Всю дорогу асуры грызлись, перелаивались и даже дрались, и всё же… Всё же Тао начинало казаться, что они относятся друг к другу со странной теплотой.
Но разве тёплые чувства не чужды для порождений Бездны?
Тао не понимал.
Когда они добрались до города, Тао пискнул, чуть не отпустив шерсть Раала, а когда посмотрел вниз — только вцепился в него сильнее. Путь к Сораану преграждала пропасть, а единственной переправой через неё служил мост — протянувшийся от одного края к другому колоссальный скелет, белеющий пиками рёбер среди отвесных скал. Тао даже не знал, чего испугался сильнее: высоты, перед которой впервые в жизни оказался беспомощен, или раздавшегося треска, когда тяжёлые лапы Раала ступили на хрупкий, осыпающийся мелкой крошкой хребет. Время сгладило обломки костей, отшлифовало останки рукой терпеливого мастера, но у него ни на секунду не возникло сомнений, какому существу они принадлежат.
Дракон.
«У Юнсана был ещё один брат? Или это кто-то другой?» — Тао сглотнул и покосился на Цена, довольно скалящего клыки.
— Красиво, а, птенец? Сестрица, повесь ниточку, и пойдём. Остальные проголодались.
Тени. Они всего лишь тени, продолжение Бездны, он не должен их бояться.
— За… зачем? — Тао слез со спины Раала, наблюдая за Идой. Пританцовывая, она принялась снимать одно из украшений в рыжих волосах.
Сквозь рёбра скелета вместо поручней были пропущены прочные канаты, на которых шелестели, развеваясь на ветру, полоски ткани и разноцветные ленты — свежие и истрёпанные. Среди них Тао узнавал обрывки знамён и династических флагов, лоскуты шёлка, расшитые бисером и серебряной нитью, и даже плетёные повязки, какими убирали волосы девушки в степных племенах…
— Каждый, кто возвращается домой с победой, повязывает ленту. Память, дэв. Мы чтим своих и чужих. Ты — тоже наша победа. — Когти взъерошили светлые волосы Тао, и он поёжился. Его не трогали, но с ним явно играли, точно с пойманной птицей. — Готов встретиться с Зааном?
Нет. Не готов. Не хочет. И улететь не может. Но его уже подталкивали по останкам дракона вперёд.
***
В Сораане царил полумрак, разведённый отблесками фонарей, будто красной тушью. За высокими стенами было теплее, чем снаружи, и заходящее солнце почти не касалось улиц города.
Тяжёлый, высеченный в камне, Сораан поднимался из земли резными колоннами, врастал в скалы извилистым лабиринтом и вновь раздавался вширь, соединяясь арками, витыми сводами и открытыми галереями, нависающими над гулкой, небрежно проседающей в землю мостовой. Дома густо покрывали плетистые лозы и лианы, у каждого перекрёстка следили за прохожими статуи чудовищ, надменно ухмыляющиеся со своих пьедесталов, и под их взглядами у Тао кровь стыла в жилах. Дороги были достаточно широки, чтобы по ним могли свободно пройти даже такие твари, как Раал, но стены давили, прибивая к земле могильной плитой. Куда ни посмотри — ни взлететь, ни убежать, ни даже спрятаться… Отряд двигался по главной улице, и Тао мог рассмотреть узорчатые костровые чаши, тускло горевшие даже днём, а в нос то и дело бил пёстрый запах специй.
Он никогда не видел столько асур, и все они двигались в каком-то хаотичном порядке, галдя и смеясь. В его фантазиях Сораан походил скорее на огромную нору, в которой клубились и пожирали друг друга чудовища, но он шёл по городу, где кипела жизнь, шла торговля, а ругань перекликалась со звоном струн и лязгом оружия. И дорога вела их прямиком к крепости, возвышавшейся над кварталами раскидистым каменным древом, точно кто-то прорастил этот город из недр другого мира.
