Что теперь?
Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Все схвачено, дела идут, управление толковое и о моем прибытии пусть и в новом статусе бароны были предупреждены. Директивой нового короля, я мог в одно мгновение взять всю эту массу войск под свое крыло, вновь став хозяином этой земли. Но вот есть ли в этом смысл?
Пиксквар толково организовал как оборону, так и редкие рейды возмездия, грамотно и профессионально играя с разрозненным но превосходящим его численностью противником. Выверенные удары, многоходовые маневры и перестановки позиций, он действительно знает что делает.
Я был в растерянности. По большому счету, ввод меня в эту игру был лишним шагом, хоть и нужным для меня персонально. Если не возникнет ничего из ряда вон выходящего, то я так и прослоняюсь неприкаянным до следующего лета, не нужный никому и, меж тем вроде как, значимый для вышестоящего начальства. Занятная ситуация. Нона выслала ко мне на встречу моего бывшего управляющего сквайра Энтеми, что со смущением пряча в бороде сожаление, сообщил мне, что бы я не появлялся в Лисьем. Моя бывшая супруга не желала меня видеть, а по сути, в ультимативной форме намекала, что как законная хозяйка все этих земель, не желает мне зла, но и своего не упустит.
Смешно? Не–е-е–ет. Это печально. И это еще не все…
Прогуливаясь по Касприву, в гордом одиночестве, я зашел в одну из таверн устало, усаживаясь и задумчиво созерцая окружающую действительность, в темном уголке зала, что бы в тишине, немного посидеть, перекусив чем‑нибудь горячим.
— Господин барон… — Отвлек меня от ковыряния вилкой в тушеной картошке незнакомый голос. — Мы это, того…
Подняв глаза, я оглядел с ног до головы стоящих передо мной легионеров, двух крепких широкоплечих парней с изрубленными шрамами лицами и широкими мозолистыми ладонями, нервно тискающими рукояти своих кутласов. Одеты по форме, частично в доспехе, значит только–только вышли в увольнение. Чего им нужно? Еще раз пристальней мазнув взглядом по шевронам и лычкам, понял, что оба лейтенанты, а так же что первого зовут Десятый, а второго Пятнадцатый. И что? А то, что эти два разбойника и душегуба были из первой тридцатки рабов, которых я лично отбирал в невольничьих бараках для первой партии своего тогда еще не существующего легиона. Узнали, стало быть. Не могли не узнать, с ними ходил в Когдейр, с ними бились, войну воевали с речным народом. Надо же, какие везучие засранцы, это ж скольких они уже пережили? Это ж сколько эти два волчары крови успели хлебнуть своей и вражеской? Не думал, что хоть кто‑то из них сможет так далеко в смутных временах дойти, а главное выжить.
— Ц–ц-ц–ц! — Я приложил палец, к губам показывая, что бы молчали, а следом кивком указывая на места за столом напротив меня. — Будут спрашивать, знать меня не знаете и первый раз видите.
Дождавшись их согласных кивков, пощелкал пальцами, привлекая внимание дородной тетки разносящей по таверне заказы.
— Голубушка! — Я улыбнулся ей. — У вас бутылочки «сэра Дако» не найдется? Есть? Вот и отлично, будь так добра и не затягивай! Господа легионеры только в увольнение заступили и желают каждую минуту свободы провести достойно!
Господа под бутылочку немного осмелели, заговорили о былых временах и павших товарищах, немного расчувствовавшись стали тискать мне руку и говорить, что для них было честью служить под моим командование, да и вообще они, мол, в курсе столичных разборок и совсем не верят слухам, что я похищал принцесс и убивал людей на площади. Я лишь кивал их речам, да тискал рюмочку вискарика в руке все, никак не осиливая налитого. Не было настроения. Совсем. Какое‑то внутреннее состояние тоски с примесью потери скреблось по душе, заставляя ее морщиться и кривить губы.
— Вы уж «звиняйте» нас барон. — Один из вояк не смущаясь, еще накапал себе из початой бутылочки. — А токма вас увидав в лагере мы быстро скумекали что быть беде.
— Быть? — Я невесело улыбнулся.
— Ну не спроста ж вас с застенков то выпустили? — Улыбнулся второй.
Я на выдохе опрокинул резко в себя рюмочку хлопая донышком громко по столешнице и принципиально не закусывая, дабы морду скрутило, а душу отпустила тоска.
— Но энто даж хорошо. — Первый задумчиво пожевал губы.
— Я бы даже сказал не хреново. — Расплылся я в улыбке. — На воле то оно всяко веселей.
Простецкий юморок, не хитрые речи и прямые мысли без вторых, третьих и четвертых подтекстов, как‑то в тему пришлась эта не замысловатость. Оттаял немножко, или рюмочка в дело вступила, с непривычки алкогольных излияний быстро находя отклик в организме.
— Ох! — Вдруг всполошился один из легионеров. — А мы ж совсем забыли за наследника то выпить!
Бойцы быстренько налили по стопочке, салютуя мне и опрокидывая их залпом, видимо не заметив моей перекосившейся и побелевшей физиономии.
— Наследника… — Кое‑как вытолкнул я слова из себя.
— Эт хорошо что у вас сын! — Продолжал свою речь подвыпивший легионер. — Не зря вас баронесса то перед казнью навещала, ох не зря!
— Сын… — Онемевшими губами произнес я.
Легионеры плели своими языками дальше, а я с содроганием в сердце, внимал каждому слову, составляя картинку из гигантского пазла, гигантской разбитой картины моей веры в то что мир не так уж и плох, а люди в принципе своем не озлобленные и не корыстные куски мяса.
Получалось? Нет, пока выходило что‑то мрачное и лишенное радужных красок добра, что‑то черное, тягучее и обволакивающее душу, что‑то с горечью предательства и боли, настоянное на эссенции мерзкого обмана и тошнотворно приторной лжи.
Прощения ты просила?! Прощения? Хотелось мне крикнуть куда то в небо, вспоминая последнюю беседу с Вальери де Кервье. Вот значит как? Я должен понять и простить тебе еще и это? Пока я без малого год, проторчал у тебя в подземельях, ты уже все предусмотрела и просчитала? И теперь говоришь мне — прости? А Нона то какова! Ай молодец баронесса! Просто умница! Все получила, все и даже свыше того! Понятно теперь почему такие взгляды на меня бросали бароны и этот визит Энтеми, да и само не желание экс супруги видеть меня. Все понятно, теперь все становилось на места, если бы не эта война и смерть Митсвела я бы сгнил там, в подземном мешке. Я был заключен без права помилования с изначальным расчетом на вечность одиночества.
Они знали, они все знали, я отчетливо вспомнил ту последнюю встречу в заключении, когда ко мне пришла Нона, в тот момент она пришла что бы набраться смелости, набраться духу перед этим поступком на миллион. И Вальери была там и Императрица. Все было как в тумане, я не понимал их взглядов, а меж тем решение уже было принято ими.
