– Она в нашей школе учится. Это Вика Петрова из 11 «А».
– Ни о чем не говорит, – сказал Ланселот оруженосцу, а затем снова повысил голос, обращаясь к Петровой: – Может быть, мы хотя бы представимся друг другу, леди?
– Я вас и так знаю, – ответствовала леди. – Ты – Ланселот. А это – твой ученик.
– Вы проницательны, – поддержал беседу рыцарь. – Но зато мы не знаем вас.
– Я – Моргана, – ответила девушка.
– Вот тебе и Вика Петрова. Из одиннадцатого «А», – процедил Ланселот так, чтобы слышал только Санчо. А во всеуслышание заявил: – Рады знакомству!
– А я нет! – сказала та, что назвала себя Морганой. – Проваливайте отсюда! Я никого вам тут не дам убить.
– Мы и не собирались… – начал было Ланселот, но Моргана (или Вика?) его оборвала:
– Как же! А зачем приперлись?
– Мы не собирались убивать никого живого, – на последнее слово рыцарь надавил особенно.
– Живое тоже умирает от вашего идиотского меча.
– Продвинутая девушка, – опять сказал Ланселот так, чтобы слышал только Санчо.
– Убирайтесь отсюда! Лучше по-хорошему! – повысила голос Вика-Моргана.
– А если нет? – все тем же ироническим тоном спросил ее Ланселот.
– Будете иметь дело со мной! – Вика подняла свое оружие.
В свете фонаря по лезвию пробежал блик – как будто Моргана держала в руках лазерный меч из каких-нибудь «Звездных войн».
– Мы не воюем с женщинами, – вполне серьезно заявил рыцарь.
– Лучше и не начинайте. Хотя я не женщина.
– А кто же ты? Мальчик?
– Я рыцарь-ведьма.
Ланселот даже присвистнул.
Кукушкину меньше всего хотелось, чтобы его наставник сцепился с Викой. Но и уходить отсюда было бы постыдным бегством. Как будто они испугались девчонки. Хотя Санчо на самом деле боялся. Но не Вики с ее угрозами, – Кукушкин в них не очень-то верил, – а этих светящихся в темноте собачьих глаз.
К тому же Санчо не понравилось слово «ведьма». Не потому, что оно не подходило к Петровой. Как раз очень даже подходило, ко всему ее облику. Он вспомнил, когда последний раз видел Петрову. По дороге в школу, перед тем, как Кимыч устроил ему внеочередные каникулы. В тот день, когда Санчо познакомился с Мордредом.
Ни фига себе, подумал Кукушкин, они же могут быть заодно. Эта Моргана и Мордред. У них даже имена похожие. Санчо даже помнил, что в древней легенде об Артуре эти двое тоже имели друг к другу какое-то отношение.
– Рыцарь не бывает ведьмой, девочка, – сказал Ланселот, и Санчо услышал, как изменился тон его голоса. – И колдуном тоже.
– Зато вы бываете шлюхами, – спокойно ответила Моргана.
Кукушкин едва не икнул от неожиданности. Таких слов от Петровой он не ожидал. Хотя в школе, понятное дело, девчонки выражались и куда более крепко и сочно. А от старшеклассницы вообще можно было услышать что угодно.
– Невежливо, сударыня, – Ланселот разом вернулся к своей обычной манере.
– А вы большего не заслуживаете, – непримиримо сказала Моргана. – Проваливайте!
– Боюсь, мне придется вас обезоружить, – сказал Ланселот, – и только потом продолжать конструктивный диалог.
– Попробуйте, – усмехнулась Моргана.
– Откуда такая самоуверенность? Я же знаю, что ты одна.
– Ты забыл про них, – девушка махнула рукой, словно обводя невидимую арену.
Послышалось рычание, и Санчо даже показалось, что количество горящих в темноте глаз вокруг них с Ланселотом удвоилось.
– Итак, вы уйдете? – поставила вопрос ребром Моргана.
– Нет, леди, – ответил Ланселот. – Не уйдем.
– Взять их! – без перехода скомандовала та, что назвала себя рыцарем-ведьмой.
На площадке перед фонарем началось движение – ночь словно проснулась.
Кукушкин перестал бояться: страх как будто затерялся в этой суматохе и не мог его найти, оттесненный грудой тел. Именно так и показалось Санчо – на них с Ланселотом ринулась груда мохнатых тел. Огромных, как стая волков-оборотней из второго фильма «Сумерки».
Разумеется, он все для себя преувеличил. На них бежал десяток собак размером от силы с немецкую овчарку – и то худую, брошенную еще в щенячьем возрасте и всю жизнь прожившую впроголодь на улице.
А еще Кукушкин очень удивился, насколько все вокруг стало медленным. Ну, тоже как в фильмах, когда герои от пуль уворачиваются, а те летят с реверсионным следом, будто сквозь воду.
Ланселот нырнул вниз и пропустил над собой разом двух собак, а потом выпрямился, увернулся еще от одной и, даже не посмотрев больше ни в чью сторону, прыгнул к Вике. Та уже ждала рыцаря, приняв фехтовальную стойку. Санчо успел заметить, что стойка была очень-очень похожа на ту, которой учил его сам Ланселот.
Но больше Кукушкин не мог оставаться наблюдателем. Здоровенная псина скакнула к нему откуда-то слева. Санчо повернулся к ней лицом и не нашел ничего лучшего, кроме как выставить Экскалибур перед собой. Ланселот натаскивал его драться с противником, тоже вооруженным мечом, саблей или рапирой. Но рыцарь никогда не учил, как сражаться с тем, у кого лишь зубы и когти.
Санчо держал свою шпагу – Экскалибур, вцепившись в рукоятку обеими руками, как неумелые стрелки первый раз держат пистолет в тире. Острие целилось собаке в грудь.
Тогда Кукушкин стал свидетелем нового чуда. Псина увидела лезвие и постаралась прямо в воздухе изменить траекторию. Удивительно, однако это ей почти удалось. Собака уже не летела в сторону мишени, как стрела возмездия, а сжималась, группировалась в прыжке, стараясь всеми силами уйти от кончика шпаги. Санчо в этом ей даже помог – он все-таки сдрейфил и чуть-чуть убрал шпагу в сторону. Как одумавшийся дуэлянт в последний момент направляет дуло пистолета немного вкось, чтобы в обидчика точно не попасть, но и соблюсти ритуал.
Совсем промахнуться, тем не менее, у Санчо не вышло. Острие личной грани Экскалибура чиркнуло по мохнатому собачьему боку. В тот же миг, как неземная сталь прорезала шкуру, холодный воздух парка прорезал жалобный визг.
Кукушкин даже отдернул руки, не выпуская оружия. Собака опустилась на все четыре лапы, перекувырнулась и бросилась наутек, завывая.
Краем глаза Санчо опять уловил движение. Он уже знал, что делать. Не успев даже толком развернуться, перво-наперво ткнул наугад мечом. Разумеется, ни в кого не попал, но довольно заметил, как отшатнулась в сторону новая псина.
Это придало уверенности. Кукушкин мгновенно сообразил, что оборотни панически боятся встречи с лезвием Экскалибура, как если бы Санчо держал в руках горящий факел. Кукушкин и начал орудовать им, как простым факелом, размахивая в разные стороны. Псы с рычанием отпрыгивали.
