— Куда ж без этого, а теперь, когда я темная, на мир и покой рассчитывать не приходится.
— Да, это тяжело. Вроде вы молодые, а предрассудки в вас приживаются сильнее, чем у стариков. Почему так?
— Вы хотите сказать, что вас мое преображение не смущает?
— Эля, — выразительно посмотрела на меня тетя Нина, — я знаю тебя практически с рождения, и прожила не один век, поэтому способна еще понять, что главное не сторона, которую ты выбрал, а твоя сущность. Вот ты, милая — светлая, если не по силе, то по духу точно, и кто я такая, чтобы тебя упрекать? Сама не безгрешный ангел. Да и что свет — одно название.
Меня слова тети Нины растрогали до слез. Жаль, что не все так думают, как она. Мои светлые одногруппницы виду не показывают, но я же чувствую, что отношение ко мне поменялось. Теперь они более насторожены, и придут за советом скорее к Соне, чем к своей темной старосте. А ведь я все та же. Коварных планов не строю, животных в жертву не приношу и в крови младенцев искупаться не жажду. Вот только кто мне поверит?
— Ты ведь не просто так заглянула? — спросила травница, отвлекая меня от грустных мыслей.
— Нет. Можно я вам кое-что покажу, только обещайте бабушке не говорить.
— Давай уже, что там у тебя?
Я протянула листки. Тетя Нина несколько минут внимательно в них вчитывалась, а потом подняла взгляд и серьезно на меня посмотрела.
— Где ты это взяла?
— Один студент обронил, — решила не таиться я.
— Студент, говоришь, — покусала губу тетя Нина. — Нет, милая, это точно не студент. Аспирант как минимум.
— Аспирант?
— Мы с твоей бабушкой всю голову сломали, определяя состав яда. Эля — это чудо, что ты тогда не погибла. Я серьезно говорю. Если бы ты каким-то образом не избавилась от переизбытка энергии, то сгорела бы от лихорадки.
Да уж, я помню каким именно образом избавилась от энергии, единственный момент жизни, который хотелось забыть и никогда не вспоминать. Мне тогда было очень хреново, не столько от яда, сколько от… всего остального.
— Прости дорогая, но я не могу это скрыть. Все очень серьезно.
— Но погодите, — испугалась я. — Может, яд был украден у аспиранта? Кто-то хотел подшутить.
— Милая, в составе яда есть один немаловажный ингредиент, который определяет конкретную цель, иначе бы у нас была не одна жертва, а четыре. Вы же с подружками вместе то вино распивали?
Я безрадостно кивнула.
— А что за ингредиент?
— Твои волосы.
— Постойте, вы хотите сказать, что кто-то украл мои волосы и создал эту отраву?
— Именно поэтому я не могу скрыть это от Алевтины, прости.
Тетя Нина забрала листы и поспешила к бабушке, а я осталась стоять посреди зеленой дорожки переваривать информацию. Значит, все было не случайно. Если до сегодняшнего дня у меня и оставалась надежда, что это какая-то ошибка, и отравить хотели вовсе не меня, то сейчас сомнений не осталось. Я была главной целью. Вопрос, зачем? Убить или инициировать? Ведь если бы не Диреев…
Мне стало зябко и страшно. Я так надеялась, что хотя бы здесь буду в относительной безопасности, а теперь… надо что-то делать. И в первую очередь найти этого отмороженного. Вопрос: где и как? Впрочем, если он аспирант, то скорее всего, их тут не много. И возможно даже, они все друг друга знают. Конечно, я бы могла обратиться к преподу. Но… обратилась уже к одной, потеряла улику, где гарантия, что и второй также к бабушке не побежит докладывать? Нет, с одной стороны я понимаю тетю Нину, она взрослая и все такое, и по идее я сама должна была к бабушке с конспектами притопать, и опять же «но»… Уверена, что меня бы отстранили от информации, а заодно по рукам надавали, за то, что сую нос не в свое дело. Вот только, как показывает практика, отсутствие информации заставляет меня вляпываться в опасные для жизни переделки. И если смотреть на ситуацию конкретно с этой стороны, то нужно разбираться во всем самой. И начнем мы со знакомого аспиранта. Есть у меня один такой, рогатый и жуткий снаружи, но добряк добряком внутри, правда имеет сей субъект необъяснимую любовь к трупам, но это никак не умоляет его доброго нрава. Уверена, мой знакомый демон по имени Руфус Ёзер сейчас как раз в мертвецкой развлекается. Конечно, я не жажду снова в подвалы спускаться, но если другого выхода нет… Только переодеться нужно, а то мало ли что, приспичит Руфу мне свежий трупик показать, а желудок-то у меня не железный. С этими мыслями я и направилась в свою комнату, переодеваться, вот только не учла одной важной детальки, большой, широкоплечей и бородатой, которая, едва я на третий этаж поднялась засияла как новогодняя елка. Точнее засиял, Василич, чтоб ему икалось.
— Панина, вот ты где, рыба моя. А я тебя везде разыскиваю.
— Вы что, следите за мной что ли? — скривилась я. Второй раз за два дня он как черт из табакерки выпрыгивает на моем пути. И не важно, что я и так к нему собиралась, только попозже. Все равно неприятно. Выслеживает он нас что ли? — Вы случаем в милиции не служили, нет?
— Нет, душа моя, но службу в армии проходил, как все. Кстати, а соседки твои не вернулись еще? Давай-ка глянем, — с этими словами Василич заглянул в нашу комнату и аж расцвел, потому что соседки как раз обретались. — Ох, цветики мои, семицветики, ну что, встаем, встаем, родимые мои, швабры вас уже заждались.
— Какие швабры? — не поняла Венера. Она как раз в этот момент собиралась… а куда, собственно? Уж не на свидание ли с моим бывшим? Намалевалась, надушилась, мини юбку напялила. Стерва. Ну, нет. Мы с Василичем ей малину-то подпортим. Вот прямо сейчас и начнем.
— Обыкновенные, — хмыкнула я и прошла в комнату. — У них есть ручка и метелка, пол мыть, ты не знала?
— И при чем здесь я и швабры?
— А при том, что пора отрабатывать свои косяки.
— Прямо сейчас? Василич, давай завтра, а?
Я глянула на дядьку и поняла, сейчас наглая вампирша его очарует и все, растает мужичонка от красоты такой неписанной, и почешет красотка очаровывать кое-кого другого, а мы с Варькой останемся охмурять швабры.
— Василич, если она не пойдет, то и я тоже. У меня, между прочим, тоже планы имеются. Да и домашка не сделана, доклад по истории магии не написан и вообще… это не честно. Либо все идут отрабатывать, либо никто. Выбирай.
— Ты мне Панина условия-то не ставь, — посуровел комендант и все же призадумался. — Права ты Панина, исключения не положены.
Гарпии разозлились на меня, попыхтели, обиженными взглядами посверкали, а я дурой прикинулась. Это даже лучше. Что взять с той, которая за справедливость радеет? А вот если ты подлость сопернице подстроить пытаешься, так это еще доказать нужно. Я вообще тут не при делах. И как же приятно, что свидание Веньки накрылось медным тазом, еще приятнее наблюдать, с каким сожалением она снимает свое мини и смывает косметику. Весь вечер малевалась, небось.
