— Элизабет, мне жаль отвлекать вас от вашего чудесного друга, но пора возвращаться.
Единорог растерянно затряс головой. Как так? Уже?
Посмотрел на меня, и я виновато развела руками. Извини, я не могу указывать главе академии, что делать. И нет, я не буду просить его еще посвистеть.
Увидимся в другой день, хорошо?
— Вам удалось его заинтересовать, — сказала я Оливеру, когда мы вышли в «прихожую».
— Полагаете, этого интереса хватит, чтобы он не прогнал меня в следующий раз? — с лукавой улыбкой спросил мужчина.
Я вспомнила взгляд своего чуда, которым он провожал нас, и уверенно кивнула:
— Не прогонит. Но репертуар нужно будет расширить.
— Поработаю над этим, — серьезно пообещал ректор.
В лечебницу я вернулась в отличнейшем настроении. Оливер оставил меня в вестибюле, а сам должен был отлучиться по каким-то делам. Позже обещал вернуться, чтобы расспросить Грина о Викторе Нильсене. Я же планировала пообщаться с доктором немедленно: сообщить, что уже прекрасно себя чувствую и не нуждаюсь в продолжении лечения, поблагодарить и попрощаться. Как минимум, до завтра.
На вопрос, закончилась ли операция, которую проводил заведующий, дежурная сестра буркнула, что да, но доктора лучше не беспокоить. А то я не знала! Но, пребывая в самом лучшем расположении духа, решила, что, если не подходить к нему слишком близко, волна негатива пройдет вскользь, а если доктор сам постарается сдерживаться и не начнет орать и швыряться чашками, я ему, может быть, даже кофе сварю: в выходные, как я знала, Белинда не работала, а никому другому и в голову не придет сунуться в кабинет Грина после операции.
Я постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.
Грин в это время что-то писал, а на столе перед ним стояла чашка с — судя по витавшему в воздухе аромату — только-только сваренным кофе. Выходит, мир не без добрых людей.
— А, мисс Аштон, — на миг оторвался от своего занятия целитель, — входите.
Я зашла в кабинет, остановилась на безопасном, по моему мнению, расстоянии от стола и с удивлением прислушалась к своим ощущениям: негативом от Грина тянуло, конечно, но не больше обычного. Сделала еще шаг…
— Бет, меня это раздражает, — продолжив писать, высказал доктор. — Сядьте уже где-нибудь.
— Я…
— Хотели попрощаться? Тогда всего доброго, не смею задерживать.
— Почему? — растерялась я, опасливо присев на стул у телефонного столика.
— Потому что вы все равно сделаете по-своему. Меня вы, очевидно, как своего лечащего врача не воспринимаете и следовать моим рекомендациям не собираетесь. А я не люблю тратить время на пациентов, которые безответственно относятся к собственному здоровью, нарушают режим и усложняют работу персонала.
— Чем я усложняю? Я…
Ненавижу, когда окружающие начинают вести себя необычно или непривычно. Ладно, Оливер, подобно незабвенной Суок насвистывающий на ключах веселую песенку, — это было неожиданно, но в хорошем смысле. Но Грин, методично и почти равнодушно высказывающий мне претензии в нарушении больничного распорядка, — что-то уж совсем странное. Лучше бы вызверился, как бывало, или съязвил что-нибудь.
— Пока вы отсутствовали, к вам приходили посетители, — ровным, немного рассеянным тоном, не отрывая взгляда от своей писанины, пояснил доктор. — Девушки, назвавшиеся вашими подругами, не изволивший представиться молодой человек, некий эльф и мистер Саймон Вульф. Полный список у сестры, дежурящей на вашем этаже. Вы поставили ее в неловкое положение, уйдя без предупреждения. О друзьях, которые о вас волнуются, тоже не подумали, как и о том, что нельзя покидать территорию лечебницы, не согласовав это со своим врачом.
— Но у вас была операция…
— Значит, нужно было подождать, — сказал он, не повышая тона.
— Я… Мы с милордом Райхоном были у единорога, — покаялась я в надежде, что Грин поймет, почему я не могла и не хотела ждать.
— Знаю. Если бы у милорда Райхона хватило ума тащить вас к себе или в полицию и загружать делами, у нас был бы другой разговор. У нас с ним, я хотел сказать.
Ничего не понимаю. Отчитывает меня за то, что я ушла, никому ничего не сказав, а о единороге откуда-то знает.
Грин закончил писать, отложил перо и, соизволив наконец-то взглянуть на меня, усмехнулся проступившему на моем лице недоумению.
— Улика, — он вынул из внутреннего кармана пиджака голубой лепесток. — Было два, но второй я съел, чтобы убедиться, что не ошибся в выводах. Можете при случае наябедничать эноре кэллапиа.
Я с облегчением выдохнула: по крайней мере, доктор не злился на то, что я навещала единорога, и понимал, наверное, а то и одобрял в каком-то смысле подобную терапию. Хотя вряд ли только об этом и тревожился, пока меня не было. Определенно, что-то случилось. Грин, мало того, что говорил странно, так и выглядел так же. Был он какой-то слишком спокойный, слишком опрятный, волосы аккуратно расчесаны, пиджак застегнут на все пуговицы, галстук…
— Как прошла операция? — спросила я, сама еще не осознавая, зачем.
— С летальным исходом, — ответил доктор без паузы и до того спокойно, что я первую секунду я просто не поняла сказанного. Во вторую — не поверила. В третью…
— Как? — прошептала я, осознав-таки, что не ослышалась.
— Хотите почитать историю и отчет? Я как раз закончил.
— Нет, я… простите…
— За что? — неискренне удивился целитель.
— За то, что… пошла к единорогу без вас, — пробормотала я, в самом деле чувствуя вину.
— У меня все равно не было бы времени. Его и сейчас немного.
— Простите, — снова извинилась я. Вскочила со стула и отступила к двери. — Я пойду… в палату, да? Когда освободитесь…
— Зайду к вам и решу, можно ли вам покинуть лечебницу или нет, — закончил доктор. — Я предупредил сестру, чтобы вас покормили, не отказывайтесь. Потом выпьете лекарство, которое я оставил, и отдохнете, даже если вам кажется, что вы в этом не нуждаетесь.
Спорить я сейчас и не подумала бы.
В палате меня ждала леди Пенелопа. Наставница навещала своих пациенток даже в те дни, когда не работала по графику, а сегодня сестры рассказали ей обо мне, и она, конечно же, решила зайти. Врать ей о простуде я просто не смогла, рассказала все, как было, только просила не говорить Грину: он-то честно хранил мою тайну.
— Ему сейчас не до этого, — вздохнула леди Райс.
— Да, я уже знаю. Это так… так…
В голове не укладывалось, что наш доктор, собиравший людей по частям и оперировавший эльфов «без рук», не сумел кого-то спасти.
