Среди гномов возникла небольшая дискуссия. Искали подвох. Но в конце концов им пришлось согласиться, спорить с нашей кампанией бородачи не решились.
— Странный цвет и странный запах, странный вкус остается на губах, — бормотал Алколит ходя кругами вокруг кучки добычи. — Нет, народ, вы как хотите, но мне это совсем не нравиться!
— Мое чувство самосохранения тоже вопит о опасности, — признал Ассаин, нервно поглядывая в сторону входной двери. — Кто знает, какой тут курс по золоту?
— Охренительный, — уверил его я, — учитывай, что золото как минерал и так то редко, а уж если его нужно потреблять едва ли не в промышленных масштабах возникает острый дефицит. На всю эту деревню, например, едва десять монет наберется. И жители себя считают зажиточными.
— Куда же оно уходит? — заинтересовался Артем.
— Снашивается. Золото металл очень мягкий, хотя и довольно тяжелый, это известно всем. А здесь из него чеканят монеты, пусть и крупные, но все же хождение имеет место, следовательно естественная убыль велика. Плюс оно отличный проводник для энергии, из него даже контакты в электротехнике делают. Наверняка в здешних артефактах и амулетах золото присутствует в немалом количестве. А учитывая тот факт, что метод его напыления весьма сложен, то наверняка маги используют литые вставки.
— Интересно, — задумался Алколит, и взял в руку кусок монеты, — золото это благородный металл, оно не окисляется. Эй, Алхимик, а наши фокусы его возьмут?
— Ты что делаешь, гад?! Это ж почти за год зарплата среднего работяги! — вскричал я, наблюдая за тем как комочек металла окунается в зажженный Ярославом бледный огонь.
— Да ничего ему не сделалось, видишь? Интересно кстати, почему. Это же явно не самородный элемент, эй, Вик, не надо на меня так зыркать. Ну хочешь я тебе со своей доли целый золотой отдам?
— Это все конечно интересно, — вновь обратил внимание на себя Алколит, — но что нам с этим-то делать?!
Предметом нашего спора являлась небольшая кучка, лежащая на столе. Двести тридцать три монеты и одна треть золотого. Вархен не зажал нашу долю. Ни на монетку. Ни на грамм. А если бы он попробовал зажать деньги, его бы не поняли соплеменники. Теперь все окрестные племена гоблинов, эльфы и гномы знают, что у племени Гремящих скал есть могущественные союзники-вампиры. Обманывать которых можно. Но только толпой, во избежание попадания вероломного партнера в меню. Правда само племя точно знает, что это обман. На самом деле у них в союзниках великие чернокнижники. Которых тоже обманывать не стоит, потому как если не успеть их заколоть, то от племени нечего не останется. А если успеть, кто-нибудь возможно и выживет. И жители деревни теперь нам как бы это сказать помягче, не доверяют. В том смысле, что мы почти ничего не умеем. Только-только учащиеся колдовать самоучки такие деньги не зашибают. И не могут перебить стаю не самой мелкой нежити без единой царапины. А потому они тоже не мешали шаману отдать нам нашу долю.
Сотню монет мы, правда, сразу обменяли у счастливого до ушей Вархена на все вещи людей, что он найдет в своих закромах и обещание поделиться с нами тонкостями ремесла говорящего с духами. Гоблин, разглядывал груду золота и, судя по раздававшимся в толпе репликам, уже почти являлся верховным шаманом всего своего народа. Ну, или по крайней мере той его части, что живет в этих лесах. Естественно он согласился. А потом стал вызывать к себе наиболее влиятельных вождей и колдунов и одаривать их деньгами. Нелюдь, видя такое дело, возликовала и устроила настоящее народное гуляние. К нашему трио приближаться опасались, но подарков натащили много. Причем серокожие были явно искренни в своем желании задобрить опасных чужаков. Ту груду барахла, что притащили ученики Вархена даже пришлось загрузить на подводу селян, а затем долго перегружать внутрь нашего дома. Возможно, там и попались бы ценные вещи вроде посоха Алколита, но разбираться с ними было абсолютно некогда.
Две шкатулки с золотом по сто монет и мешочек с остатком. Даже по земным меркам состояние, за которое можно убить. А по здешним — этого хватит на небольшую локальную войну. Взять какой-нибудь некрупный замок. Или купить его. Купить…
— Есть идея, — обрадовал я своих друзей.
— Излагай, — ответили мне на два голоса.
— А зачем нам ждать пока одержимые жаждой злата сельчане подопрут нам дверь поленом и подожгут, чтобы потом достать расплавленный металл из угольков? Может самим отдать им его. Вот только не даром.
— Объясни.
— Мы купим эти земли.
— То есть? — уточнил Ассаин, а у Алколита на лице забегала довольная улыбка. Православный потомок евреев почуял выгоду и безопасность, и теперь сбить его с намеченного пути можно было исключительно танком.
— Але гараж, здесь феодальный строй это вам почти как наша родная дерьмократия, — сказал я, видя что Артем никак не может уловить мысль. — Здесь все товар, и все принадлежит кому-то. Если поселение носит статус вольного, то это просто означает, что оно платит налоги исключительно местному самоуправлению плюс королю. А может не платить ни тому, ни другому если хорошей армии нет поблизости. Но земля априори принадлежит кому-то. А следовательно и все, что на ней находится. Другое дело, что этот собственник может не иметь возможности как-то управлять своей собственностью как в нашем случае. Но юридически это не закреплено. Если мы договоримся с Фолидием, как местным старостой, то мы можем выкупить всю эту деревушку в частное так сказать владение. И распоряжаться им на законных основаниях.
— А нас на вилы не поднимут? — спросил Алколит, явно что-то прикидывая. — Помнишь, как предыдущего сеньора народ к гоблинам проводил? Им для нас стрел не жалко будет.
— Не должны, во всяком случае, если мы подпишем документ о полной отмене налогов с нашей собственности и невмешательстве в дела местного самоуправления лет на двести.
— И какой тогда смысл? — по-прежнему не понимал Артем
— Статус. А в средневековом обществе социальная роль — это все. Во всяком случае, на Земле было именно так. Ты простолюдин или того хуже крестьянин? Тебя никто не будет слушать. Ты мелкий купец или искусный ремесленник? Ну, существовать право имеешь, до тех пор, пока твое имущество не понравится вышестоящим. Ты дворянин? Радуйся, на тебя уже какие-то законы распространятся и в случае чего тебя не будут казнить долго и мучительно, а милосердно отрубят голову. Ты церковник? Ты вне вертикали светской власти. Ты чернокнижник? Ты — труп, который пока еще дышит. А мы именно последняя категория.
