Стоп, а кого он собирался оттолкнуть? Чего это он стоит посреди переулка и прыгает как баран? Вол уперся руками в колени, выдохнул. Видимо от жары уже помешательство начинается. Всё тупой миектец, который не может нормальный корабль найти.
Сердце кольнуло, потом ещё раз как-то особенно сильно. Он опустил глаза вниз и увидел, что на груди расплывается красное пятно. Серебрянные монеты со звоном посыпались на землю, разлетаясь по всему переулку. Кто-то на ухо прошептал:
— Вот так всегда и бывает с теми, кто много болтает.
Вол попытался повернуться, посмотреть, кто это там, но ноги подкосились и он упал на землю. Перед глазами оказалось небо, которое почему-то то темнело, то разгоралось ярче. Семь осколков спокойно себе висели, не собираясь никак реагировать на происходящее. Последнее, о чем Вол успел подумать, проваливаясь во тьму, было «А ведь всегда хотел умереть в дороге, а не в драном городе.»
Глава 12
Боль приходит с пробуждением, а может пробуждение приходит с болью. Всё повторяется раз за разом. Есть ли шанс научиться решать проблемы иначе?
Боль причинял свет, пробивавшийся сквозь зашторенное окно. Платон застонал и попытался перевернуться, на что ребра распространили боль и по остальному телу. Простыня прилипла к коже, на покрывале остались следы крови, во рту был омерзительный металлический привкус.
Медленно, едва ли не поскрипывая, он сел на кровати. Вчерашний день вспоминался с трудом. Борцы на площади. Море. Бестолковая вечеринка. Женщина, разделывающая взглядом. Полководец, с улыбкой выстраивающий масштабный заговор. Драка на улице. Едва ли в прошлой жизни были моменты более насыщенные.
Одежда, перепачканная грязью и кровью, была свалена в кучу на полу, зато под ней обнаружилась шкатулка. Платон, морщась от боли, натянул хитон и направился к комнате Амалзии. Он помнил, что она была ранена, помнил, что помог ей дойти до комнаты, потом доплелся до своей кровати, каким-то чудом разделся и провалился в сон.
Кровь на плаще неожиданно всплыла в памяти. Рана серьезная. Что, если она умирает? Если уже умерла? Платон постучал в дверь. Нет ответа. Сердце забилось чаще. Он постучал ещё раз, громче, подергал дверь за ручку. Тишина. Черт подери.
Он спустился вниз в общий зал, несколько караванщиков в углу играли в кости. Гобрий пытался оттереть со стойки пятно. Увидев Платона, она нахмурился.
— Что у вас, черт подери, вчера случилось?
— Небольшая драка, — ответил Платон. — Я ищу Амалзию. Не видел её?
— Видал, да. Она часа два назад куда-то ушла.
— С ней всё в порядке? Её ранили вчера.
Гобрий почесал голову, только потом понял, что рука была мокрой, и тихо ругнулся.
— Да вроде нормальная была. Помята чутка, как и ты, но на ногах стояла крепко.
— Не знаешь, куда она ушла?
— Понятия не имею, — развел руками Гобрий.
Платон направился к караванщикам, но они тоже ничего не знали, как и слуги. Неудивительно, ещё бы Амалзия кому-то отчитывалась, да и постоять за себя она может, но где-то на задворках сознания шевелилось беспокойство.
Он отогнал его в сторону и вышел на задний двор, где обнаружил Игоря. Мужчина стоял возле деревянного столба и методично наносил по нему режущие удары. Движения были быстрыми и отточенными. Платон окликнул его, тот резко развернулся, сжимая в руке нож. На секунду показалось, что Игорь сейчас бросится на него, но он тут же опустил руку и натянул свою привычную ухмылку.
— Доброе утро.
— Доброе. — Игорь кивнул на его разбитые кулаки и лоб. — Влип в передрягу?
— Ага. Вчера столкнулись с несколькими грабителями. Не видел Амалзию?
— Не-а, со вчера не видел.
Игорь убрал нож и подошёл ближе к нему.
— Тебя неплохо отделали. Тебе стоит тренироваться, раз обычный грабитель может тебя отделать.
— Дашь какой-нибудь совет?
Игорь погладил щетину на подбородке.
— Не знаю даже. Я полжизни этим занимался, так что для меня это уже привычно. Но тебе однозначно стоит подыскать себе оружие и ходить с ним. Ножи лучше кулаков, мечи лучше ножей.
