— Совсем нет мужчин — даже стражи? — спросил Банокл.
— Ни одного.
— Тогда почему на остров не нападают? — поинтересовался великан.
Мужчина снисходительно посмотрел на Банокла.
— Главная жрица родом из Микен, и все женщины — дочери царей. В случае нападения на Теру из каждого города приплывут галеры, и все царства будут преследовать тех, кто осмелится на такое преступление, чтобы отомстить им. Они будут рыскать по морям, пока не сожгут все пиратские корабли. Поэтому все стараются держаться подальше от Теры.
Каллиадес остановился, не дойдя до вершины холма. Банокл посмотрел на него.
— Что случилось?
— Ничего. Я просто думаю.
Пирия, должно быть, с Теры. Микенцу было мало известно о Храме, но великан заинтересовался и разговаривал об этом с пиратами. Поэтому Каллиадес спросил:
— Ты помнишь остров, который мы проплывали, с храмом Коня?
— Конечно. Остров женщин, — усмехнулся Банокл. — Думаю, потерпевшим кораблекрушение там хорошо. Боги, ты никогда не хотел, чтобы тебя спасли?
— Наверное, нет. Женщины когда-нибудь покидают это место? Чтобы выйти замуж или вернуться домой?
— Я не знаю. Нет, подожди! Кто-то сказал, что прошлым летом была девушка, которую отправили в Трою. Вот именно! Отправили, чтобы она вышла замуж за Гектора. Не помню ее имя. Так, да, им, наверное, можно покидать остров. — Банокл пошел дальше, затем остановился. — Хотя кто-то еще говорил, что несколько лет назад девушку убили за то, что она покинула остров без разрешения. Почему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно.
Они поднялись на скалу и увидели Одиссея, идущего вниз по тропе на другой стороне горы, а свинья семенила рядом с ним. Он направлялся к берегу, на который были вытащены четыре корабля.
Каллиадес оглядел местность. На пляже было около двух сотен человек. В ярком свете их костров он смог разглядеть, что некоторые из них лечили раны. Другие ели и пили.
— Я думаю, это пираты, которые напали на царя Идоменея, — сказал молодой воин.
— А почему он идет к ним? — спросил Банокл. — Ты думаешь, он знает их?
— Ты бы мог узнать человека с такого расстояния?
— Нет.
— И у кораблей нет меток. Я не думаю, что он знает их.
— Тогда это безумие! — воскликнул его друг. — Они убьют его и заберут золотой пояс. А свинью съедят, — добавил он.
— Я согласен, и Одиссей, должно быть, тоже это знает. Он умный человек, и у него есть план, — сказал Каллиадес. — И, во имя богов, он хладнокровный человек!
Банокл пробормотал грязное проклятие.
— Ты думаешь о том, чтобы спуститься вниз, да? Та удача, что у нас осталось, помещается в горшок, и ты собираешься написать в него.
Молодой воин засмеялся.
— Возвращайся назад, друг мой. Я хочу посмотреть, как развернется эта пьеса.
С этими словами он пошел дальше. Через несколько минут Банокл присоединился к нему; микенец знал, что так и будет. Великан молча шел рядом с ним, выражение его лица было злым и решительным.
Каллиадес увидел, что Одиссей обернулся, но не стал дожидаться их. Они вместе с Генни продолжили путь, спустились и зашагали вдоль берега. Несколько пиратов посмотрели вверх, затем растолкали своих товарищей. Собралась толпа и смотрела на странное зрелище, которое представляли собой уродливый человек в золотом поясе и свинья в желтом плаще.
Одиссей продолжал идти, вероятно, не беспокоясь из-за возникшего к ним интереса.
Каллиадес и Банокл были в двадцати шагах позади него, когда от костра отделилась худая фигура и встала на дороге Одиссея.
— Кто бы ты ни был, тебе здесь не рады, — сказал этот человек.
— Мне рады везде, Ослиная морда, — ответил царь. — Я — Одиссей, царь Итаки и хозяин Зеленого моря.
Он посмотрел мимо оскорбленного человека и закричал:
— Это ты, Иссопон, прячешься у огня? Во имя богов, почему тебя до сих пор никто не убил?
— Потому что они не могут поймать меня, — ответил дородный воин с черной бородой с серебряными прядями. С трудом поднявшись на ноги, он пошел навстречу Одиссею. Он не предложил руки, а встал рядом с худым пиратом и добавил:
— Я не знал, что ты плаваешь в этих водах.
— «Пенелопа» находится на следующем пляже, — сказал Одиссей. — Если бы ты знал, то отправил бы разведчиков. Твои парни выглядят так, словно принимали участие в битве, но, поскольку я не слышал пения и хвастливых речей, полагаю, вы проиграли ее.
— Мы не проиграли, — огрызнулся первый из пиратов. — Она пока не закончена.
Одиссей повернулся и посмотрел на четыре галеры на берегу.
— Ну, ты сражался не против «Ксантоса», — сказал он, — потому что я не вижу повреждения от огня на твоих судах.
— «Ксантос» не плавает в этом сезоне, — заметил Иссопон.
— Ты ошибаешься, мой друг. Я видел, как его черная лошадь проплыла только вчера. Но это неважно.
Подойдя к ближайшему моряку, Одиссей наклонился и поднял кувшин с вином, стоящий рядом с ним на песке. Приложив его к губам, он жадно напился.
Воцарилось молчание, и Каллиадес почувствовал возникшее напряжение. Казалось, никто не заметил его и Банокла. Все взгляды были прикованы к царю Итаки. Одиссей же выглядел совершенно спокойным. Он выпил еще, затем погладил Генни, который сел рядом с ним.
— Почему свинья в плаще? — спросил Иссопон.
— Мне бы хотелось тебе рассказать, — ответил царь Итаки, — но бедный Генни смущается из-за этого.
— Это была Царица-ведьма, правда? — закричал кто-то из пиратов.
— Никогда не следует смотреть на грудь ведьмы, — согласился Одиссей. — Не имеет значения, насколько она прекрасна. Неважно, насколько привлекательна у нее грудь. Генни знал это. Мы все знали это. Но когда задул этот холодный ветер, и ее соски поднялись под золотым хитоном… ну, это было слишком для мальчика.
— Расскажи нам! — закричал другой пират. За ним последовал целый хор умоляющих голосов. Шум испугал Генни, и он поднялся на ноги.
— Не могу, парни. Генни умрет от стыда. Но я могу рассказать вам историю о пиратстве и золотом руне, мужчине без сердца и женщине такой чистоты и красоты, что, где бы она ни ступала, вокруг ее ног расцветали цветы. Хотите услышать эту историю?
Поднялся невероятный рев, и пираты устроились на песке большим кругом вокруг него. Каллиадес и Банокл сели среди них, и Одиссей начал свой рассказ.
Для Каллиадеса время, проведенное на берегу, было настоящим откровением. Этот вечер он никогда потом не мог забыть. Голос Одиссея стал глубоким и звучал почти гипнотически, когда он рассказывал историю путешествия, произошедшую много лет назад. Он рассказывал о бурях и знаках, волшебном тумане, который окутал все, когда они приблизились к побережью Ликии.
