– И ничего! – Ллойд грубо содрал с меня сапожок, стянул носок, едва не порвав. – Ноги ледяные!
Обжигающие ладони легли на ступню, боль скрутила еще сильнее. Казалось, что сотни раскаленных игл вошли под кожу, дотянулись до кости и теперь одновременно вкручиваются внутрь.
– Вот именно! Ничего! Ничего бы не случилось! – С силой, которую от себя не ожидала, я лягнула хранителя и отползла от него настолько далеко, насколько это было возможно. – Зачем ты меня спас? Тебя кто-нибудь просил это делать?!
Вместе с болью накатило понимание: побег не простят. Все закончилось.
– А что? Не нужно было?
– Нет! Тебя никто не просил! Для чего все это? А? Зачем ты меня спас? Дай угадаю? Для того чтобы убить по правилам! Вынести приговор за то, что мой отец не внес свою долю контрибуции, и казнить у всех на виду в назидание! Справедливость восторжествует! – ядовито воскликнула я и, переведя дух, добавила. – Когда-то ты мне сказал, что не испытываешь удовольствия от убийств, но, видимо, солгал. Тебе нравится мучить, нравится делать больно. Я заснула и умерла бы спокойно и безболезненно. Без твоего вмешательства. Но ты пришел. Пришел, чтобы убить! Правильно говорят, что ты – бессердечный палач! Если есть у тебя хоть немного сочувствия, просто уходи или убей здесь!
Да, я его провоцировала, специально злила. Четкое понимание, что мне не жить, развязало руки. Хотелось уйти быстро, чтобы больше не чувствовать все нарастающую боль в ногах, не мучиться, ища выход там, где его нет. Я очень устала. Целый месяц дум о том, как сбежать, как обмануть хранителя, как спастись. Целый месяц страшных снов, в которых Ллойд преследовал меня и убивал. Целый месяц размышлений о том, что меня ждет, если ограбят в дороге, если попадусь к насильникам, если схватят горцы…
Я устала и больше не выдержу этой пытки. Ожидание смерти страшнее самой смерти. Пусть лучше он сделает это сейчас. Так, как с Фанасом на площади. У него есть моё признание. Значит, зачитать приговор и исполнить его хранитель может прямо сейчас.
Последнее время я часто думала о том, как уйти из жизни достойно. Даже иногда представляла, как стою в красивом платье с шикарной прической перед Ллойдом, который должен стать моим палачом, и с укором смотрю хранителю в глаза, зная, что ему будет всю жизнь сниться этот взгляд.
Сейчас это казалось таким глупым. Какое достоинство? Я выгляжу, как лохматое убожество, с красным лицом, распухшим носом и искусанными от боли губами. Я даже встать не могу – скрючилась возле ног хранителя. Но взгляд не опустила.
Ллойд был зол. Мне показалось, в глазах у него отражаются отблески пламени.
– А вот и убью, раз ты так хочешь, – выплюнул он. – Только ты сначала ответишь мне на несколько вопросов. Где ждут люди твоего отца? Сколько их? Как они проникли в Тасар? Как вы поддерживали связь? Говори!
– Что? – растерялась я.
– Где ты встречаешься с людьми твоего отца? Кто тебе должен был помочь на той стороне? Ну?!
– Помочь?
– Не отпирайся, – строго произнес Ллойд. – Нам многое известно. Ты ведь уже пыталась сбежать на перевале. После этого я стал тщательно следить за каждым твоим шагом, а так же отправил наблюдателей к герцогу Ранскому. Твои комнаты обыскивали, мне известно про парик и грим. Только артефакта связи мы так и не нашли. Где он? Или ты как-то иначе передавала сообщения? С кем встречалась в Уарде? Где тебя ждут люди герцога?
Я ошарашено глядела на Ллойда. Люди герцога? Он считает, что отец меня спасает из лап горцев?
– Да, тебе удалось обмануть того человека, что за тобой следил, – продолжал хранитель. – Но со мной такой фокус не пройдет.
Мне вдруг стало смешно. Ллойд уверен, что любой отец не может оставить свою дочь в беде. Артефакт показал наше родство, общую кровь. А кровь для горцев – это очень важно. Важнее крови для них, пожалуй, только дети.
