— Бедный Элл, — заключил Анис, — Не одно, так другое.
Вероятно, он был прав. Не главнокомандующему же надлежит вести мучительную переписку со школьной канцелярией.
— Поеду, обрадую, — решил главнокомандующий.
Радости короля не было границ. Есть такая жуткая наука математика, которая гласит, что у Ничего границ нет. Остальное забыл, а это помню: мы ещё пробовали обосновать эмпирически, да удивлялись, как у учителя Данмиса (вообще не мага) всё просто вышло[12].
Это меня и спасло от официального прощального ужина: упросили помочь в составлении описи. Анис долго извинялся, предлагал состряпать список по-быстрому и не вникая, а потом пойти гулять. Определённо, перспектива переписки пугала не его. Я был согласен наполовину: хотел выехать пораньше, что плохо сочетается с ночными прогулками. Совсем без речей не обошлось, но лорды уложились в полчаса. Под конец вручили «прощальный дар», довольно редкий и ценный артефакт «ледяной огонь», изготовленный «лично для высокого гостя». К рукояти «знака уважения и искренней признательности» кто-то прикрепил розовый бантик.
Хорошо, что на ужин идти не пришлось. Не уверен, что сумел бы выдержать. В голове занозой сидела картинка: хрупкий светловолосый мальчик дрожит в кустах орешника — то ли после блиц-сброса силы, то ли просто от холода.
Я даже куртку свою ему отдать не мог!
Имущества у Шелиса было немного. Льняная летняя куртка, две рубашки, четыре смены белья, запасные штаны. Походное одеяло с казённой кляксой. Несколько висюлек из коры, зачарованных на защиту. Деньги: один сбор мелочью и двадцать огниц. Меч и кинжал с клеймами стреленского оружейника, работавшего на контракте с Высшей Школой. Складной нож. Набор карандашей, линейка и циркуль, складные весы, четыре ЕСМовских гирьки, семь конспектов, две книги по стихийной магии, методичка. Пачка чистой бумаги (вскрытая) и листки с записями. Планшет. Сумка с травами и несколько камешков — дешёвый кварц, слюда и полевой шпат. Лошадь в дворцовой конюшне. Опись заняла от силы сорок минут, а затем я сослался на усталость и ушёл в «Кусачую Ласточку», где совершил ужаснейший поступок: плотно поужинал.
Утром меня провожал один Анис. Почему-то казалось, что ему не нравится мой отъезд, и ещё меньше нравятся обстоятельства, но брат короля помалкивал. Вернее, разговаривал о другом. Охота в Руэннских Холмах; желание снова приехать в Стреленск и получить, наконец, восьмую степень; дожди в северных землях. А на прощание не выдержал:
— Жаль, что так… Удачного возвращения, Даэль!
— И тебе удачи.
Мы расстались в малой версте от Канари — я проводил взглядом Аниса, стремительно несущегося на восток, и лишь затем тронул поводья Рысёнка.
Да, жаль. Хороший парень, мы почти подружились.
В двух малых верстах от столицы тракт раздваивался — вторая дорога под косым углом убегала на северо-восток, в Вирати. На неё-то я и свернул.
(Беззвучно звенят колокольчики…)
Лёгкая тень скользнула вдоль стены сверху вниз и, никем не замеченная, поплыла по улице. Мимо шёл патруль стражи. Он ничего не увидел — редкий глазоотвод «Образ призрака». Он ничего не услышал.
Улица. Улица. Переулок.
(Беззвучно звенят колокольчики…)
Виэл стоял в карауле у Дворцовой калитки и слушал шорох листьев. Слабый-слабый ночной ветерок — но для Виэла достаточно. Его слух был на два порядка чувствительней слуха большинства людей и на порядок чувствительней слуха остальных.
Показалось — или шевельнулась тень одного из деревьев?
(Беззвучно звенят…)
Наверное, не показалось. Ветки качались от ветра.
(Беззвучно звенят колокольчики…)
Эйалланхису Рунсонскому не спалось. Не удержавшись, он набросил тоди и вышел в коридор. Будь проклят этот госсовет, и эти условности, и эти… ой, нет, только не это! Одна уже допроклиналась.
Эйалланхис гулял по коридорам долго. Спустился на первый этаж, поднялся на третий. Прошёл мимо двери кладовой, мимо двери в малый зал собраний. Бросить и уехать. Вот поймает Анис мальчишку… (беззвучно, беззвучно, беззвучно…) Кена нельзя оставлять наследником, народ не поймёт… с тихим скрипом колыхнулись на сквозняке створки окна. Элл закрыл его. Бросить, уехать…
Беззвучно звенят колокольчики.
Шелис смотрел так серьёзно, словно и вправду допускал, будто я могу сдать его властям.
— Среди твоих вещей осталось что-то ценное?
— Лошадь. Веточка. И школьный меч…
— Лошадь я из конюшни не выведу… а если и выведу — куда я её дену? Тебе к Канари приближаться нельзя…
— Магистр, вы очень добры, но я лучше сам…
— На твоё несчастье, у меня до туманника временный статус преподавателя Высшей Школы со всеми правами и обязанностями. В их число входит и обязанность обеспечивать безопасность учеников Высшей Школы. Так что, я должен доставить тебя в Стреленск.
— Вы… не должны, — едва слышно сказал Шелис.
Лучше бы он был обычным мальчишкой, слепо верящим во всемогущих взрослых.
Я встал и прошёлся по поляне. Замер, глядя на колокольчики, насмешливо качавшие головками. Кажется — вот-вот зазвенят, а они не звенят… если… то есть… надо… эфин, не помню… нет, точно не помню. Впрочем, имеется отличник. Я вернулся к орешнику:
— А скажи-ка, Умник, у вас уже читался курс углубленного эфиноведения?
— Н-нет. Но я сам кое-что читал…
— Минимальное заклинание фиксации оборота помнишь?
— Diss ventori alasa kaer. Силовая раскладка… говорить?
— Говорить, говорить, — остальное я знал или придумывал на ходу.
Умник незамедлительно выложил полную раскладку по звукам. Значит, дорога на Дымный проход?
— Встречаемся завтра возле Вирати, — собирая колокольчики, сказал я, — У городской стены на дороге из Канари. Я придумаю, как туда попасть.
— Туда есть ещё одна дорога, — медленно сказал Шелис, — В нескольких километрах к западу от столицы.
Сейчас этот букет, надёжно перевитый «паутиной вечности», лежал в сумке, переброшенной через плечо.
Я был ужасно горд собой. Придумать и разработать заклинание за полтора часа! Ну… в разработке мне слегка помог Шелис, я успел забыть школьный курс проецирования. Самое поразительное — область не моя.
Тем более, повод гордиться.
Вирати оказался Очень Маленьким Городком, окружённым Очень Высокой стеной. Вместо ворот в стене красовался широкий проём. Вдоль стены шла немощёная тропа.
Я поехал по тропе на юг. Вскоре обнаружились второй проём и вторая дорога. Шелис сидел на высоком камне в десятке лодок от проёма и грыз розовое яблоко.
