- Но ты можешь попробовать?
- Мое сознание может понимать мир через твои глаза. Как вышло с твоим
телефоном, например. Если я сосредоточусь, то могу увидеть, как ты его используешь. Я
вижу в сознании, как ты доверяешь этому прибору, и хотя не могу понять его полностью, но уже не боюсь.
- А что насчет самолетов, машин, небоскребов? – он поднял голову и посмотрел на
меня. – Стой, ты сейчас это делаешь, да? Ищешь, что такое небоскреб?
- Да.
- Это те высокие здания.
- Ах. Хотя я могу улавливать картинки и эмоции любого выбранного мной человека, с тобой моя связь особенна. Это куда больше, чем Глаз. Наша связь не только дает мне
энергию, но и успокаивает меня. Без тебя я был бы кораблем в бушующем море, что
остался без парусов и якоря. Я бы точно потерялся.
- Ты так связывался с другими людьми? Когда пробуждался до этого, я имею в виду?
- Нет. Ты первая.
- Почему ты не связывался с остальными? Тебе не нужна была их помощь?
- Связь – это соединение пяти моих сторон с другими. Связь между двумя может
легко затмить одного из нас. Это… личное.
- Потому мне было сложно контролировать то, что я говорю? То есть, все, о чем я
думала, тут же слетало с языка независимо от моего желания.
Амон кивнул.
- Твои скрытые мыли и чувства были вытянуты на поверхность. В прошлом я
понимал, где нахожусь и что должен сделать. Рядом всегда были мои сосуды смерти, так
что мне не нужна была помощь других. Мои братья пробуждались в один день со мной, вместе мы достигали нашей цели без передачи нашей воли смертным. Связи раньше не
было, потому что она не была нужна. И я буду вечно жалеть о том, что заставил тебя
пройти через это.
Я притихла на мгновение, а потом сказала:
- Я чувствую, что ты еще многое мне не рассказал.
Амон отвернулся.
- Это не то, о чем тебе стоит беспокоиться. Я продолжу питать твоей энергией очень
осторожно, чтобы не нанести вреда. Кстати говоря, тебе нужно отдохнуть, юная Лили.
- Ты тоже устал, - тихо сказала я. – Ты не хочешь поспать?
Поднявшись, Амон поставил меня на ноги и взял своими пальцами прядь моих
мокрых волос. Убрав волосы с моего лица, он поцеловал мой лоб – и этот жест удивил нас
обоих.
- Тебе сон нужен больше, чем мне, Нехебет, - сказал он, отстранившись на шаг.
- Что это значит?
- На моем языке нехебет – драгоценная водная лилия, найденная в оазисе, и этой
водной лилии, - он коснулся моего плеча, - нужно отдохнуть.
Когда я собралась возражать, он утихомирил меня, прижав кончик пальца к моим
губам.
- Здесь только одна кровать. И я хочу, чтобы ее заняла ты.
Подтолкнув меня локтем, он отправил меня в спальню. Когда я закрывала дверь, то
видела, как он отвернулся к окну и дрожащей рукой провел по волосам.
* * *
Уснула я днем, а когда проснулась, был уже вечер. Окно в спальне было открыто, и в
него проникал ночной воздух, холодный и пахнущий рекой, цветами пустыни и
экзотическими специями. Бодро открыв дверь, я обнаружила Амона спящим. Его длинное
тело неестественно скорчилось на диване, еда на столе стояла нетронутой.
Выкатив тележку с остывшей едой в холл, я вытащила телефон и тихо заказала еще, а потом опустилась на колени перед Амоном, ожидая, пока доставят еду. Его новые
волосы сейчас упали ему на глаза, и после мгновения борьбы с собой я закрыла ту часть
сознания, что контролировала мое поведение, и нежно убрала волосы с его глаз
кончиками пальцев. Меня привлекло тепло его кожи, и я хотела просто сидеть рядом с
ним и чувствовать это тепло.
Его полные губы во сне казались мягче, и я поняла, что видела сейчас перед собой
человека, а не солнечного бога. Такими были две его стороны, выгравированные на одной
монете. Каждая его сущность была сильной, красивой и властной, но человек-Амон, что
был уязвимым, что сомневался в себе, что тосковал по связи с людьми, мне нравился
больше.
Было так просто представить его спящим, страстным и теплым, обнимавшим меня, а
меня – целующей его, запустившей руки в его волосы в порыве страсти. Когда я поняла, что легко могу влюбиться в такого, как он, я убрала руку и осадила себя за такие девичьи
фантазии. Я не знала, что на меня нашло, и не могла это объяснить, потом решила просто
забыть об этом. Лишь раз в жизни я позволила себе нарушить правила, но, если бы мне
хотелось найти себе хорошую пару, рядом не было никого подходящего. Все же мой
прежний стиль мыслей возвращался. Что будет, если я все же закончу тем, что полюблю
Амона слишком сильно? У нас не может быть общего будущего.
Но он был внимательным – не только ко мне, но и к остальным. Солнечным – было
что-то особенное, когда Амон возвращал энергию; я не могла тогда сопротивляться
счастью. Самоотверженным – какая девушка устоит перед парнем, что забыл о своих
желаниях и жертвует собой ради спасения остальных.
Эти качества и многие другие отбрасывали бриллиантовый свет на сотканного из
тени и сна парня, которого я тогда встретила. Он исчез, и остался Амон. Я могла опасно и
беспечно влюбиться в такого, как он, но я не могла представить себе сценарий, в котором
такие отношения закончатся чем-то, кроме разбитого сердца. Конечно, мои родители не
одобрят его, пока у него не будет задатков политика или ученой степени.
Ирония была в том, что если бы я жила во времена Амона, мои родители и мечтать о
лучшем не могли бы. Все же он был египетским принцем. Даже без силы бога солнца
Амон был известным. Я поморщилась, подумав, что он мог бы жениться на сестре, как
боги в прошлом. Хотя у него могло и не быть сестры.
Зато я могла временно забыть о планах на будущее для себя, и уже за это я была ему
благодарна. Я не представляла, как трудно мне станет жить, когда все это закончится. С
Амоном мне казалось, что возможно все. И я уже не была той мисс Янг, Лиллианой. С
ним я была просто Лили, юной Лили. И быть Лили мне нравилось больше.
В дверь легонько постучали, я отставила свои размышления и открыла ее, пропуская
служащего с новой тележкой. Он дал мне бумажку на подпись и ушел. Амон проснулся, когда я расставляла еду на столе.
- Присоединишься? – с улыбкой спросила я. – Думаю, я готова пировать.
Вскинув голову, он разглядывал меня расширившимися зелеными глазами.
- И что же ты празднуешь, юная Лили?
Поднимая стакан, полный апельсинового сока, я сказала:
