— Нет, в том и дело. Но…
Интересно, как у ушастого это выходит — то, что в реальности наверняка было подлым, грязным и страшным, превращать в увлекательную историю? Алистер представил, что было бы, возьмись он сам рассказывать… "И тут из темноты — гарлок. Я его щитом — бац! Мечом — хрясь!" Он мысленно выругался. Надо было бы неслышно шагнуть назад, что демоны дернули его дать знать о себе.
Элисса обернулась.
— А, это ты. Давай к нам.
От Алистера не укрылось, как Зевран, оборачиваясь к нему, словно невзначай накрыл ладонью колено девушки, и как та отодвинула ногу, не изменившись в лице. Захотелось приложить эльфа смазливой мордой о каминную решетку.
— Что на тебя нашло? — спросил Алистер, садясь рядом, и указывая на прялку. — Ты говорила, что не любишь…
— Не люблю, твоя правда, — рассмеялась она. — Но Винн обмолвилась, что не мыслит себе вечера без вязания. Хочу сделать ей подарок. Спицы Стэн из кости вырезал.
Девушка выглядела такой спокойной, уютной и домашней… Еще бы этот здесь не сидел.
"Этот", взяв один из клубков, что лежали, уже перемотанные, в стоящей подле девушки корзине, подкинул как мячик, и покатился по ковру, дурашливо мяукая. Элисса снова рассмеялась. Алистер обозвал себя ревнивым идиотом. В конце концов, ему лично никто ничего не обещал. Зевран начал травить очередную байку. Слушать Алистер не стал. Смотрел, как ловко движутся пальцы, свивая нить, как крутится веретено. Как Элисса слушает, чуть склонив голову на бок, едва заметно улыбаясь.
— И я пришел в себя в сточной канаве без штанов, — закончил эльф.
— Скажи спасибо, что не без головы, — хмыкнула Элисса.
Алистер снова захотел взять его за грудки и приложить о ближайшую стену.
— О, я знаю, что везунчик, — он бросил клубок обратно в корзинку.
— Но странный способ менять правителя, — сказала девушка.
— Да, обычно действуют тоньше. Если бы, скажем, ты заплатила Воронам за то, чтобы оказаться на троне, достаточно было бы отравить…
— У меня нет прав на престол.
— Это такие мелочи, — махнул рукой Зевран. — Находишь какого-нибудь бастарда, женишь на себе, вот тебе и права. Потом его, кстати, тоже можно убрать, чтоб не мешался.
Элисса оборвала нить, сложила туда же изрядно потолстевшее веретено.
— Это уже завтра в дозоре перемотаю, — обернулась к Алистеру. — Поможешь донести?
На самом деле нести там было совершенно нечего — изящная корзина из тонких прутьев, несколько изрядных — но отнюдь не тяжелых — клубков небеленой шерсти. Да и идти совсем недалеко — несколько ярдов по коридору и подняться по лестнице. Элисса молчала, опустив взгляд. Алистер тоже не знал, что сказать. Вслух пожалеть о том, что не прирезал ушастого, пока возможность была — как-то не подобает. Да и за что прирезать-то? За то, что моложе и хорош собой? За то, что его общество явно Элиссе приятно — и если сегодня она не позволила, то завтра…
А может, и не позволит.
"Находишь какого-нибудь бастарда…"
Именно она первой заговорила о короне. Именно она первая дала знать, что он ей… симпатичен, скажем так.
Захотелось швырнуть корзину о стенку и напиться. В дрова.
Да ну, ерунда, семнадцать лет девчонке, не может быть…
Струится тяжелый шелк, сверкают кольца, играет музыка…
Элисса остановилась у двери, глянула снизу вверх, снова опустив глаза, замерла, чего-то выжидая.
Алистер молчал. Правда? Неправда?
— Доброй ночи, — едва слышно сказала она, открывая дверь.
— Постой… — Алистер протянул ей корзинку. Вздохнул, как перед прыжком в холодную воду.
— Скажи… Если бы ты не знала, кто я… — произнес он в спину. — Все было бы… так же?
Элисса вздрогнула. Медленно обернулась.
— Ах, вот оно что…
Алистер встретился с ней взглядом и едва не отшатнулся — точно так же она смотрела в Тени, гадая, настоящий ли он.
