– Хворь оставила его, – сказала Божена мягким голосом. – Яд вышел через кожу. Это было очень больно, но Дивлян исцелился.
– Беда лишь в том, что в Гиблое место никто нынче не ходит, – сказала Рожена. – Да и неизвестно, осталась ли там мерцающая вода. Дивлян говорил, что Гиблое место не то, что прежде.
Боль усиливалась, однако Глеб не подал виду, чтобы не напугать сестер. Он через силу улыбнулся и сказал:
– Ладно, сестренки. Я что-нибудь придумаю.
Божена вгляделась в его побелевшее лицо и побледнела сама.
– Тебе очень больно? – тихо спросила она.
– Терпимо. – Глеб достал из кармана шерстяной поддевки кошель, вынул две серебряные монеты и положил на стол. – Это вам. За помощь. И за водку. Я знаю, как нынче дорога она.
Сестры переглянулись.
– Первоход, – нахмурившись, заговорила Рожена, – ты не должен...
– А, перестань, – дернул щекой Глеб. – Это не последние мои деньги. И вообще: я отравлен ядом лиловой ящерицы, поэтому не вздумай со мной спорить. Теперь перевяжите меня покрепче, и я пойду.
Рожена смазала рану заживляющей мазью, затем быстро и ловко наложила Глебу на плечо повязку.
– Ну, вот, – сказала она. – Рана скоро затянется.
Глеб поднялся с лавки и снял с гвоздя охотничью куртку.
– Ты уходишь? – удивилась Божена.
Он кивнул:
– Да.
– Глеб, мы... – Божена замолчала и тревожно посмотрела на сестру.
– Что? – спросил Глеб, натягивая куртку.
Тогда заговорила Рожена:
– Первоход, если хочешь, ты можешь остаться здесь на ночь.
– На ночь?
Божена покраснела, а Рожена объяснила в своей обычной сдержанной манере:
– Ты мужчина, а мы женщины. И если ты захочешь, то сможешь...
Глеб не поверил своим ушам.
– Что-то я не понимаю, куда вы клоните, – проговорил он.
Божена смело взглянула Глебу в глаза и положила руку ему на плечо.
– Мы знаем, что мы уродливы, – сказала она. – Но в постели наша кривобокость незаметна. И если ты допьешь водку и закроешь глаза, мы с Роженой...
– Даже не думайте об этом! – резко перебил ее Глеб.
– Я же тебе говорила, что он не согласится, – сухо сказала Рожена. – Мы уродины и никогда не станем иными.
Глеб взглянул на красивое, словно выточенное из мрамора гениальным резчиком лицо Рожены и едва удержался от усмешки – так нелепы были ее слова.
– Да не в этом дело, – сказал он. – На мой взгляд, вы настоящие красавицы, но...
– Тебе незачем это говорить, – гордо возразила Рожена. – Мы с сестрой не нуждаемся в утешении.
– Да нет, я не вру! – горячо заверил ее Глеб. – Я в самом деле считаю вас красавицами. Ваша красота не та, к которой привыкли здесь. Она слишком изысканна и... хрупка.
– Ты говоришь про нашу худобу? – прищурилась Рожена.
Глеб мотнул головой:
– Вы вовсе не худы! Там, откуда я прибыл, многие женщины отдадут все, что угодно, чтобы быть такими же стройными, как вы.
– И все же ты не хочешь провести с нами ночь?
Глеб вздохнул.
– Рожена, Божена, – терпеливо начал он, – я бы считал себя самым счастливым человеком на свете, если бы провел с вами ночь. Но дело в том, что у меня уже есть любимая девушка. И сегодняшнюю ночь я надеюсь провести с ней. – Глеб усмехнулся и с горечью добавил: – Если, конечно, здоровье позволит.
Сестры переглянулись.
– Глеб, – неуверенно заговорила Божена, – мы не хотели тебе говорить, но...
