На обратном пути к ним присоединилась Гретчен, светловолосая, длинноногая и болезненно худая второкурсница. Первое, что приходило на ум после мимолётного взгляда на эту девушку, так это то, что она является балериной. Правда, после становилось заметным: блондинка явно хромала — видимо, повредила связки, что вынуждало её теперь ходить с тростью.
— Привет, ребятки!
— О, а вот и наша калека, — сказал Квентин.
Нужно заметить, что девушка абсолютно не стеснялась своей хромоты. Гретчен рассказывала каждому, кто был готов её выслушать, что именно повреждённое колено и является источником её силы. Она могла бы все исправить, но тогда магия навсегда покинет её. Никто не знал, было ли это на самом деле правдой.
Втроём они дошли до того места, где заканчивалась трава. Квентин начал подумывать, что вся эта прогулка была плохой затеей — никто из них троих не знал куда им идти дальше, где они находятся, да и что они вообще здесь забыли — Гретчен и Сурендра даже не были знакомы. Пару минут ребята болтали ни о чём — сплетни, преподаватели, экзамены — но Сурендра не понимал ни одной из шуточек второкурсников и с каждой новой фразой становился все угрюмее. Время шло к полудню. От скуки Квентин поднял мокрый камень с земли и попытался кинуть его подальше, хорошенько размахнувшись, но не тут то было — серый шарообразный предмет приземлился в траву недалеко от ребят. Парень был явно недоволен, ведь теперь от влаги пальцы начали мёрзнуть ещё сильнее.
— Пойдёмте сюда! — сказала девушка, прервав неловкую пазу, повисшую между ними, и пошагала вперёд своей странной, перекатывающейся походкой. Квентин не знал, смеяться ему или нет, но последовал за светловолосой худышкой вместе с первокурсником по узкой дороге, проходящей сквозь рощицу лысых тополей. Вскоре ребята вышли на небольшую поляну почти на самом краю территории.
Квентин знал это место. Он смотрел на замысловатую площадку в стиле Алисы в Стране Чудес, сплошь покрытую квадратами и отделённую от остальной земли небольшой полосой земли, огибавшей всю площадку по периметру. Сторона каждого квадрата была чуть меньше метра, и все это выглядело как гигантская доска для шахмат. Квадраты были из разных материалов: вода, камень, песок, трава, а два из них были, похоже, сделаны из какого-то серебристого металла.
— Что это за место? — спросил Квентин.
— В смысле «что это за место»? — Сурендра посмотрел на него.
— Хочешь поиграть? — полюбопытствовала Гретчен, ковыляя на другую сторону доски. Там стоял высокий стул, похожий на тот, который можно встретить на пляжах или у бассейна — им ещё обычно пользуются спасатели.
— Так это игра?
Сурендра закатил глаза.
— Иногда я действительно тебя не понимаю, — тут до него дошло, что он знает что- то, чего не знает Квентин. Они с Гретчен переглянулись и расстроено покачали головой. Девушка была из тех, кому проще было делиться личным с малознакомыми людьми.
— Это, — сказала она. — Уэлтерс!
Квентина даже затошнило от испытываемой к нему жалости.
— Так это игра.
— О, это больше, чем игра, — ответила, ухмыляясь, светловолосая.
— Это страсть, — подхватил Сурендра.
— Это жизнь.
— Это образ мышления.
— Могу объяснить правила, если у тебя есть в запасе десять лет, — она подышала на руки, пытаясь согреть замёрзшие пальцы. — По идее, одна команда стоит на одной сторона поля, вторая — на другой. А смысл прост — каждая команда пытается поймать квадраты.
— И как же поймать квадраты? — Квентин не понимал, что происходит.
— При помощи ма-а-а-гии! — протянула Гретчен.
— И где же мётлы? — Полу-шутя спросил Квентин.
— Никаких мётел. Велтерс больше похож на шахматы. Игру изобрели примерно пятьдесят миллионов лет назад. Я думаю, что первоначальной целью игры было отрабатывать меткость. А ещё некоторые говорят, что это было альтернативой дуэли. Студенты убивали друг друга, и вместо этого их заставили играть в велтерс.
— Вот это были дни.
Сурендра попытался без разбега перепрыгнуть через квадрат воды, но, прыгая, поскользнулся и наступил пяткой в воду.
— Черт! — он взглянул в голубое небо, — Я ненавижу велтерс!
Ворон слетел с макушки заснеженного вяза. В розовых пушистых облаках солнце опускалось за деревья.
Размахивая руками, Сурендра сошёл с доски.
— Я пальцев не чувствую. Пойдём обратно.
Они спускались вниз по тропе в сторону моря, не разговаривая, только иногда тёрли руки и дышали на них. Когда солнце скрылось за горизонтом, стало ещё холоднее, а деревья сливались с тёмным небом. Им придётся поторопиться, чтобы успеть переодеться к ужину. Сосущее чувство пустоты в желудке настигало Квентина. Стайка диких индеек, проходящих на границу леса, встревоженные, с вытянутыми шеями, выглядели довольно угрожающе и напоминали ящериц, чисто патруль велоцирапторов.
Пройдя лужайку, Сурендра начал расспрашивать Квентина про Элиота.
— Так значит, ты дружишь с этим парнем? Как ты вообще с ним познакомился?
— На самом деле, не дружу. Он больше тусит со своей компанией.
Втайне Квентин гордился тем, что как-то связан с Элиотом, даже если сейчас они практически не общаются.
— Да, я знаю. Эти физкиды. Кучка неудачников.
— То есть — физкиды?
— Ну, знаешь, эти, Дженет Уэй и толстяк, Джош Хобермен. Они занимаются магией физического воплощения.
В Лабиринте выдыхаемый горячий воздух белыми парами оседал на тёмных кустах живой изгороди. Сурендра объяснил, что начиная с третьего курса студенты выбирают вид магии, в котором будут специализироваться, и выбор зависел от их способностей. А затем студентов разделяли на группы по специальностям.
— На самом деле, это не особо важно, разве что из-за этого люди начинают больше общаться только с ребятами своей специальности. Физическое воплощение считается редчайшим. Я думаю из-за этого они все немного снобы. Ну, в любом случае, есть Элиот, ты же знаешь о нём.
Гретчен приподняла бровь и искоса посмотрела на нас. На холоде её нос покраснел. К этому времени они дошли до террасы, лучи розового заката анаморфично расползлись по волнистым стёклам французских дверей.
— Нет, не знаю, — холодно сказал Квентин, — может быть, ты просветишь меня?
— Ты не знаешь?
— Боже мой! — В экстазе Гретчен схватила Сурендру за руку — Бьюсь об заклад, он с Элиотом…!
В этот момент двери распахнулись и на прямых ногах, быстро шагая в их сторону, вышел Пенни, без жакета и с торчащей рубашкой. Его бледное круглое лицо грозно маячило в сумерках. Выражение лица было пустым, а походка, из-за бешеной энергии, была прыгающей. Приблизившись, он сделал ещё один маленький шаг, занёс руку и ударил Квентина в лицо.
