— Господи, в какой подворотне работает этот почтальон, — привычно для всех начала возмущаться Ольга. — Сколько ему за месяц писем приходит? Два?
— Не знаю, не спрашивала, — сердито ответила Маша. Хотя если честно она сама не раз удивлялась, что Ивану Ивановичу приходится работать в таком богом забытом месте.
Рядом с домом номер четыре всегда было много голубей. Будто мурлыканье кошки приветствовал прохожих гортанный клокот. Смелые и хорошо откормленные птицы гордо вышагивали по территории почтового отделения, изредка напуганные проезжавшими мимо машинами. Маша открыла дверь и вошла в знакомое с детства помещение. Как всегда над дверью брякнул позолоченный колокольчик. Внутри оказалось намного светлее и уютнее чем снаружи. Посередине располагалась крепкая деревянная стойка. Рядышком у стены два высоченных шкафа с многочисленными ячейками для писем и корреспонденции. Не забранные вовремя послания погребенные под скорбным слоем пыли, тоскливо глядели на вошедших ребят.
— Иван Иванович, это я! — прокричала Маша.
— Ох-ох, — послышалось откуда-то из комнаты. — Машенька ты?
— Ага!
— Ох, сейчас, дружочек, сейчас. Работы столько.
— Какой, интересно? Пыль с полок стирать, — прошептала Ольга, выглядывая в окно.
Мария пихнула блондинку локтем и подошла к стойке.
— Может вам помочь, Иван Иваныч?
— Ох, ох, — донеслось очередное кряхтение.
Из подсобного помещения вышел милый седовласый толстячок с растрепанными волосами и короткими густыми усами. На лбу восседали очки в толстенной роговой оправе.
— Здравствуй дружочек, здравствуй, — пропыхтел Иван Иванович, еле доковыляв до деревянной стойки. — За письмецом пришла? Сейчас, сейчас… — он тяжело нагнулся и, пошарив в какой-то полке, вытащил пыльное письмо. — Вот оно держи. Ровно неделю лежит.
Маша признаться была несколько удивлена.
— Иван Иванович, это что?
Толстячок надел очки и внимательно рассмотрел то, что подал девушке.
— Как? Нет, все правильно. Это письмо от твоего деда.
— В смысле? — Маша действительно не понимала, что происходит. — Я же недели две назад забрала последнее письмо от деда.
Иван Иванович подал письмо обратно.
— С чего ты взяла, что, то последнее. Вот же очередное.
— А где вы его взяли?
— Дружочек, да что с тобой? Я его получил в прошлое воскресенье.
Маша посмотрела на Марка, затем на Нэльса и уж после на Ивана Ивановича.
— Как в прошлое воскресенье?
Почтальон раскинул пятерню и начал загибать пальцы, пытаясь правильно высчитать день недели.
— Что ты меня путаешь. Все правильно, в прошлое воскресенье. Я как раз был у Марь Даниловны в гостях, — произнес он и невольно чавкнул. — Чаевничали мы.
— Иван Иванович. Вы видимо что-то путаете. Мой дедушка умер в пятницу.
— Как умер? — удивленно вскрикнул нерадивый почтальон и плюхнулся на мягкий стул. — Боже, боже, кто бы мог подумать. Как же так случилось?
— Вообще-то дедушка болел.
— Как болел? — снова вскрикнул старичок. — Он даже не сказал. Старый лис, старый лис. Как же так, Машенька?
— Иван Иванович, — настойчиво продолжала Маша, — Вы точно ничего не путаете?
Иван Иванович водрузил очки на круглый нос и внимательно посмотрел на девушку.
— Может быть, и путаю, может быть. Когда доживаешь до моего возраста, все в жизни, становится относительным. Может, это было и не воскресенье. Ты пришла ко мне с такой новостью… это была бы трагедия. Я растерялся и, правда, подумал, что он умер.
— Но это так и есть.
— Конечно, — согласился старик и вдруг стал очень спокойным.
— Знаешь дружочек, это все очень печально. Трагична смерть любого человека. А ты только за письмом пришла?
— Я вообще не знала, что оно есть. Я пришла предложить вам, сходить со мной на могилу к деду. Тетка Лиза наверняка вас не пригласила на похороны.
— Ну, кто я такой, что бы она снизошла до разговора со мной? Простой почтальон, — мотая несколькими подбородками, произнес Иван Иванович. — Знаешь дружочек, мне пора идти. Дело срочное есть. Я и забыл о нем. Сама понимаешь, возраст.
— Как у вас быстро настроение меняется, — заметила Ольга. — Только что чуть ли не плакали, и уже дела нашлись. Не особо значит и огорчило вас известие о смерти друга.
— А ты златовласка поживи с мое, — Иван Иванович доковылял до вешалки и накинул старенький заплатанный на много рядов серый плащик. — И совсем плакать перестанешь.
— Да нет уж, ни жить, ни выглядеть, как вы мне не хочется.
— Оля, — осек блондинку фонарщик. Ему стало не по себе от девичьей грубости по отношению к милому старику.
Блондинка обиженно надула щеки. — Что Оля? Я просто хочу, побыстрее отсюда убраться.
Иван Иванович улыбнулся и суетливо стряхнул пыльную шляпу.
— Ты дружочек не ходи на дедову могилу. Прошу тебя. Не стоит, не береди сердечко. И я не буду. Ни к чему все это. Ни к чему. Андрей! Как только ребята уйдут, закрой тут все.
— О'кей Ван Ваныч! — Донеслось из подсобки.
Старик надвинул шляпу на глаза и, грохнув дверью, быстро вышел. Колокольчик звонко шмякнулся на холодный пол.
— Странный он какой-то, — усмехнулся Марк, разглядывая помещение. — Может действительно дело в возрасте?
Маша пожала плечами. Иван Иванович, никогда не вел себя так. Девушка знала его добрым вполне адекватным стариком. Сейчас в руках у Машки находилось тоненькое письмецо, написанное ее дедом. Она не спешила ее открывать.
— Действительно странно, — произнесла Маша и подняла упавший колокольчик.
Из комнаты вышел мальчуган лет девяти.
— Ну, чё, долго тут ещё совещаться будите? — Нахальным тоном произнес он и вытер рукавом сопливый нос. — Мне закрываться надо.
— Господи, что за поколение растет, — вскинув руки, возмутилась Ольга.
Книгочей похлопал блондинку по плечу. — Это твои последователи.
— Так вы ещё долго балаболить будите? — шмыгнул Андрюша.
Нэльс открыл дверь. — Уже уходим.
— Причем с удовольствием, — тявкнула Ольга. — Пойдемте, поищем телефон. Мне нужно позвонить отцу. Когда я разговаривала с ним из этой вашей гостинице, то соврала, что неделю буду жить у подруги. Сегодня надо опять что-то врать. У вас есть телефон? — спросила она у сопливого мальчугана.
— Неа, — чавкнул тот.
— Какое убогое место…
— Там же рядом твой дом, что ж не вернулась? — спросил книгочей.
— Чего? Чтобы это вонючее существо разгромило там все. У нас новый ремонт. Вот когда разберетесь с ним, тогда я и вернусь. И спрашивать не стану.
