Интересно, подумал Гхэ, как часто придется насыщаться подобным образом?
Косые лучи заката ослепительно сияли на белых стенах дворика, куда он вышел из темного коридора. Гхэ поднырнул под перистые листья древовидного папоротника, наслаждаясь ароматами свежеиспеченного хлеба и зажаренного с чесноком барашка. Старуха, занятая стряпней, бросила на него равнодушный взгляд и вернулась к работе. Из окна третьего этажа какая-то женщина что-то крикнула поварихе, но та лишь небрежно отмахнулась. Гхэ быстро пересек открытое пространство и с облегчением нырнул в полутемный зал, освещенный лишь рассеянным светом, просачивающимся сквозь голубые стеклянные кирпичи в потолке.
Мысли Гхэ вернулись к Гану. Из разговора со стариком он узнал по крайней мере три полезные вещи. Во-первых, он способен нормально разговаривать с другими людьми — обстоятельство, в котором Гхэ уже начал сомневаться; более того, разговаривать как джик, скрывая свою истинную сущность, чем бы она теперь ни была. Во-вторых, Гану неизвестно, кто Гхэ такой на самом деле. Старик считает, будто он Йэн, молодой человек, влюбленный в Хизи. И наконец, хоть Ган на словах и отрицал это, по разным мелким признакам, которые Гхэ по-прежнему улавливал, было ясно, что библиотекарь знает: Хизи жива; может быть, ему даже известно, где ее искать. Это означало, что Гхэ напал на многообещающий след — возможно, единственный сохранившийся, поскольку, как выяснилось, он пролежал в подземельях под дворцом около пяти месяцев. Хизи, должно быть, далеко от Нола, далеко от Реки и ее влияния.
Гхэ миновал вход в Зал Мгновений, где свет так дробился цветными стеклами, что когда-то ему казалось, будто Рожденные Водой залучили к себе радугу. Молодой человек быстро прошел мимо, склонив голову словно из почтения, и поспешил в безлюдную часть дворца. Именно там, не пройдя и полсотни шагов по Залу Нефритовых Подвесок, он заметил идущего за ним человека. Гхэ не подал вида, что обеспокоен этим, и продолжал идти как ни в чем не бывало. Сделав несколько поворотов, он оставил далеко позади посещаемые залы и наконец остановился, чтобы отдохнуть и подождать преследователя, в одном из бесчисленных двориков. Дворик — названия его Гхэ не знал — был запущен и отличался меланхолической красотой. Маленький, открытый небу, он утонул в камне дворца. Сюда выходили только пустые затянутые паутиной балконы. Бледное зимнее солнце окрасило росшую посреди дворика старую оливу в золотистые тона, сквозь трещины между камнями тянулись сорняки. Гхэ опустился на скамью — гранитную плиту, опирающуюся на резных рыб, почти скрытых мхом и лишайниками. Рядом густые черные побеги какого-то колючего растения извивались по стене и оплетали кованую решетку балкона второго этажа. Гхэ рассеянно подумал: если это какой-то сорт вьющейся розы, то не окажутся ли и цветы тоже черными?
Через секунду во дворик вошел мужчина, и Гхэ впервые удалось как следует разглядеть его лицо. Он удивленно качнул головой: лицо казалось знакомым, и имя человека тоже должно было бы быть ему известно. Однако оно кануло в ту же тьму, что скрывала такую большую часть его воспоминаний. На мгновение то, что преследователь узнал Гхэ, вызвало у того горечь и возмущение: почему этот человек сохраняет свою целостность, а Гхэ в этом отказано?
— Гхэ? — обратился к нему незнакомец.
Тот выдавил улыбку, хотя гнев его все усиливался.
— Сейчас я Йэн, — сказал он. — Наблюдаю, знаешь ли.
— Где ты был? — У человека было мальчишеское лицо со слегка перекошенным ртом. Гхэ смутно вспоминалось, что раньше тот ему нравился; по крайней мере нравилось что-то с ним связанное.
— Только что? В библиотеке.
— В последние несколько месяцев, хочу я сказать. Ты исчез после той заварушки у Янтарных ворот. Мы думали, что ты погиб.
Гхэ притворился озадаченным:
— Погиб? Нет, я просто получил новое назначение. Меня послали в Йэнган, в Болотные Царства, решить одну небольшую проблему. Вернулся я недавно, и теперь мне поручили… другого ребенка.
— Ох, наверное, я просто об этом не слышал, — сказал человек. — После той заварушки была такая неразбериха, столько погибло жрецов и солдат… Я и решил, что она и тебя прикончила.
— А что случилось с ней самой? — спросил Гхэ. — Я так ничего и не знаю.
— Ее в конце концов поймали в пустыне.
— А-а…
Последовала неловкая пауза, потом человек натянуто улыбнулся Гхэ.
— Ну что ж, — сказал он наконец, — мне показалось, будто я тебя узнал, и я просто решил удостовериться… Заглядывай в наш поселок при случае.
— Меня пока что поселили здесь, — ответил Гхэ. — Но как-нибудь выберусь.
— Хорошо. — Человек повернулся и двинулся обратно. Гхэ следил, как он уходит, — каждый шаг был слегка более поспешным, чем предыдущий. Гхэ вздохнул.
— Погоди, — окликнул он молодого человека. Тот сделал еще шаг или два, потом медленно обернулся. — Вернись. Что я не так сказал?
Мальчишеское лицо обрело жесткость, глаза сузились.
— Все, — фыркнул джик. — Кто ты на самом деле?
— О, я действительно Гхэ. Это по крайней мере правда.
— Вот как? Один из оставшихся в живых жрецов видел, как тебе отрубили голову. А я получил повышение и знал бы, если бы Гхэ послали в Болотные Царства. Так что спрашиваю тебя еще раз: кто ты такой?
— Никто, если не Гхэ, — ответил тот, поднялся со скамьи и двинулся к молодому человеку, который кивнул, словно получил ответ на свой вопрос.
Их все еще разделяло десять шагов. Правая рука человека взметнулась легким фантастически быстрым движением. Гхэ был готов к этому: когда смертоносный тонкий клинок прилетел туда, где он только что был, Гхэ оказался уже у стены слева, готовый к бою. Сталь зазвенела на камнях где-то позади. Гхэ прыгнул и мгновенно оказался рядом с противником. Тот взмахнул вторым ножом, не предназначенным для метания; тяжелое лезвие могло рассечь кость, добраться до сердца и легких. Удар был нанесен искусно, но Гхэ это движение показалось жалким, медленным, совершенно предсказуемым. Он сделал еще шаг и схватил поднятую руку за запястье и локоть. Левая рука джика ударила его в чувствительное место на виске, заставив голову Гхэ взорваться болью, но его хватка на сжимающей нож руке не ослабла. Противник странно изогнулся, выронив нож, и быстро скользнул в сторону, освободившись из захвата.
— Прекрасно, — тихо пробормотал Гхэ. — Этого приема я не знал.
— Ты в самом деле Гхэ, — сказал молодой человек. — Стал более быстрым, может быть, более сильным. Но движения, техника — это все такое же, как было. Что с тобой случилось?
В ответ Гхэ рванулся вперед, сделал ложный выпад, который не мог достичь цели, и одновременно нанес удар ногой. Противнику почти удалось увернуться от болезненного удара по лодыжке, но не совсем; Гхэ тут же ударил его по пятке, и тот охнул, потеряв равновесие. Гхэ прыгнул на него, надеясь, что человек и правда нетвердо стоит на ногах, а не притворяется. Риск оказался ненапрасным: джик со свистом втянул воздух, когда носок ноги Гхэ перебил ему грудину. Он тяжело привалился к стене, глядя на Гхэ широко раскрытыми глазами и сплевывая кровь.