— Если ты спрашиваешь о таких вещах — то что бы я ни ответила, слова не будут стоить ничего, — она горько усмехнулась. — Так что отвечать я не буду. Потому что… словом, все это теперь не имеет значения. Доброй ночи.
Дверь мягко закрылась у него перед носом. Алистер долго смотрел на тяжелые доски, не двигаясь с места. Потом саданул кулаком в стену — разбил костяшки о камень, но теперь это не имело значения — и пошел к себе.
========== 19 ==========
Когда они покидали Рэдклифф, Эамон все еще оставался в беспамятстве. Ни Винн, ни сам Ирвинг так и не смогли сказать, что с ним, и можно ли что-то сделать. Сошлись на том, что, вероятно, вмешался демон, но и после его изгнания ничего не изменилось. Изольда, как заведенная, твердила о Священном Прахе Андрасте. Теган попытался было попросить Алистера помощи в его поиске, но тот лишь покачал головой, сказав, что искать давно ставшую легендой реликвию — не по его части. К тому же, Алистер не верил в чудодейственные исцеления. Отчаявшаяся женщина могла думать что угодно, но… Сошлись на том, что когда все другие способы будут исчерпаны, придется попробовать этот. А пока Алистер повел свой отряд в Орзаммар. Что бы он там ни думал о непрекращающихся пакостях от судьбы, гномье королевство казалось воплощенной надежностью. Опять же, находится всегда на одном месте, а не блуждает по чащам, как долийские эльфы, которых еще поди отыщи.
С Элиссой он попытался поговорить на третью ночь после того, как они ушли из замка, когда выпал жребий сменить ее в карауле. Разговора не вышло. Он едва успел выдавить "Послушай, я тут хотел сказать", как она перебила. Очень мягко. Очень вежливо. Абсолютно непреклонно.
— Пару дней назад ты уже сказал более чем достаточно. Если это имеет значение: зла я на тебя не держу.
И миг спустя уже заворачивалась в одеяло. Пытаться второй раз Алистер не стал.
В остальном все, на первый взгляд, оставалось, как было: Элисса все так же шагала рядом, отвечала, если он к ней обращался, смеялась и шутила с остальными, а когда Алистер попросил ее сопровождать на встречу с деширами, потому что сам он боялся ляпнуть что-нибудь не то, объясняйся потом — согласилась моментально. Вот только когда он, забывшись, касался ее руки — незамедлительно отстранялась, продолжая разговор тем же спокойным дружелюбным тоном, что и до того. Алистер бы предпочел ругань и крик этому неизменному спокойствию, но было очевидно, что показывать истинные чувства тэйрна позволяет себе только близким. И очевидно, что Алистер таковым быть перестал.
Врата Орзаммара стояли там, где им и полагалось испокон веков. Все остальное пошло наперекосяк, и Алистер, уже не удивляясь, лишь посмеялся над собственной наивностью — надеяться, что хоть где-то все окажется простым и понятным. Разве что душу отвел, сцепившись с посланцем регента прямо при гномах-привратниках. Больше поводов для веселья не нашлось. Совет деширов на поверку оказался тем еще сборищем, базарные торговки, послушав, обзавидовались бы. И, сунувшись там и сям, Алистер понял, что придется все же идти на Глубинные тропы, искать гномам единственную живую Совершенную — и пусть она выбирает того короля, которого ей угодно. Сам Алистер в гномьей политике не понимал совершенно ничего, и даже Элисса ничем не могла помочь — слишком замкнутым было общество гномов, в мир на поверхности не проникало ни отголоска страстей, что кипели в Алмазных залах. Разве что, послушав сторонников обоих претендентов на трон, Элисса сказала, что один — подлец и мерзавец, настроенный изменить сложившиеся обычаи, второй же, имея почти безупречную репутацию — ибо по-настоящему порядочные люди обычно не лезут в игру, главным призом в которой абсолютная власть, и едва ли гномы в этом сильно от них отличаются — известен как столь же безупречный последователь древних традиций. Чего стоят эти традиции Алистер успел насмотреться буквально в тот же день. Если бы спросили его, сказал бы, что традиции, во имя которых отец должен обречь на смерть собственную дочь, следовало бы отправить под хвост Архидемону. Впрочем, его никто и не спрашивал, и выбирать между прогрессивным мерзавцем и ретроградом-идеалистом совершенно не хотелось. Пусть эта самая живая Совершенная решает. А насчет порядочности и власти он при случае напомнит.
