каллиопы. Взгляды семьи, их черепа, были обращены на неё. Для храбрости совушка выпила бокал вина. И на этом решила не останавливаться. Пока опустошала принесённную слугами бутылку, рассказывала о цели своего визита и плану по уничтожению Древнего. Краем глаза девушка замечала, как Калли бережно гладит ладони скелетов сидящих рядом. ≪Брр, ну и жуть!≫
— Любопытно, — голос владычица мёртвых приобрёл нежные тона — Кальмаровы берега падут, Посейдон утонет… Конец света, не так ли?
— Жизнь, — парировала Мумей — Шестерёнки жизни крутятся: одни уходят, другие приходят.
— Забавно это слышать от той, кому пришлось уйти, — воцарилось молчание; Калли продолжала гладить костлявую ладонь матери — Ты очень смышлёная для своего возраста — это впечатляет, но недостаточно смышлёная, чтобы подумать о том что пьёшь. Знаешь что такое смаковка?
Мумей знала, но не ответила. Отставила бокал, глянула на бутылку вина. ≪Это какая-то странная шутка или тупой блеф≫.
— Богиню мёртвых не так уж легко напоить. Приходится прибегать к тоникам. Смаковка один из них, — Калли пригубилась к вину, облизала губы — Сейчас тебе станет холодно. Через десять минут ты почувствуешь сильную усталость, а после…
— Зачем вы мне это говорите?
— Хочу чтобы ты покаялась. Да, раскаялась во всех поступках. Мне интересно кто ты, прячущая лик за маской Шиён ко Субору. Удивление ты скрыть не в силах. Значит я оказалась права. Твоя душа, и душа Шиён абсолютно разные. Внешне вы может быть и похожи, особенно для близорукой Таканаши, но цвет энергии у вас разный. Твоя только немного запятнана чернилами, а у той девицы, чью роль ты избрала, всё было черным черно. Ну, будешь исповедоваться?
Мумей исповедовалась. Она исповедовалась ощущая холод, исповедовалась пытаясь не уснуть, исповедовалась искреннее и рассказывала только правду. Девушка не боялась, скорее хотела выговориться, быть может получить сочувствия за перенесенные страдания. Каллиопа молчала.
В тишине Мумей уснула, уткнув нос в тарелку.
— И всё-таки смертные, ужасные эгоисты. Всё о себе, да о себе…
***
Мумей проснулась, но встать не смогла, тому мешало сильные головные боли и бурление в животе. Она располагалась в большой комнате, лёжа на широкой кровати, одна в мёртвой тишине. Окна были зашторены. В воздухе летала пыль.
Спустя некоторое время, послышались шаги. Через порог переступила Каллиопа. Её уста игриво ширились, глаза выдавали проказу. ≪Солгала. Она мне солгала. Это был не яд, это… О, Матерь-природа, да я просто наклюкалась! ≫
— Признаюсь, — богиня мёртвых медленно брела к кровати — Твоя история меня развеселила, и даже вдохновила.
— Вы мне солгали.
— Каким же образом? Я спросила, знаешь ли ты смаковку, рассказала про неё и упомянула, что это один из моих тоников, — Калли опустилась на кровать; в полумраке её силуэт дышал волшебством — Ты сама решила, будто я тебя травлю. Нет, поступать так было бы опрометчиво.
— Дайте угадаю: предложение от которого невозможно отказаться?
— Нет. Плата за просьбу. Не думала же ты, что всё будет так легко?
Всё было совсем не легко. В этом Мумей убедилась спустя несколько минут.
***
Они вышли на балкон. Ветер обдувал шпили замка, приносил смрад соседних болот. Мумей кривилась от зловония, но открывающийся вид того стоял. Отсюда, с высоты более чем двадцать метров, можно было увидеть огромную глыбу, возвышающуюся над Чумными землями. По словам Калли, это обелиск душ. Именно он приманивает души, и вселяет их в мёртвые тела.
— Каждое существо рано или поздно погибает, — менторским тоном начала богиня мёртвых — После этого, его душа проходит через обелиск. Там она находит покой. Ты меня не торопишь.
— Интересно рассказываете, — Мумей скрылась под плащом, дрожа от холода — Продолжайте.
— Каждое существо подчиняется этому закону. Все, кроме фениксов. Ты знаешь, кем является твоя госпожа?
