– Всегда готов.
– Всё устраивает?
– Вполне.
– Здорово, – беззаботно ответил он и снова повернулся к сцене, где вокалист во время своей партии ещё и зажигательно отплясывал. – До чего энергичная музыка!
Вскоре Яна с Юлей вернулись. Оболенская с интересом стала смотреть новый номер музыкальной группы, а Ромодановская обратила всё своё внимание на Арвина и предложила ему пройтись до столов, на которых официанты выставили новые порции закусок.
Счастливый Арвин взял спутницу под руку и повёл в указном направлении.
Приём клонился к своему завершению. Вот уже и народу в залах стало меньше, и члены учсовета покинули замок…
Хозяева дома радушно прощались с уезжающими гостями.
Юля с Арвином были одними из последних, но и им пришла пора прощаться.
– Ещё раз с днём рожденья, Софья Антоновна. Годы неумолимо бегут вперёд и их не остановить, но праздниками всё равно стоит наслаждаться, – чинно проговорила Ромодановская.
– Благодарю, Юлия Евгеньевна. Вы правы, годы идут. Медленно, но верно приближая нас к самому рассвету нашей жизни. Кто‑то ближе к пику своей женственности и красоты, а кому‑то ещё ждать и ждать.
– Тот, кто ближе, тот увянет быстрее, – парировала Юля.
Две черноволосые княжны испепеляющими взглядами уставились друг на друга. Спустя пять секунд Софья благодушно улыбнулась и проговорила:
– Пусть так. Главное, чтобы рядом был достойный человек, который с теплом примет это увядание.
Сказав эти слова, Троекурова как бы невзначай подвинулась ко мне почти вплотную.
Арвин, наблюдавший этот диалог, закатил глаза. Юля открыла уже было рот, чтобы что‑то ответить, но заметила, что к нам приближаются три представительницы великокняжеского рода Оболенских. Может, при Алисе с Яной она бы продолжила пикировку, но перед великой княгиней Тверской решила уйти со скользкой темы.
– Вы бесконечно правы, Софья Антоновна, – вежливо проговорила Юлия и крепче прижалась к боку Арвина, которого держала в этот момент под руку.
– Я рада, что мы сошлись во мнениях, – кивнула Троекурова.
* * *
Приём завершился, гости разошлись.
А я остался в Выборгском замке.
Великая княгиня Тверская улетела домой, а две её дочери остались после приёма погостить у подруги. Остались они под присмотром личных служанок и, разумеется, родителей этой самой подруги.
Ну и я тут же. И Вадим – на приём мы с ним ехали, уже положив все свои вещи в багажник предоставленной Троекуровыми машиной.
Когда гости отбыли, слуги начали энергично убирать залы. А у оставшихся друзей именинницы было полтора часа на отдых, после чего последовало ещё два часа посиделок в кругу молодёжи: я, Алиса, Яна, Софья, её младшая сестрёнка и второй брат с супругой.
А затем все отправились спать.
Но…
Я сидел в мягком кресле в предоставленной мне комнате в Выборгском замке и, глядя на расправленную кровать, думал о том, как же я тут вообще оказался.
Началось всё в понедельник с приватного разговора с Софьей в кабинете учсовета. Как и полагается, она вручила мне приглашение в конверте и озвучила его устно. Тогда она попросила меня явиться без партнёрши и сделала ещё одно приглашение:
– Помню, вы изъявляли желание осмотреть коллекцию моих вязаных игрушек, – чуть отведя взгляд, проговорила она. – Раз уж вы посетите Выборг, можете посмотреть. Но во время приёма это вряд ли получится спокойно сделать, лучше отложить до следующего дня.
– До следующего дня? – переспросил я.
– Да, если вы желаете, можете переночевать в нашем замке. Не волнуйтесь, никаких неудобств это нам не доставит. К тому же Алиса и Яна тоже останутся на ночь. А в воскресенье я могу вам троим показать город, – проговорила она, не сводя с меня пытливого красивых серых глаз. И через полторы секунды быстро добавила: – К тому же, возможно, мой отец захочет побеседовать с вами. Вам может оказать это интересно.
– Его светлость желает уделить мне время? – удивился я. – И о чём он хочет поговорить?