Сердце Тао билось быстро, как у загнанной в угол мышки. Всю дорогу он представлял, как его швырнут под ноги Заану, взирающему на него с высоты ужасного трона, собранного из человеческих черепов и костей. Старший должен был закусывать рукой очередной жертвы так, чтобы кровь заливала мраморный пол, и держать на цепи несчастную, замученную до полусмерти девицу. Тао ещё не совсем понимал, зачем, но отец когда-то говорил, что все тираны забирают в рабство много девиц и поступают с ними очень плохо. После аудиенции Заан обязательно отправит его в пыточную, чтобы его тоже замучали — не до смерти, раз нужно выманить Юнсана, но…
Вопреки видениям, Заан совершенно неожиданно возник в проёме крепостных ворот и тут же поймал Иду, перепорхнувшую с Цена на его руки, — теперь она беззаботно болтала ногами, сидя на сгибе локтя Заана. Тао помнил его очень смутно — только голос, чувство страха и боль. Сейчас же перед ним стоял ещё один асура, сильно выше Цена или Раала, с костяными наростами на лице, чёрными загнутыми рогами и острыми когтями. Он чесал Иду за ушком и смиренно позволял посадить на себя очередного паука. Но, оглядев их отряд, недоумённо остановил взгляд на Тао.
— Зачем?
— Ну-у. — Цен разулыбался, подталкивая Тао вперёд. — Сам же видел — птенец тебя убить собирался. Решил познакомить, а то он, кажется, морду твою седую не запомнил в прошлый раз, только пасть.
— Я не седой.
— Даже не старый, не переживай, — морщин не замечаю. Хотя у глаз…
— Умолкни, Цен. — Заан склонился к обмершему дэву, внимательно рассматривая пленника, и сдвинул брови. — М-да.
— Костлявый, а? — Тао мог поклясться, что мысленно Цен хохотал.
— Какое… — Заан стряхнул паука с уха обратно в руки Иды и сжал когтями лицо Тао, чтобы рассмотреть внимательнее. — Какое убожество.
— Слова, достойные страшного деспота, брат.
— Насчёт Юнсана мы всё уже решили. До того, как он сюда явится, это твоя проблема. Живёт у тебя.
— Что?
— Следи за ним. — Заан едва заметно улыбнулся. — Хороший поход, Раал. Готовимся к осаде.
— Есть!
— И да, Цен… — Заан пересадил сестру на плечо и явно собрался уходить. — Ты привёз это в город… Вымой его, он грязный.
Тао ровным счётом ничего не понимал. Но, возможно, жить он будет не в пыточной.
***
Цен схватил мальчишку за ворот и потащил от крепости, оставив Раала и отряд заниматься своими делами. Он мурлыкал какую-то песенку, пока Тао испуганно крутил головой, пытаясь запомнить хоть что-нибудь.
— Да ты цепочку свою на руку намотай, споткнёшься ещё.
— Куда мы идём?
— Мыться. Слышал приказ?
— При… Эй!
Они как раз подошли к реке, протекавшей через город. Тао даже успел подумать о том, что это очень странно: асурам не нужны вода и еда, ведь питаются они душами людей, но эти твари постоянно что-то рвали зубами, жевали и пили… В этот момент Цен поднял его в воздух и без особых усилий перебросил через парапет. Падение ознаменовалось звонким всплеском.
Сначала Цен с улыбкой наблюдал за тем, как пташка плещется в реке. Но когда барахтанье вдруг прекратилось и Тао исчез под водой, Цен, выругавшись, быстро спустился за ним. Заан ему голову откусит и на задницу пришьёт, если он утопит пленника.
— Тихо-тихо. Вот. Тут мелко. Да стой ты! Папочка не учил тебя плавать?
— Кха… Гад. Не успел.
— Какая жалость. Ну, вот и повод. Плещись.
И… Ничего. Чуть не утонувший Тао хватал ртом воздух, возмущённо глядя на этого рыжего мерзавца, который гордо стоял на мелководье с такой же омерзительной улыбкой, с какой его сюда бросил. Ему смешно? Бездна! Тао не собирался быть шутом для этой псины, но мыться всё же пришлось: зло сверкая глазами и проклиная весь Сораан за отсутствие хоть какого-нибудь мыла. И в одежде. Уроды!
После водных процедур его мучитель пришёл к выводу, что пленник достаточно чист, чтобы не оскорблять улицы города, и потащил того к себе домой (к удивлению Тао — в противоположную от дворца сторону).
— Ты не живёшь там?
— Где?
— В этом… дереве.
— Каком ещё?.. По-твоему, это дерево? — Цен даже остановился на секунду. — Нет, там слишком шумно. Направо, птенец. А вот и дом.
Дом Цена ничем не отличался от десятков таких же, расположенных в центре города. Это была просторная каменная постройка с открытой террасой, высокими потолками и подвесным балконом, выходящим на оживлённую улицу. Миновав резные ворота из тёмной кости, они прошли через внутренний двор, заросший перистым ковылём и степными кустарниками. Входная дверь, украшенная грубым орнаментом, тихо скрипнула, и на Тао дохнуло… пылью.