Она замолчала и взглянула на сестру, ища у нее поддержки.
– Дивлян рассказывал нам про девушку-нелюдя, с которой ты спутался, – сказала та. – Дивлян говорил, что ты ее любишь. Но теперь она с Белозором.
– Глеб, она очень плохая, – с чувством произнесла Божена. – Многие боятся ее больше, чем самого Белозора.
Глеб нахмурился и сухо проговорил:
– Сестренки, оставим этот разговор.
– Но...
– Оставим, – повторил Глеб жестко.
Рожена замолчала. Глеб взглянул на расстроенные лица девушек и смягчил тон.
– Благодарю вас за помощь, – сказал он. – Без вас я бы пропал. Клянусь, я сделаю все, чтобы найти убийцу вашего брата. И... Одним словом, пусть боги благоволят вам во всем!
Глеб, не ожидая ответных слов, подхватил с лавки пояс с ножнами и кобурой и поспешно выскочил из комнаты.
Покинув сестер, Глеб не вышел со двора, а обошел дом и, швырнув собакам остатки засохшей баранки, пробрался к мусорным коробам. Здесь он без труда отыскал берестяные туески Дивляна и за десять минут наскреб с их стенок щепоть бурой пыли вперемешку с кусочками коры.
Этого должно было хватить, чтобы справиться с невыносимой болью, прожигающей его плечо, подобно раскаленному в кузнечном горниле кинжалу.
– Ничего, Дивлян, – пробормотал Глеб сквозь стиснутые зубы, убирая туесок с бурой пылью в карман охотничьей куртки. – Ничего. У меня есть еще пара дней до того, как боль сведет меня с ума. И я узнаю, кто тебя убил. Чего бы мне это ни стоило.
Бурая пыль помогла. Боль утихла, жар спал, и мысли прояснились. Когда на рассвете в дверь тихо постучались, Глеб был почти в норме.
Он вскочил с постели, шагнул к двери и распахнул ее. На пороге стояла Диона.
– Ты все-таки пришла! – выдохнул Глеб.
Диона улыбнулась:
– Да, пришла. Я не хотела, но... Глеб, я ничего не смогла с собой поделать.
– Входи же!
Диона переступила порог, Глеб закрыл дверь и накинул щеколду. Затем повернулся к Дионе и заключил ее в объятия. Потом провел ладонью по ее мягким темным волосам и хотел сказать что-нибудь ласковое и нежное, но вдруг осекся, закусил губу и побледнел.
– Что с тобой, Глеб? – тревожно спросила Диона.
– Подожди... Я сейчас.
Глеб зашел за печку, вынул из кармана куртки березовый туесок, высыпал на ладонь бурый порошок и слизнул его языком. Затем проглотил и на мгновение закрыл глаза. Ему вдруг показалось, что мир изменился. Теплое течение подхватило его и понесло в сказочную страну. В страну, где нет ни боли, ни забот, ни страхов.
Глеб улыбнулся. После первой дозы он не почувствовал ничего, кроме того, что боль ушла. А теперь... Так вот как это работает! Неплохо.
Глеб спрятал туесок обратно в карман, откинул с лица прядь волос и вернулся к Дионе.
Диона сидела на лавке с задумчивым лицом. Шубейку она сняла, оставшись в расшитой бисером вогульской рубашке. На столе перед ней стоял запечатанный кувшинчик.
– Что это? – спросил Глеб, кивнув на кувшин.
Диона улыбнулась уголками губ.
– Византийское вино. Очень хорошее.
– Гм... – Глеб перевел взгляд на Диону и уточнил: – Но ведь это так дорого?
– Это очень вкусно. – Диона лукаво прищурилась. – У меня есть знакомый купец, который делает мне скидку.
– Скидку? – Глеб нахмурился, отчего между его бровей пролегла резкая поперечная морщина. – И за какие заслуги? Или следует говорить об услугах?
