— Здесь! Здесь стоит тот, кто держит факел. И здесь. На возвышении у гладкой стены должна стоять Шира! Так, нет, не так, ты должна повернуться к нам спиной. Лицом к горе. Так, верно. Шира, кто ближе всех к тебе в твоей жизни?
— Конечно, ты, дедушка.
— Да, возможно. Вассар, дай мне факел!
Все остальные с трудом сдерживали нетерпение. Старый Ировар взял факел и поднялся на возвышение в центре пещеры. Он поднял факел так, чтобы он освещал спину Ширы. Но тут произошло нечто странное. Факел, до этой минуты горевший сильным, мощным пламенем, зашипел и стал гаснуть. Ировар поспешно спрыгнул с подиума, и пламя тут же разгорелось с новой силой.
— Нет, я не гожусь, — удивленно произнес он. — Шира, подумай еще! Кто может быть тебе ближе меня?
Лицо Ширы по-прежнему было обращено к стене.
Она ответила:
— Ну, может быть, Даниэль, не знаю.
— Даниэль, попытайся ты!
Даниэль послушно встал на камень и поднял факел. Но результат был тот же. Слабое, незаметное пламя постепенно умирало.
— Быстрее, прыгай вниз — пока оно совсем не погасло!
Даниэль так и сделал. Никто не мог понять, в чем тут дело, но всем хотелось посмотреть, что же будет дальше. Все хотели попытать счастья. Вассар поднял руку с факелом очень высоко, но пламя все равно гасло. Место сына занял Сармик, но и ему не повезло. Шира повернулась к ним.
— Давайте смотреть правде в глаза. У меня нет на свете ни одного друга, никого, о ком можно было бы сказать, что он мне друг. Я всегда это знала, и это особенно ясно сейчас, когда мне нужен такой человек.
Все подавленно молчали.
— Итак, все напрасно, — произнес Даниэль после долгой паузы.
— Попытайся еще раз, Ировар, — попросил Сармик.
— Это ничего не даст. Я не тот, кто здесь нужен.
Вновь в темной пещере стало тихо. Вода в колодце булькала и хлюпала. Снаружи пролетела черная птица. Даниэль поднял голову:
— Скажи, Ировар, что сказали тебе духи, когда стояли у входа в твою ярангу? Что-то о наименее вероятном?
И пещера как бы осветилась новой надеждой.
— Да, — быстро откликнулся Ировар. — «Помни: ей на помощь придет тот, от кого этого меньше всего можно будет ожидать».
Сармик продолжил:
— «Когда она однажды попадет в беду, и все будет казаться безнадежным». Именно так и кажется сейчас!
— Я знаю, от кого это меньше всего можно ожидать, — сухо проговорил Вассар. — Но ведь не его же они имели в виду?
Сармик, Волк, решительно поднялся.
— Приведи его, Вассар!
— Но ведь духи не хотели впускать его!
— Иди без разговоров! Посмотрим. Если он не сможет войти в пещеру, мы увидим, что это не может быть он.
Вассар исчез в холодном, медно-желтом свете. Они ждали в молчании, еще уверенные в том, что будет — если факел будет гореть. Шира с трудом сглотнула слюну и поискала глазами Даниэля, ища поддержки и утешения. Он быстро ободряюще улыбнулся ей, но чувствовал, что больше дать ей ничего не может.
Вошел Вассар. У входа в пещеру стоял Map с вопрошающим видом.
— Я объяснил ему, почему он должен войти, — сказал Вассар. — Сейчас ему никто не мешает.
— Подойди, Map, — сказал Сармик. — Встань вот на это возвышение и возьми в руку факел. Держи его высоко. Ты знаешь, в чем тут дело, правда?
Map кивнул.
— Но я абсолютно не хочу ей помогать. И я не самый близкий ей человек.
— Нет, пусть боги знают это, — сказал Ировар. — Но все равно, попытайся!
Map неохотно поднялся на камень. Ировар протянул ему еле-еле горящий факел.
Map медленно поднял руку.
С треском взметнулось огромное пламя и с обжигающей резкостью осветило пещеру. Факел горел, искры долетали до потолка, люди, внезапно почувствовавшие себя слабыми и беспомощными, отступили назад, не в силах выдержать этот сильный свет. Пещеру потряс раскат грома. Тень Ширы упала на гладкую стену горы. Расширившимися от удивления глазами они смотрели, как тень меняет цвет, темнеет и наконец становится совершенно черной. Они отчетливо видели голову, плечи и всю ее хрупкую фигурку, отпечатавшуюся на скале. Факел горел ярко, Map стоял неподвижно.
Медленно-медленно тень на стене менялась. Казалось, она вошла в скалу и оставила после себя отверстие — такое же по размерам, как Шира. Сейчас ее контуры образовывали края входа в темное пространство внутри.
Грохот стих. В пещере было тихо. И тут все услышали голос Ировара:
— Да, именно так говорится в предании о факеле! А она — лишь вступление к долгой истории об источниках. Я никогда не знал этого. Иди, Шира! Свет от факела Мара будет теперь твоей единственной поддержкой. Он будет сопровождать тебя на твоем долгом пути. Он будет отсветом того, что происходит с тобой, и путеводной звездой. Следуй за этим слабым пламенем, Шира, оно выведет тебя! А ты, Map, оставайся на месте, пока она не закончит свой путь, пока мы не услышим одиннадцать ударов гонга. Одиннадцать ударов, за семь богов и четырех духов, вплоть до последнего, тяжелого грохота, когда она найдет источник. Или до тех пор, пока факел не погаснет, тогда мы будем знать, что она погибла где-то в пути. Входи, Шира!
Ировар не знал, почему он произнес эти слова. Они просто пришли к нему, как будто его устами говорил кто-то другой. Шира в последний раз повернулась к ним, с немой отчаянной мольбой в полных страха глазах. Но как бы всем им этого ни хотелось, они не могли обнять и утешить ее, они не могли нарушить связь между нею и факелом Мара. И она покорилась судьбе и вошла в отверстие, которое как раз было по размерам ее тела. С грохотом, до основания потрясшим весь скалистый остров и вызвавшим небывалое волнение на море, дыра за ней закрылась. Стена снова стала гладкой и сверкающей.
Гора за спиной Ширы вновь сомкнулась, и она очутилась в кромешной тьме.
Одна, подавленная и напуганная почти до умопомешательства.
Но когда глаза ее привыкли к этой темноте, вокруг постепенно стало немного светлее. Она могла видеть землю — свет от факела Мара как бы проникал сквозь каменную твердь горы и освещал пещеру, где она находилась, мягким и теплым светом.
Это была небольшая пещера, много меньше, чем грот снаружи. Три стены ее были голы, а прямо перед ней была четвертая стена, на ней было нечто, более всего напоминающее мемориальную доску. Шира подошла поближе.
На гладком камне были высечены имена и даты. На маленькой полке под доской лежал острый прозрачный кусочек горного хрусталя, похожий на продолговатый алмаз.
Шира попыталась разобрать, что же написано на доске.
В столбик, друг под другом были написаны двенадцать или пятнадцать имен, написаны они были не одной рукой, большинство — незнакомыми буквами, которые она не понимала, а судя по годам, все они были очень древними. Да, у некоторых были годы в соответствии с какой-то другой системой летосчисления, и все это еще больше запутывало ее. Но Шира смогла разобрать последнее имя. Оно было высечено примерно шестьсот лет назад. После столбика с датами шла новая колонка имен, написанных помельче, а на доске над этими именами стояло: «ФАКЕЛЬЩИКИ».
