Как много слов, как мало пользы.
Когда Беатрис вернулась — она была в гостях у придворных дам, — по всей комнате были разбросаны пергаменты, и она спросила, можно ли их убрать. Он позволил, а затем, когда она подошла и остановилась у него за спиной, глядя на его записи, он взял ее за руку.
— Небо все еще темное?
— Темное, — ответила она.
— Что говорят об этом дамы при дворе?
— Говорят, дурное знамение, что еще они могут сказать? Сначала комета, теперь вот это.
— А что думаешь ты?
— Наше положение заметно улучшилось, когда небо потемнело. Но, должно быть, Господь сердится на людей. Так говорит госпожа Стилиана. И комета, согласно утверждениям ученых арабов, это доказывает.
— Кто такая госпожа Стилиана?
— Придворная дама. Между прочим, сестра начальника священных покоев.
Луис постарался скрыть свой испуг.
— А она сведуща в астрологии?
— Ее покойный муж занимался астрологией, — сказала Беатрис.
Луис улыбнулся.
— Надеюсь, что ты, Беатрис, не станешь водиться с ведьмами.
— Она не ведьма. Астрология изучает природу, разве не ты это говорил?
— Да, изучает. Когда этим занимаются ученые мужи. А не скучающие и легковерные дамочки. Тогда она превращается в подобие чародейства.
— Госпожа Стилиана не скучающая и не легковерная. Она удивительная женщина. Ты должен с ней познакомиться. Хотя лучше не надо. Она очень красива, не хочу, чтобы ты знакомился с ней, когда нашей судьбой управляют темные звезды.
Она поцеловала его.
Луис подумал о комете и содрогнулся. Она точно не предвещала ничего хорошего: исчезновение солнца и рождение непреходящей тьмы. Но причина болезни императора не в этом. Тьма пришла совсем недавно, а император страдает уже давно.
Беатрис отправилась спать, а он остался работать перед тремя зажженными свечами. Голова раскалывалась от напряжения. Может быть, он что-нибудь поймет, если сосредоточится на влиянии кометы?
Он сверился с книгами и составил свою карту, начертив путь кометы по небу так, как запомнил сам. Абу Машар — арабский математик — очень помог ему в этом, Луис рассчитал все углы и начертил свою карту в точности, как советовал этот мудрец. Он вычертил по линейке семь главных линий, с лихорадочной поспешностью водя карандашом. На линии удачи имелись незначительные затруднения, на линии души — кое-какие сложности. Ничто не указывало на поразившую василевса болезнь.
Беатрис шевельнулась во сне. В какой-то миг ему захотелось лечь рядом, однако сон уже прошел, и он отчаянно жаждал найти ответ. «Так, значит, вернемся назад». Он вернулся, но опять ничего не нашел.
На следующее утро Беатрис разбудила его — он уснул прямо за столом, от свечей натекла лужица воска.
— Как продвигается работа?
— Нормально, — ответил он, не желая ее волновать.
В дверь постучали, и вошел евнух.
— Привет, — сказал Луис.
Беатрис погладила его по голове.
— Ты очень любезен, Луис, однако мы же при дворе. Если будешь так себя вести, тебя не будут уважать. — Он и позабыл, что рабов не полагается приветствовать как равных.
— У меня сообщение, господин, — проговорил евнух.
Луис покосился на Беатрис.
— Вот теперь ответь. — Она засмеялась и снова погладила его по голове.
— Что говорится в сообщении? — спросил Луис преувеличенно официальным тоном.
— Госпожа Стилиана сегодня в полдень примет госпожу Беатрис в своих покоях.
— Похоже, у тебя появилась подруга, — заметил Луис.
— Это официальная аудиенция для особенных друзей госпожи, — продолжал евнух.
Беатрис поглядела на Луиса.
— Как ты думаешь, мне пойти?
— Если хочешь.
— Для нас подобное знакомство может оказаться очень и очень полезным.
Луис улыбнулся. Беатрис выросла при дворе, и для нее мыслить подобными категориями было столь же естественно, как для Луиса — вовсе не задумываться об этом. Такая жена поможет ему сделать карьеру, если он не погрязнет в пучине магии. Она интуитивно понимала, как поступить лучше. Он опасался сильных мира сего, ее же к ним тянуло.
— Приглашение распространяется и на господина, — сказал евнух.
Луис с Беатрис переглянулись.
— На меня?
Евнух опустил глаза, подтверждая свои слова.
— Зачем это ей понадобился я? Разве придворные дамы берут с собой мужей на такие приемы? — спросил он.
Беатрис слегка покраснела.
— Не знаю, правильно ли я поступила, но я упомянула при ней о твоей работе.
Луис сглотнул комок в горле, стараясь подумать, прежде чем отвечать. Его охватила паника и еще гнев — Беатрис подвергает их обоих огромной опасности.
— Я ничего не говорила о болезни императора, — продолжала Беатрис, — сказала только, что ты, по приказу начальника священных покоев, изучаешь магические влияния.
Луис сложил руки в молитвенном жесте. Он понял, что произошло. Беатрис доверяла этой женщине, она случайно обмолвилась о чем-то при ней, а та ухватилась за ее слова. Он не мог винить жену. Он поставил ее в опасное положение одним тем, что вообще рассказал о порученной работе. Опасна ли для них Стилиана? Кто знает? Однако он уже понимал, что при дворе у каждой группки свои интересы, просто ему предстоит столкнуться с очередной такой группкой.
— Что ж, — произнес он, поглядев на бесполезные результаты своих ночных занятий, — послушаем, что она скажет. Как знать, может, и будет какая-нибудь польза.
По крайней мере, он сможет поговорить с сестрой начальника о судьбе уличных гадателей, вдруг она сумеет как- нибудь защитить их.
Он пожал руку Беатрис и от души улыбнулся ей.
Глава тринадцатая
В помощь охотникам
Под небом янтарного цвета Може с Аземаром брели мимо собора Святой Софии. Окна собора ярко светились, несмотря на мрачный день. Основание купола обрамляли сияющие арки, и молодому монаху на миг представилось, что это окна Небес, через которые Господь и святые смотрят на землю.
Строение было невероятное, воздвигнутое во славу Господа, заповеди которого Аземара заставляют нарушать. Он представил, что его душа стоит, окруженная этими окнами, а Бог восседает на престоле в судный день и требует ответа за то, что он помогал Може убить друга.
— Сюда приходят ученые? — спросил Може.
— Да, думаю, лучше всего начать отсюда, — сказал Азе- мар. — Это церковь Божественной Мудрости. Где еще искать ученого, если не здесь?
— Ну, ты в этом разбираешься, — заметил Може, — я тебе доверяю.
Аземар покосился на длинный матерчатый сверток, который рыцарь таскал на спине. Это была его постель, но в нее был завернут меч.