В Тасаре женщины рожают редко. Я не сразу поняла, что мне кажется странным в столице клана, а потом сообразила: здесь мало детей. Ллойду, как бы умен он ни был, просто не пришло в голову, что собственного ребенка можно расчетливо отправить умирать.
– Конечно, куда уж мне обманывать, – невесело усмехнулась я, – даже не буду пытаться, сам надумаешь и обманешься. Мне никто не помогает и не думал помогать. Герцогу Ранском не нужна незаконнорожденная дочь. Я – пятно на его репутации. Доказательство несостоятельности и глупости.
Ллойд хмурился. Он не понимал. Для горцев дети, любые дети, – благо. В браке они появились или нет – неважно. Он не осознавал, откуда в Велии такое презрение к незаконнорожденным. Надо объяснить.
– Знаешь, почему бастарды у магов из знатных семейств – нечастое явление? – спросила я и сама же ответила: – потому что нужно всего десяток секунд, чтобы прочесть противозачаточное заклинание. И если появляется незапланированный ребенок, значит, маг, когда делал дитя, напился до свинского состояния, или не способен овладеть своим даром, или этот дар настолько мал, что его не хватает даже на такое крохотное заклинание. Понимаешь? И я была свидетельством того, что отец или бездарен, или глуп. Как ты думаешь, какие чувства он ко мне испытывал? Любовь? Совсем нет. Раздражение. Я никогда не была ему нужна! И когда появилась возможность избавиться от позорящей его дочери, да еще и не платить дань, он это сделал! Нет никаких артефактов связи, нет никаких людей, которые должны мне помочь, ничего нет, Ллойд. Отец прекрасно знал, что вы меня убьете, но ему все равно.
– Ты радовалась, когда приехала сюда… – задумчиво протянул хранитель. В его голосе явно слышалось сомнение.
– Да потому что я не знала для чего к вам еду! Герцог солгал, сказав, что в Тасаре такая традиция примирения: женить своих детей. Говорил, что мне надо выйти замуж за тебя, Сэлиса или Канлира. Я узнала правду только тут, поговорив с маркизой. А ведь чувствовала, что что-то не так! Старалась найти ответы, даже подслушала один странный разговор. Сначала не поняла, о чем отец говорил, а потом сообразила, что он не хочет платить…
Моя речь оборвалась кашлем. Я не видела лица Ллойда и не могла понять, поверил он мне или нет. Думаю, это уже не важно.
– Выпей, – хранитель сунул мне под нос кружку, над которой вился горячий парок.
– Зачем?
– Это поможет не заболеть.
– Зачем оттягивать неизбежное? – просипела я. – Ты знаешь законы. Герцог не выполнил свои обязательства, значит, меня ждет смерть. Я ведь права?
У меня оставалась крохотная надежда. Но Ллойд убил её одним словом.
– Права.
– Дурацкие законы, – заключила я устало.
– Нет, просто бывают единичные случаи, которые…
– Единичные случаи? – Я зло рассмеялась. – У вас больше половины таких «единичных случаев». Вам отдали ненужных детей. Тех, которых не жалко. Мешающий дядюшке малолетний племянник, старая дева, которую отец не мог выдать замуж, ущербная немая принцесса. Мне продолжать? Ты считаешь, если вы их убьете, родственники будут переживать? Нет, они спасибо скажут, что вы их избавили от этой проблемы! Мой отец так точно порадуется.
– Не собираюсь я его радовать! – нахмурился Ллойд.
– То есть ты...
– Не буду тебя убивать, – продолжил хранитель. – Мало того, сделаю все, чтобы ты осталась жива. А теперь пей.
Он снова сунул мне кружку под нос.
– Но как же…
– Пей, я сказал!
В кружке оказалось что-то горячее и крепкое. Я закашлялась, но под суровым взглядом Ллойда выпила все до капли. Сначала жидкость обожгла гортань, а потом осела в животе, согревая изнутри. В крохотной выбоине, которую хранитель с помощью магического купола превратил в небольшую пещеру, закрытую от ветра и снега, стало заметно теплее.
– Теперь снимай с себе все мокрое. В первую очередь сапоги и штаны. – Ллойд стащил с себя куртку и постелил на каменный пол. – Переползай сюда. Вещи сейчас посушу.
Внезапно я сообразила, что мы здесь одни. Пещерка до ужаса маленькая, Ллойд не мог встать в полный рост. Как бы он ни отодвинулся, все равно оказался бы слишком близко.
