Вот и я смотрела на своего сломленного учителя и понимала, что он всегда был таким. Слабым. Он прятался от себя, от своего дара в стенах академии многие годы.
— Вы расскажете Кайнису, кто я?
— Нет, конечно, нет.
— Хорошо, — равнодушно ответила я.
— И ты вот так уйдешь?
Я обернулась.
— А кого вы хотите видеть, профессор? Любящую вас ученицу или девушку, которая никогда не ответит вам взаимностью?
Он улыбнулся. В его улыбке не было прежней боли и обреченности, а только смирение и радость.
— Всегда любил твою прямоту. Сегодня я хотел бы видеть тебя. Настоящую тебя, а не ту, какой ты хочешь казаться.
— А я всегда ненавидела эту вашу манеру понимать меня лучше, чем я сама себя понимаю, — улыбнулась я в ответ и бросилась в объятия своего любимого учителя. Долгие годы он и мои друзья заменяли мне семью. Друзей больше нет, но он. Встреча с ним вернула мне кусочек меня самой, кусочек детства, казалось утраченный навсегда.
Мы проговорили весь день, обо всем на свете. О гильдиях, испытаниях, о моем воскрешении, об анварах, только об одном я попросила его не упоминать. О моих друзьях, которые выжили. О Заке и Милаве. В конце профессор сказал мне то, что накрепко застряло в моем израненном сердце и никак не хотело оттуда уходить.
— Знаешь, Аура, не вини его за ложь. Наверное, на его месте я бы сделал то же самое. И не думай, что он сделал это ради трона.
— Тогда ради чего?
— Ради тебя. Подумай только, он ворвался в твой мир, предложил не подарок, к тому же я всегда крутился поблизости, готовый забрать тебя у него в любую минуту. Более близкий тебе, чуть лучше тебя знающий, к тому же связь Вира делала свое дело, еще немного и ты могла влюбиться в меня.
— Это и правда могло случиться?
— Я не знаю. Возможно. Но этого не случилось. Он не мог позволить тебе уйти. Поэтому и придумал эту ложь.
— Но почему вы думаете, что он не сделал это ради трона?
— Потому что он, как и ты никогда не мог скрывать своих чувств в твоем присутствии. Я видел, как вы оба смотрели друг на друга, ты никогда так не смотрела на меня, но его чувства… Они были так похожи на мои. Он любил тебя, наверное, еще долгие годы будет любить и уж точно никогда не забудет.
— И я вас никогда не забуду, профессор.
— Мне приятно знать, что несмотря на все, что с тобой случилось, твоя душа все так же стремится к хорошему.
— Вы же знаете профессор, я родилась и умру поглощенная светом.
— Знаешь, что означает фамилия Леер на языке побратимов?
— Несущая свет.
— Да. Вот и ты одним своим присутствием освещаешь все вокруг. Возрождаешь свет даже в самой черной душе.
— Это вы на моего халфа намекаете?
— То, что ты рассказала невероятно. Но с другой стороны ты никогда не задумывалась, что сама судьба сделала то, что отказался делать регент.
— О чем вы говорите?
— О том, что изначально именно Азраэль должен был быть твоим спутником. Ведь он старший сын повелителя, пусть и незаконный.
— Если бы это было так, я ни за что не стала бы его женой, — запальчиво воскликнула я, отвергая всякую мысль об этом.
— Так ли это? Сейчас ты не признаешься даже самой себе, но если бы не тот день, если бы он тебя не убил, ваша связь уже сделала бы свое дело.
— Это похоже на проклятье. Всегда зависеть от связи. С халфом, Рейвеном, с вами.
— Ты так это воспринимаешь? Как проклятье?
— Иногда, — ответила я после долгого молчания, — Мне трудно судить о том, что было бы и чего уже никогда не будет. Я никогда больше не увижу своих друзей, не приду к вам в кабинет, чтобы провести очередной урок, никогда не вернусь в Адеон, никогда больше…
Я замолчала.
— Никогда больше не увидишь его? Ты это хотела сказать?
— Я не должна говорить об этом с вами.
— Поверь мне, Аура, твоя откровенность не убьет меня.
— Но может ранить.
— Поэтому ты не хочешь идти на бал? Из-за меня?
— Здесь много причин.
— Или из-за него? Боишься, что он узнает тебя? Или боишься, что не сдержишься сама.
— Вы снова это делаете.
— Что?
— Понимаете меня лучше меня самой.
Он улыбнулся, и я снова заметила этот взгляд… обреченность. Ну почему я всегда раню тех, кто дорог мне больше всего? Почему все всегда так сложно? Если бы я могла, если бы ответила ему взаимностью тогда, всего того, что случилось, могло бы и не быть. Мои друзья, возможно, были бы живы.
— Тебе стоит пойти на этот бал, не ради меня, не ради него, ради себя самой. Хотя бы просто для того, чтобы попрощаться…
Большой выпускной бал должен был состояться сразу же после награждения победителей турнира. Самый настоящий бал маскарад, где можно вдоволь натанцеваться, выпить эльфийского ликера и просто расслабиться. Еще неделю назад я с возмущением отвергала все попытки Нила затащить меня туда, но теперь, после разговора с профессором Гааром, передумала. К тому же у меня было просто восхитительное темно синее платье, приобретенное как раз к такому случаю.
Я долго стояла перед входом, рассматривала деревянные створки двери и никак не могла решиться. Интересный рисунок, красивый даже. Тонкая линия, оплетает ручку двери и спускается ниже, к самому полу, а затем тянется вверх и в итоге преобразуется в причудливый цветок. За ней другая, точно такая же линия.
— Простите, — послышалось сзади, — Вы не пропустите нас?
Я посторонилась, и пара веселых студентов бросилась внутрь. Меня обдало жаром, запахом цветов, духов и алкоголя, а в скоплении народа мелькали разнообразные цвета. Люди и не люди тоже веселились. Искрились от своей беззаботности, лишь только я дрожала от страха и боли.
Мои друзья уже охмуряли каких-то девчонок, даже Нил танцевал с одной из делегаток, которая в красивом персиковом платье и изящной прическе казалась ему уже не такой страшной. Мастер Кайнис беседовал с Гааром, не перестающем восхищаться, какую талантливую ученицу он воспитал, а я стояла в дверях и пыталась взглядом найти его.
И вот он появился. Такой же холодный, бесстрастный и ослепительно красивый как мне запомнилось. Мое сердце трепыхалось, словно птаха, всякий раз, когда он лениво скользил взглядом по залу, в надежде и страхе, что за этой украшенной перьями маской он разглядит меня. Я наблюдала за ним с какой-то маниакальной жадностью. Подмечала каждое движение. Он все стоял в окружении анвар, а какая-то девица все цеплялась за его руку. Я рассмотрела ее получше и убедилась, что она не страшнее Лаилэ. Впрочем, в Адеоне других не держали. Кто она? Очередная любовница? Смогла ли она коснуться его сердца? Обнимает ли он ее также как меня, целует ли с такой страстью и нежностью? Мне хотелось вцепиться ей в волосы или расцарапать лицо, как какой-нибудь ревнивой кошке. Чтобы она больше не смела касаться его, даже если он так брезгливо одергивает руку.
