А рядом кто-то знакомо хохотал.
Над ним!
Серая тень!
Он отплевывался, чихал и кашлял одновременно. Чьи-то руки помогали освободиться.
— Ты! — выдохнул Буйвол и снова захлебнулся пылью.
Звонко хохоча, его распутывал Малыш.
Наконец-то освободившись, отплевавшись и откашлявшись, угрюмый Буйвол долго разглядывал развеселившегося друга.
— Что смешного? — спросил он.
— Ничего особенного, — развел руками улыбающийся Малыш. — Как ты себя чувствуешь?
Буйвол не ответил, он сам задал вопрос: — Где мы?
— В монастыре.
— Где? — переспросил Буйвол, заподозрив, что Малыш над ним издевается.
— В монастыре служителей Локайоха. Под землей. В пещерах.
Буйвол, надув щеки, фыркнул, почесал переносицу.
— Правда?
— Ага, — Малыш кивнул.
— И как мы тут очутились?
— Ты не помнишь?
— Помню только, как шли через горы. Как спускались — помню. А дальше что?
— А ничего. Нам встретился человек. Монах. Он отвел нас сюда, изрезал твою руку, промыл рану какой-то гадостью, пошептал что-то, наверное помолился, потом…
— Моя рука… — Буйвол посмотрел на повязку, пропитавшуюся свежей кровью. Спросил с затаенным страхом: — Он меня изуродовал? Я не чувствую руку! Она работает?
— Он тебя вылечил, — сказал Малыш. — Ты ничего не соображал, бормотал что-то насчет серой тени и судьбы…
Буйвол вздрогнул.
— …ты сам не свой был. Мне пришлось привязать тебя к седлу, чтобы ты не свалился. Да ты бы помер, если б не этот монах!
— Локайох, — сказал вдруг Буйвол, и Малыш понял, что друг его совершенно не слушает.
— Что? — переспросил он.
— Та тень! В моих снах! Это Локайох!
— Да?
— Ему что-то от меня было нужно!
Малыш, прекратив улыбаться, с тревогой глянул на товарища. Сказал неуверенно:
— Пожалуй, на сегодня достаточно болтовни. Давай-ка я помогу тебе добраться до постели, ты ложись, отдыхай. А я попробую раздобыть еды.
— Что им нужно от нас? — Буйвол задыхался, и Малышу показалось, что его друг опять бредит.
— Ну-ка поднимайся! Пошли отдыхать!
— Что они хотели? — Буйвол отбросил протянутую руку друга.
— О чем ты? — обеспокоенный Малыш присел рядом с товарищем, нахмурившись, заглянул ему в глаза.
— Не знаю… — Буйвол вдруг обмяк, голос его зазвучал глуше. — Не знаю… Сам не пойму… Странные сны… Ничего не могу вспомнить.
— Ты еще болен. Тебе надо набраться сил.
— Я здоров. Просто я голоден.
— Давай, поднимайся…
Они встали вместе. Одновременно с одной ноги шагнули к широким дощатым нарам. Буйвол пошатывался, но Малыш придерживал его, не давая упасть. Левая рука мечника висела плетью вдоль тела, повязка на ней казалась черной от крови. С пальцев срывались крупные, словно бобы, капли и разбивались о пол.
— Мне не нравится это место, — сказал Буйвол, опрокидываясь на колючие тюфяки.
— Мне тоже.
— Тогда что мы тут делаем?
— Только то, что можем сейчас делать. Ждем.
— Проклятье! — Буйвол неловко повернулся, придавив больную руку. — Где мой меч?
— Под кроватью.
— Дай мне его.
Малыш, встав на корточки, вытащил меч из-под нар. Вложил рукоять в ладонь товарища.
— Вот теперь гораздо лучше, — сказал Буйвол и закрыл глаза. — Найди чего-нибудь поесть, а потом будем выбираться отсюда.
— Так и сделаем, — согласился Малыш.
— Нам надо держаться подальше от богов, — сонно пробормотал Буйвол.
— Точно. Боги нам ни к чему…
Из открытого черного хода донесся многоголосый гул, похожий на невнятный рокот далекого прибоя. Это где-то опять молились монахи — рабы Локайоха.
Целых два дня Буйвол набирался сил. Он ел за двоих — Малыш отдавал товарищу почти всю свою долю. Большую часть суток спал с мечом в обнимку. А когда бодрствовал, мучился от безделья.
Левая рука практически не работала, и Буйвола это очень беспокоило. Что за воин из однорукого? Он осторожно массировал мышцы, избегая касаться раны, чтоб не вызвать нового кровотечения. Пытался шевелить непослушными пальцами.
Два раза в день приходил молчаливый Суайох, приносил еду, доливал масло в светильник, а потом долго возился с рукой Буйвола — менял повязку, внимательно осматривал швы, осторожно промывал рану какой-то желтовато-зеленой жидкостью. Воин безропотно терпел боль и некоторое неудобство. И каждый раз спрашивал, станет ли рука такой, как была раньше. И каждый раз монах не отвечал.
Малыш приходил в келью лишь для того, чтобы перекусить. Все остальное время он пропадал на природе, на свежем воздухе, за воротами храма.
Буйвол не обижался на товарища. Он отлично его понимал.
— Ну, как ты? — спросил Малыш, появившись в келье раньше Суайоха. На столе была лишь грязная посуда, время трапезы еще не пришло, и лучник, не зная, чем заняться, стал строить пирамиду из деревянных тарелок и медных мисок.
Буйвол зевнул, приветствуя товарища.
— Нормально.
— Я думаю, пора уходить.
— Давно пора, — согласился Буйвол.
— А выдержишь дорогу?
Буйвол фыркнул, встал с кровати, демонстративно поприседал, попрыгал на месте. Размял шею, качая головой из стороны в сторону. Сказал:
— Я в порядке.
— Только вот рука, — заметил Малыш.
— Я на руках не хожу. Я на ногах хожу.
— Что ж, тогда решено — уходим. Когда? Завтра?
— Сегодня! Сейчас!
— Может, сперва перекусим?
— Дельная мысль.
И друзья, перемигнувшись, дружно завопили:
— Суайох!
Монах явился не сразу. Малыш и Буйвол успели собрать свои немногочисленные вещи — в основном оружие и одежду, когда наконец Суайох принес еду.
— Мы уходим, — сразу объявил Буйвол.
Монах промолчал, сосредоточенно переставляя тарелки с подноса на стол.
— Мы перекусим и пойдем, — сказал Малыш. Суайох, не реагируя, собирал грязную посуду.
— Эй, дружище! — Буйвол схватил монаха за рукав, потянул, стремясь привлечь его внимание. — Ты что, не слышишь? Или не понимаешь?
— Вы уходите, — равнодушно сказал Суайох, не пытаясь высвободить свою руку.
— Заговорил! — фыркнул Буйвол. — Хвала Локайоху!
— Я обещал уплатить за лечение, — сказал Малыш. — Все, что у нас есть — твое.
— Больше ничего не надо, — сказал монах.
— Больше? — переспросил лучник.
— Мы взяли, что нам было нужно. Остальное оставьте себе.
— Что взяли? — спросил Буйвол. — Лошадь?
— Она ждет вас у ворот.
— Если не ее, то что тогда?
Монах, не ответив, направился к выходу. Проговорил равнодушно:
— Ешьте и уходите. Вас никто не будет задерживать. И провожать никто не будет.
— Странные у вас тут порядки, — пробормотал Буйвол. — Никогда больше не полезу в пещеры.
