Снаружи быстро стемнело, словно черной туши на небо плеснули. В распахнутое окно ворвался ветер, вскружил тонкую занавеску, послышался далекий раскат грома. Только что было ясное небо, и вот — начинается гроза.
Вордак начал сложную переписку между мирами с одной лишь целью — узнать, есть ли у Каве по–прежнему Золотой Ключ. Его интересует только могущественная магическая вещь. Ну да, да, да, его можно понять и все такое. Но ведь у Каве тоже есть своя задача. Она знает, в чем предназначение мольфарской вещицы. Вот почему интриги тех, кто хочет им завладеть, не должны ее интересовать. Наоборот, Каве предстоит спасти Ключ от всех, кто желает заполучить его силу.
И она решила прекратить так чудесно начавшийся разговор.
Впрочем, ей все равно помешали бы: кто–то тихо, но настойчиво постучал в дверь. Девушка быстро–быстро заморгала и махнула ладонью над чашкой, скрывая следы переписки с Карпатским Князем.
— Прошу! — зло и хрипло позвала она, стараясь прогнать комок в горле. Все–таки сильно расстроилась, чего уж скрывать от себя самой…
Дверь из досок нехотя скрипнула, пропуская Тай.
Чара выглядела неважно. Ее худенькое веснушчатое личико немного осунулось, красивые миндалевидные глаза были полуприкрыты, живые огоньки в глазах пригасли.
Несмотря на гнев, Каве стало жаль девушку. Очевидно, предательство земляков по отношению к гостье изумило и саму Тай. Хотя Каве от этого никак не легче.
— Это мое предназначение, — неожиданно сказала рыжая чара. — Моя судьба. Я долго медлила, все тянула и тянула… и вот, Провидение дает мне шанс. Да, именно так.
Каве только лоб нахмурила от удивления:
— То есть?
Тай продолжила разъяснения:
— Войтек был единственным, кто удерживал меня здесь, отдаляя от заветной цели. От единственного желания — стать высшей чарой. Учиться у самой Чаклы, главной чародольской ведьмы, лучшей из лучших. Допустим, я выйду за Войтека, нарожаю ему детишек. И что? Он оставит меня в одной из деревень, как часто делают, а сам продолжит свою жизнь разбойника, полную приключений. — Чара скривилась. — Будет навещать… раз или два в год. Нет, я не хочу такой судьбы.
Каве молчала, немного потрясенная откровенностью девушки.
— Чернозуб с детства опекал меня, — продолжила Тай. — И знает о моей мечте. Я многим обязана ему, поэтому откажусь от своего наследства в его пользу. Ты ведь не знаешь, — она невесело усмехнулась, — у меня есть право на часть его сокровищ, и немалую… Мы натаскали всякого добра, но я никогда своей доли не требовала. Вот почему он помог с жемчужиной… Но теперь я хочу уйти.
— А он тебя отпустит? — решилась спросить Каве. — Ведь ты же ведьма. Такие наверняка нужны в вашей… команде.
— А кто его спрашивать станет? — с лукавой усмешкой произнесла чара. — Я ждала этого часа очень долго и отступать не собираюсь.
Неожиданно Тай порывисто приблизилась к Каве и схватила ее за плечи:
— Поэтому я хочу знать — ты со мной или нет?
Каве стало не по себе от полубезумного взгляда девушки.
— Ты что, издеваешься?
Тай прищурилась.
— Я спасу тебя, Каве. — Ее голос перешел на еле слышный шепот. — Ты помогла нам сбежать, а мне — получить жемчужину. Единственную вещь, отделяющую меня от мечты. Я доверяю тебе и поэтому помогу добраться до Чаклуна. Если мы уговорим драконорогов служить нам, то пройдем в финал без первого утомительного тура. Тебе нужен турнир почти так же, как и мне, поэтому я тебе помогу.
— Но как? — не удержалась от вопроса Каве. — Я даже не знаю, каким образом тебя пропустили ко мне.
Тай закатила глаза к потолку:
— О, все очень просто. Я наплела Чернозубу, что чувствую себя виноватой и должна с тобой хотя бы попрощаться. Не переживай, я знаю, как нам ускользнуть из лагеря незамеченными.
Каве лишь пожала плечами:
— В таком случае зачем спрашиваешь? Конечно, я согласна идти с тобой, лишь бы подальше отсюда.
— Завтра перед самым рассветом выходим в дорогу, — твердо произнесла Тай. — Спать не ложись, будь наготове. Все необходимые вещи заранее спрячь в личный схов. Да, и не ешь ничего из того, что тебе принесут, — могут подсыпать сонного зелья. Я утащу из погреба немного хлеба и сыра, в дороге перекусим. Все, не прощаюсь.
Она развернулась в сторону двери, но вдруг остановилась:
— И еще… Прошу об одном — никогда не говори со мной о Войтеке. Не вспоминай ни единым словом.
Каве ошеломленно кивнула.
— Не спи, — повторила Тай. — Как только выберемся, сразу сядем на поезд. Места здесь опасные, прознают о жемчужине — хлопот не оберемся. Так что лучше поехать на чаротяге до Драконьего луга, а там уже лесом–полем проберемся.
И она ушла.
— Подумать только, тут и поезда есть. Чаротяг, ну и ну…
Каве покачала головой и вернулась к столу.
Она воспрянула духом. Вместе с хорошим настроением появились решимость и желание бороться до конца. Слова рыжей чары сильно взволновали ее: ведь можно сколько угодно дуться на Лешку и обвинять его в корыстном желании завладеть могущественным Ключом, но случись ему завтра погибнуть или же ей самой — обратиться в кольцо, например, и следующего разговора между ними может не быть никогда.
Никогда — это такое страшное слово…
Каве решительно махнула ладонью, извлекая золотую чашку из личного схова. Двумя пальцами она осторожно выудила из остывшей жижи листок. К счастью, запись на мокрой, остро пахнущей кофе бумаге по–прежнему была отчетливой: «Я хочу поговорить с тобой о Золотом Ключе… Недавно ко мне приходила Эрис. И просила дословно передать следующее: когда ты откроешь Золотым Ключом нужный сундук, то должна продеть через свой серебряный браслет самый маленький из предметов, который там найдешь. И еще… они хотят, чтобы после этого ты сразу же вернулась в Карпаты. Эрис сказала, что это очень важно для тебя».
И внизу было приписано: «Я тебя очень жду, Таня. Если еще не поздно, давай забудем о плохом».
Каве закрыла глаза. И против воли улыбнулась. Лешка очень осторожно обходил тему Золотого Ключа. И, видать, честно выполнил просьбу Эрис (а значит, и знаменитой Таниной прабабки — госпожи Кары). Интересно, что это за предмет в сундуке? Да еще самый маленький…
Подумав, девушка написала вновь: «А ты сам уже не мечтаешь о Ключе?»
И ответ тут же пришел: «Я мечтаю о тебе».
Вместо точки была нарисована веселая рожица.
Девушка ухмыльнулась. Четыре маленьких слова всколыхнули бурю в душе, затопили счастьем по самую макушку.
