— Хоть какой-то шанс от тебя избавиться, — буркнула Маша.
— А мне от вас. Вообще, найдите мне телефон.
Они вышли на улицу. Заметно похолодало, и небо приобрело пасмурный оттенок. В конце переулка мелькнул силуэт Иван Ивановича.
— Нет ребят, что-то тут ни так, — произнесла Маша, сунула письмо в рюкзак и направилась за стариком. — Он наверняка что-то знает.
Нэльс, Марк и Ольга размеренно зашагали за ней.
— Что ты имеешь в виду? — удивился книгочей. — О чем он знает?
— О моем деде. Они с Иваном Ивановичем были хорошими друзьями. Не может быть, что бы тот ничего не знал о его смерти. И что значит, не ходи на его могилу? Я и так много чего видела, так что ничему не удивлюсь.
— На что это ты намекаешь? — не поспевая за бывшей подругой, пропыхтела Ольга.
— Я лишь намекаю на то, что дело не чистое. А в остальном разберемся.
Нэльс был более конструктивным. — И что ты собираешься делать?
— Проследить, — прошептала Маша, и ее глаза зловеще сверкнули.
Блондинка нервно затрясла указательным пальцем. — Мы не будем ни за кем следить. Нет. Мне нужно позвонить.
— И Тишкин кот! Да сколько можно то? На, — рявкнула Маша и вручила Ольге упавший золотой колокольчик. — Звони сколько хочешь.
Блондинка раздраженно фыркнула и запустила металлического малыша в звенящее путешествие по асфальту.
Иван Иванович осторожно прибавил шагу. Ребята поспешили за ним.
Умеренным темпом они прошли по переулку и завернули в соседний двор. На их пути мало кто попадался: старушка с мусорным ведром, да лысый мужчина, выгуливающий ротвейлера; по видимому люди ожидали дождя и не выходили из дома. Погода действительно очень быстро портилась.
Иван Иванович шел, не оглядываясь, постепенно наращивая темп.
— Куда же этот старикашка, так спешит? — капризничала Ольга.
— Ага, — согласился Марк. — Для его лет и комплекции, он достаточно даже прыткий.
Вдруг Иван Иванович остановился. Маленькая компания, устроившая за ним слежку, нырнула за тройку мусорных баков. Один из железных ящиков покачнулся и со звоном стукнул соседний. Иван Иванович оглянулся. Его взору предстала пустая улица и три звенящих мусорных бака.
— Он нас заметил? — прошептал Марк.
— Не знаю, — ответила Маша и осторожно выглянула из-за железного короба. — Черт, он побежал! — выкрикнула она, вскочила и куда-то помчалась.
Нэльс и остальные выглянули следом. По узенькой улочке метрах в двадцати от мусорных баков, бежал пухлый почтальон. Его прытко догоняла Маша.
Фонарщик и книгочей переглянулись и через мгновение припустили за красноволосым хранителем. Блондинка постояла ещё секунды три, в ее планы не входила погоня за толстым почтальоном, но одной ей оставаться все, же не хотелось, и она поспешила за остальными.
Маша бежала за Иваном Ивановичем, ей почему-то казалось, что он убегал именно от нее, что он что-то скрывает. Чутье редко подводило девушку, тем более, когда она отказывалась его слушать.
Почтальон ловко завернул за угол, потом за ещё один и ещё один. Отставая шагов на десять, за ним следовала Мария. Слежка ребят перестала быть тайной, включился инстинкт охотника, и ими двигало желание просто догнать.
Маша завернула за очередной угол.
Стоп. Тупик.
— Черт! — выругалась она.
От Ивана Ивановича ее отделяли две толстенных бетонных стены. Маша огляделась: не понятно, как старик оказался по ту сторону, ведь ни какого прохода здесь не было, лишь тоненькая щель между плитами, в которой быстро исчезал силуэт Ивана Ивановича.
За угол завернули и остальные, Нэльс, Марк, а после Ольга. Они тяжело дышали, и в надежде найти виновника их пробежки, завертели головами.
— А где он? — осведомился Нэльс.
Запыхавшись, Маша показала на пространство между плитами. Фигура Ивана Ивановича скрылась за очередным поворотом.
Фонарщик огляделся.
— А как он там оказался?
— Понятия не имею, — пожала плечами Маша.
— Ничего себе! — удивился Марк. — Этот почтальон в прошлом марафоны не бегал? Нам его не догнать теперь.
Маша наморщилась. Ей явно не по душе была эта ситуация. Но вдруг она что-то вспомнила.
— Нэльс, где твой мел? Рисуй дверь.
Фонарщик опешил.
— Нет, я не могу использовать его. То есть могу, но только в крайних случаях.
— Этот, очень похож на крайний.
— Не думаю.
— И не надо. Рисуй.
— Но…
— Нэээльс, — протянула Маша.
Фонарщик помедлил, но сдался под стойким взором первого хранителя. Уже через мгновение была нарисована небольшая арка. Маша толкнула ногой кусок гладко вырезанного бетона. Круглый обломок щедро одаривая пространство пылью с грохотом повалился на землю. Девушка снова побежала. Но определить в какую сторону направился Иван Иванович было не возможным. Темный переулок лабиринтом делился на несколько двориков с далеко уходящими змеевидными дорогами.
— Да что же это? — оглядываясь по сторонам, удивлялась Маша. — И где он?
Ольга остановилась и, обессилив, оперлась на Марка, тот недовольно отскочил, и блондинка повисла на фонарщике.
— Ну, все что угодно может быть. Есть он, там захотел. В автобус заскочил.
Маша посмотрела на Ольгу. — Ну точно!
Ольга отмахнулась.
— А может ну его, Маш? — Предложил Марк.
— Теперь то, уже да, — пытаясь отдышаться, согласилась девушка. — Но вам не кажется это странным?
— Более чем, — признал книгочей. — Какие могут быть автобусы между домами?
— Ухты-фрухты! — Маша возмущенно шлепнула ладонями по бедрам. — Уже двое из нас быстро соображают.
В голове же Нэльса, разворачивались шпионские страсти, в которых главным злодеем был милый на первый взгляд толстый почтальон.
— Думаю. Нам не стоит терять время. Нужно быть осторожными. И как можно быстрее навестить могилу твоего деда. Или вовсе этого не делать.
— Ну, уж нет. Туда я все равно пойду, — Маша достала из рюкзака провалявшуюся неделю бутылку пепси, и открыв, насладилась любимым вкусом. — А вот что потом?
— А потом, мы ещё раз попытаемся, добраться до короля.
— Началось… — Девушка закрутила синий колпачок, и кинула бутылку обратно в рюкзак. — Ты так и не сказал, кто послал тебя за мной.
Фонарщик закутался в плащ. Погода оставляла желать лучшего.
Книгочей заинтересовано встал рядом с Машей.
— Да вот! Ты такой подозрительный всегда. Причем самый подозрительный из нас. Кто тебя послал?
Нэльс вздохнул. С этими ребятами он многое пережил от того и доверие к ним возросло. Хотя и не только по этой причине. Была у него заветная тетрадка- хранилище чужих мыслей. Фонарщик на протяжении последней недели изучал ее содержимое, а вместе с ней и помыслы остальных ребят.