– Я не гарантирую, что разговор обязательно случится, Аскольд Игоревич, – серьёзным тоном ответила Троекурова. – Но если останетесь до воскресенья, он может произойти.
– Хорошо, я понял. Благодарю за приглашение, я обязательно им воспользуюсь.
– Приятно слышать.
И вот уже за полночь, а с князем приватно я так и не побеседовал. Сегодня, улучив момент, я уточнил у Софьи, состоится ли разговор? Она ответила, что, вероятно, меня пригласят.
Сижу.
Жду.
Одет и готов к встрече. Логика подсказывает, что со мной, скорее всего, захотят поговорить утром. Но чутьё говорит, что сегодняшний увлекательный день для меня ещё не закончился.
В дверь постучали.
– Войдите! – быстро крикнул я, поднявшись с кресла.
В комнату заглянул дворецкий и, поклонившись, сообщил:
– Аскольд Игоревич, вас ожидают в библиотеке. Не соблаговолите ли вы проследовать за мной?
– Иду.
Мы спустились на первый этаж, прошли по длинному коридору и остановились возле красивой двери тёмного дерева. Дворецкий вежливо постучал.
– Заходите, – услышал я знакомый женский голос и удивился.
– Аскольд Игоревич прибыл, – доложил дворецкий в распахнутую дверь и посторонился, пропуская меня.
За шикарным массивным столом, гордо держа спину прямо, сидела Софья Антоновна Троекурова, младшая княжна Выборгская. Выглядела она сногсшибательно: красное платье из атласной ткани мягко очерчивало красивую грудь и выделяло лебединую шею. На милом лице лёгкий макияж, на голове новая причёска – чёрные волосы Софьи были собраны в пучок, из которого длинная прядь спускалась на плечо. Это Выборгская мода такая? У приёмной матери Софьи сегодня на приёме была такая же причёска.
Так, не о причёске сейчас нужно думать.
– Добрый вечер, Софья Антоновна, – поздоровался я и зашёл в библиотеку. Дворецкий закрыл за мной дверь, оставив нас наедине.
– Здравствуйте, Аскольд Игоревич. Прошу вас, присаживайтесь, – она указала на кресло. Встала из‑за стола, взяла папку, которая лежала перед ней и направилась к соседнему креслу.
Пространство между креслами занимал небольшой круглый столик, на котором стояли чашки с чаем и вазочка с цукатами.
Что‑то мне это всё напоминает.
Я молча кивнул и направился к «своему» креслу, вскользь поглядывая на Софью.
Красивая… Очень.
Волнуется.
Но несмотря на волнения, во всех её движениях видна стать и величие. Когда я впервые увидел Софью первого сентября на сцене актового зала «Алой мудрости», мысленно невольно сравнил её с планетарной принцессой.
И после недавних слов Арвина понимаю почему.
Сев в кресло, я взял кружку и попробовал чай. М‑м‑м… травяной…
– Прежде чем я перейду к главному, хочу попросить прощения за то, что ввела вас в заблуждение, Аскольд Игоревич, – из положения сидя чуть склонила голову она. Затем продолжила: – Я говорила, что, возможно, мой отец с вами захочет обстоятельно побеседовать, и действительно у моей семьи есть к вам тема для разговора. И обычно такие разговоры ведут главы родов… – она нахмурилась и замолчала. Затем потянулась к чашке с чаем и аккуратно сделала глоток.
– Но я уполномочена говорить с вами от имени главы рода, – решительно произнесла Софья, поставив чашку. – Вы готовы меня выслушать?
– Да, – кивнул я.
Она покосилась на свою папку, которая лежала на подлокотнике кресла. Потянулась к ней, затем внезапно передумала, встала и подошла к рабочему столу. Открыв верхний ящик, достала знакомую мне коробку, на который от руки были написаны пожелания всего наилучшего. А также стояла крупная подпись мастерицы.
Вместе с коробкой обратно к креслу Софья понесла и поздравительную открытку. Поздравления и пожелания на этой открытке были выведены моей рукой.
Я молча наблюдал за её метаниями.
Вернувшись в кресло, Софья открыла коробку и достала из неё вязаную куклу – черноволосую девушку в форме «Алой Мудрости» с ледяным мечом в руках. Да, в жизни Троекурова никогда не использовала ледяной меч, но мне подумалось, что так фигурка будет выглядеть внушительнее.