— Но ты не носишь меча, — заметил Платон.
— Я предпочитаю удивлять противников, а меч слишком выдает твои намерения. Лучше казаться безобидным, тогда они не будут готовы к тому, что ты можешь. А ещё лучше, если тебя и вовсе не видели. Но для тебя это всё мало подходит.
— А Система? — Платон понизил голос, чтобы никто не услышал лишнего.
— Система дает тебе информацию, на высоких уровнях ещё и добавляет способностей на грани сверхъестественного. Двигаешься быстрее, слышишь больше, легче переносишь боль. Но решения принимаешь ты, к тому же никакой совет не сделает тебя бойцом. Нужно уметь держать удар, нужны рефлексы, сила и ловокость.
— Слушай, ты можешь объяснить, почему система такая абсурдная? Я получаю очки непонятно за что, навыки называются непонятно как, голоса в голове временами несут чушь. Концепции тоже так и не появились.
— Хрен его знает. Про очки могу сказать одно, они иногда приходят даже когда ты бездействуешь. Почему так, как они рассчитываются — я не знаю. Я вкладывался буквально в два показателя, но не могу сказать, что это лучший путь, — он поджал губы и указал руками на окружающее пространство, — сам видишь, где я оказался. Концепции появляются редко, как мне кажется, они возникают, когда удается найти необычный подход, взглянуть на ситуацию иначе, но у меня их всего пара штук.
— Что они дают? — заинтересовался Платон.
— В основном, сильные бонусы в конкретных ситуациях.
Его взгляд затуманился. Так вот как он выглядит, когда смотрит в системное меню. Любой внимательный человек это заметит.
— Например, вот. «Тени тянутся в ночи. Плюс три к максимальному уровню Сумрака. В ночное время тени полностью скрывают вас от чужих взглядов. В дневное время вы притягиваете взгляды, если не прячетесь намеренно.»
— Сумрак?
— Мой основной навык, — кивнул Игорь.
— У меня такого нет. Есть только Полумрак, но я его не качал. А вот это про максимальные уровни — у навыков есть какие-то ограничения?
— Угу. Ничего нельзя прокачать выше пятого уровня без использования концепций. Это не так уж мало, но настоящая эффективность начинается после пятого уровня. — Игорь вздохнул. — Если честно, я считаю, что это полнейшая чушь, как будто всё это какая-то детская игра. Никогда не любил такое.
— Во всем этом нет никакого смысла, — пробормотал Платон.
— Может смысл как раз в его отсутствии, кто ж знает, — усмехнулся Игорь.
Платон попрощался и собрался уходить, когда вдруг Игорь сказал ему вслед:
— Ты вроде неплохой парень. Будь осторожней.
— В смысле? — повернулся Платон.
— В смысле с людьми, — ответил Игорь и продолжил тренировку, демонстрируя, что дополнительных объяснений не будет.
***
Амалзию отыскать не удалось, а было нужно идти на обед к Саддиату. Платон успел сходить и купить еще один комплект одежды, благо деньги позволяли. Помимо этого он нашёл торговца походным снаряжением и закупил у него более практичную одежду — штаны, рубаху, легкую куртку, небольшой нож для скрытого ношения. Свой предыдущий меч он пытался вернуть Лазу, но тот отказался его забирать, дескать, Платон им лучше воспользуется. Впрочем, в городе таскать такое оружие было не очень удобно, так что пришлось оставить его в таверне. Заскочил к сапожнику и заказал кожаные сапоги. Всё это встало ему в немалую сумму, благо теперь деньги у него были.
Была ещё одна проблема — он не решил, куда вложить появившееся очко. Варианта два: либо развивать что-то одно, либо попытаться попробовать все навыки. Логика и опыт подсказывали, что лучше вкладываться в одну компетенцию и быть в ней лучшим, но проблема заключалась в другом — Платон так и не знал, чего хочет и с какими препятствиями столкнется на пути к этому чему-то.
Исходя из услышанного, он предположил, что Полумрак — это что-то вроде скрытности. Интересно, повлияло ли то, что Игорь развивал Сумрак, на его характер или же он всегда был скрытным? Корреляция было чем-то вроде интеллекта, чистой логикой. Полезный навык, спору нет, но вряд ли он может развиться до каких-то сверхъестественных масштабов. С Волей к мощи было проще всего — это что-то среднее между силой и запугиванием. Скорее всего, если развить его, то можно быть отличным бойцом даже без особой физической формы. Только действительно ли он планирует так часто драться?
