Ей даже удалось отыскать слегка надбитую емкость, некогда, скорее всего, бывшую пиалой, помыть ее под дождевыми струями и наполнить водой, чтобы утолить жажду. С едой дела обстояли куда хуже. Нуара понимала, что в ближайшее время ей придется покинуть убежище и отправиться на поиски чего-то съестного, ведь ослабеть от голода в ее планы не входило. Но это означало так же скорую встречу с местными жителями, и это страшило едва ли не больше, чем "свидание" со стражами. Девушка все еще подсознательно продолжала причислять себя к людям. Да, она свыклась со своей измененной внешностью, но все еще была похожа на человека за исключением хвоста и странного цвета глаз. А резервационные… она была наслышана, что сюда уходят те, кто даже отдаленно более не напоминает людей.
В том, что слухи не врут, она убедилась уже на следующее утро. Стоило лишь забрезжить слабенькому серому рассвету, как нуара покинула временное убежище, стремясь согреться и хоть немного определиться с тем, что делать дальше. Она шла по пустынным улицам мертвого квартала, то и дело обходя завалы из битого камня и мусора. Похоже, вдобавок ко всему, это местечко служило помойкой у жителей резервации. Другого объяснения наличию груд гниющей дряни у Викты не было.
Первых измененных она повстречала нескоро. Одиночество угнетало, мертвые дома давили на нервы, заставляя вздрагивать от малейшего шороха, вызванного ее собственными шагами. Наконец, плутая между постройками, девушка услышала странный шум и почти не раздумывая бросилась искать источник звука. Он был удивительно живым в этом царстве исковерканного камня и железа. Влетев в покосившийся дверной проем какой-то развалюхи, Викта на мгновение притормозила, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению. В нос ударил запах плесени, пыли и удушливая вонь, как от немытого тела. Пройдя через заваленный разным хламом коридор, она вышла в довольно просторную комнату и наконец увидела местного обитателя. Точнее, обитательницу.
Из неопрятной груды каких-то тряпок на Викту не мигая смотрели светящиеся красным глаза. Раздавшееся шипение назвать дружелюбным не пришло бы в голову даже отъявленному оптимисту, а нуара себя к таковым не причисляла. Отступив на всякий случай подальше, девушка повнимательней пригляделась к странному существу, которое как раз покидало свое убежище. На то, что это женщина, указывало лишь наличие груди, довольно округлой и аппетитной. Но человеческого в ней не осталось и следа: кожу заменяла темная, в полумраке показавшаяся грязно-серой чешуя с клиновидными наростами, волосы напоминали тонкие костяные шипы, а когтям позавидовал бы любой дикий зверь. Алые глаза, лишенные даже тени сознания, опасно сузились - измененная явно готовилась к атаке. Викта с отвращением поняла, что местная обитательница, вонь от которой вблизи была просто удушающая, пытается отогнать ее от полуобглоданной туши одичавшей собаки. К горлу девушки подкатила тошнота, и она опрометью бросилась прочь.
Последующие встречи вселили в нее еще больший ужас. Безумный, заросший бородавками, как жаба, абсолютно седой мужчина, медитирующий над крысиной норой, и беременная девушка, больше похожая на сову, чем на человека, вызвали в душе Викты оторопь и желание сбежать куда подальше, лишь бы только самой не превратиться в подобное. Вспоминая слепой взгляд белесых бельм, танцовщица всякий раз вздрагивала.
Она знала, что увидит тут нечто подобное, внутренне готовила себя к тому, что, скорее всего, будет жутко, но реальность оказалась хуже и гаже. Наибольшую проблему вызывало отсутствие какой-либо пищи. Только через двое суток, когда желудок уже сводило от голода, ей посчастливилось наткнуться на дикую яблоню, на верхних ветвях которой еще остались несколько более ли менее приличных на вид плодов. Лежащие на земле фрукты оказались прогнившими, и нуара поняла, что ей придется карабкаться на дерево, к самой вершине, рискуя упасть, если тонкие ветви обломятся под ее весом. Но вопроса лезть ли, перед ней не возникало: не сделай она это сейчас, то скоро уже будет неспособна на подобные активные передвижения, так как ослабеет.
Раздавшееся из темноты утробное рычание заставило девушку испуганно вздрогнуть. Страстное желание утолить голод на некоторое время стало всем, заставив забыть про то, что местные жители могут быть опасны. Нуара ругнулась сквозь зубы: конечно, такое местечко просто не могли не присмотреть задолго до нее. Измененной удалось рассмотреть очертания какого-то сгорбленного, припавшего к земле существа, все еще продолжавшего угрожающе рычать на нарушительницу. Раньше бы Викта просто ушла, но не теперь. В условиях, в которые она попала, выжить мог лишь сильнейший. Танцовщица неожиданно поняла, что этот неопознанный нуар боится ее даже больше, чем она его. Казалось бы, агрессивно настроенное создание и не пыталось приблизиться, стараясь напугать, но не атаковать.
Аккуратно присев, она нащупала камень, размером с кулак, а потом резко метнула его в темноту. Раздавшийся испуганный визг и топот оповестили, что конкурент покинул поле боя. Переведя дыхание, девушка выждала пару минут, а затем полезла на дерево. Руки дрожжали, когда она срывала первый фрукт. Его она съела прямо с косточками и облизала пальцы, все еще сидя на ветвях. Сладкий сок запачкал подбородок и накапал на рубашку, но собственная опрятность сейчас волновала ее наименьше. Куда животрепещущее был вопрос: как унести с собой еду - сложить плоды было просто некуда, ведь прислужники Аргэ не посчитали нужным взять сумку девушки, когда оттащили ее на границу резервации. Решение все же было найдено - пришлось лишь подвязать подол юбки к поясу. Лишь оттащив добычу в своего убежище, которым опять стало какое-то помещение в одном из полуразрушенных домов, и убедившись, что ни один из местных не увязался следом, она перевела духание. Насытившись и свернувшись клубком в сухом углу комнаты, Викта смогла спокойно и здраво взглянуть на события прошедших дней. И осознание произошедшего ужаснуло даже больше, чем картины окружающего мертвого города. Аура этого жуткого места действовала на нее одуряющее и отупляющее. Сегодня она опустилась до того, что фактически отогнала от кормушки заведомо более слабое существо. И что дальше? Отбирать туши полуобглоданных животных у потерявших человеческое обличье и разум несчастных? Стать хищником среди этих уродов? Ну нет, она не для того всю сознательную жизнь стремилась выбиться в люди, чтобы бездарно погибнуть где-то на помойке, утратив не только человеческий облик, но и разум. А значит, она должна выбраться отсюда как можно скорее, пока еще не превратилась в отупевшее от голода агрессивное животное.
