— Вскоре после этого, — продолжила Саманта, — мою другую одаренную тетю, Миллисент, и ее мужа Джайлза увезли люди из аббатства.
Ричард удивленно нахмурился.
— Аббатства?
— Да, это отдаленное место находится неподалеку от города Сааведра. Им управляет аббат Дрейер. Там занимаются чем-то связанным со сбором пророчеств для Ханниса Арка, который управляет провинцией Фаджин из своей цитадели в Сааведра.
— Что ты знаешь об этом месте — аббатстве?
— На самом деле совсем не многое, кроме того, что они, как я уже говорила, собирают пророчества. Не уверена, что кто-то знает больше. Об аббатстве или цитадели не любят говорить.
Ричард знал аббата Людвига Дрейера, но не сказал об этом. Людвиг Дрейер распустил слухи о пророчестве в Народном Дворце. По сути, он отколол несколько стран от Д'Харианской империи и побудил переметнуться, вверить свою судьбу Ханнису Арку, который пообещал поделиться с ними пророчеством и раскрыть его секреты.
— Как думаешь, почему они выбрали и забрали в аббатство твоих тетю и дядю? — спросил Ричард.
Саманта рассеяно потерла краешек стула.
— Я точно не знаю. Но, как уже говорила, дядя Джайлз утверждал, что имеет частицу пророческого дара. Быть может, дело в этом. Может, в аббатстве хотели, чтобы он расшифровал пророчество и поведал о будущем. Все, что я знаю наверняка, — пришли солдаты и сказали, что тетя Миллисент и дядя Джайлз должны пойти с ними, потому что они одаренные и были избраны аббатством для помощи с пророчеством. Солдаты говорили, что это ради блага народа провинции Фаджин, ведь пророчество принадлежит всем.
— Они так и не вернулись после оказания помощи с пророчеством?
Из-за того, как Саманта отвела взгляд и покачала головой, у Ричарда сложилось впечатление, что никто и никогда не возвращался из аббатства. Он недоумевал, почему.
— Так моя мама осталась единственной одаренной в Стройзе.
— Ты здесь, — сказал Ричард, — и ты одаренная.
Саманта повела плечом.
— Наверное. Думаю, мне следовало сказать, что мама осталась единственной взрослой из одаренных в Стройзе. Теперь ее не стало. А значит, данные нам древние обязательства пали на меня.
Ричарду не понравилось, как это прозвучало. Он смахнул соломинку со штанины.
— Ты знаешь, что обозначает название вашей деревни, вашего народа? Как переводится «Стройза»?
Нахмурившись, Саманта откинула прядь черных волос.
— Нет. Я думала, это всего лишь название. Никогда не слышала от других, что оно как-то переводится.
— Это древнед'харианское слово.
— Древнед'харианский — старинный, мертвый язык. Сегодня уже никто не знает его.
— Я знаю.
— Правда? — Заинтригованная Саманта склонилась поближе. — Так что же оно значит?
— «Дозорный».
Улыбка Саманты испарилась, кровь отхлынула от лица.
— Добрые духи, — прошептала она.
— Это слово на древнем языке как-то связано с вашим обязательством? — спросил Ричард.
Саманта кивнула, на глазах наворачивались слезы.
— Именно этим занималась моя мама — несла дозор. Родители покинули Стройзу, чтобы сообщить об увиденном, но мама так и не сумела выполнить обязательство. Они отъехали совсем недалеко, когда папу убили. А мама исчезла и, боюсь, тоже мертва.
— Мы пока не знаем наверняка, — произнес Ричард. — За чем она следила?
Саманта указала на дверь с вырезанной Благодатью.
— Я должна показать вам.
Саманта прикоснулась тонкими пальцами к вырезанной Благодати на двери.
— Это наш долг, — сказала она. — Наше обязательство перед миром живых.
— То есть быть стражами того, что представляет Благодать?
— Да, — ответила Саманта, открывая дверь.
Ричард не мог себе представить, как люди, живущие в столь отдаленном месте, могут быть стражами Благодати. Этот символ охватывает все существование. Он посмотрел на Кэлен, убедившись, что она все еще дышит спокойно, и шагнул за Самантой в дверной проем с вырезанной Благодатью, которая снова напомнила ему о долге.
Внутренняя комната, отделанная так же, как и первая, тускло освещалась несколькими свечами. Помятые одеяла были сдвинуты с циновки. Видимо, тут спала Саманта, ожидая, пока очнется Ричард. Простой, но добротный высокий шкаф стоял в стороне от кривой скамьи с небольшим свертком и бурдюком воды.
Саманта повела Ричарда вглубь комнаты, где начинался темный коридор, и взяла с полки фонарь. Раздался негромкий щелчок. Она зажгла фитиль с помощью дара. Мягкий свет фонаря осветил коридор, который оказался длиннее, чем ожидал Ричард.
Коридор провел их через несколько комнат — спален, как показалось Ричарду. В одной из стен имелось небольшое углубление. На верхней из трех полок в этой нише стояли маленькие незамысловатые статуэтки из глины. Одна из фигурок представляла собой пастуха среди овец. Другая — мужчину, который прикрывал глаза рукой, вглядываясь вдаль. На нижних полках стояли книги, и лежало несколько льняных полотнищ. Минуя темные комнаты по бокам, коридор продолжал непрерывно спускаться вглубь горы и, наконец, закончился довольно странным тупиком.
Единственное отверстие в конце коридора закрывалось каменной плитой, в центре которой была вырезана еще одна Благодать. Рядом с проемом Ричард заметил металлическую пластину, встроенную в стену. Пластина настолько сильно проржавела после многих лет использования, что казалась частью каменной стены, и он чуть было не проглядел ее.
Ричарду и прежде доводилось видеть подобные металлические пластины, но они выглядели куда лучше. И тоже располагались в местах, скрытых от посторонних. Такие пластины являлись своего рода замком, отпереть который может лишь дар.
В прошлом дар Ричарда уже позволял входить во множество подобных экранированных проходов и закрытых зон. И даже в области, защищенные смертельно опасными щитами, для преодоления которых требовались магии Приращения и Ущерба. В места, где сотни лет не ступала нога человека.
— Лишь одаренный из вашей деревни может пройти здесь, не так ли?
Саманта кивнула.
— Да. Это место предназначено только для одаренных. Другим здесь быть не позволено. Большинство хотя бы немного боятся одаренных и никогда не войдут в наше жилище без приглашения. Да я и не слышала, чтобы кому-то позволяли зайти так далеко. Более того, лишь одаренные упоминали об этом месте. Не уверена, но, скорее всего, никто из селян даже не знает о его существовании.
Ричард нажал рукой на пластину, пытаясь открыть проход. И ничего не произошло.
— Мой дар не сработал, — произнес он несколько удивленно.
