Как часто бывает в приключенческих книжках, «на пике страстей» случилось событие, нежданное ни одной, ни другой стороной: перед первым рядом толпы, напротив возмущенного шамана появилась «зыбучая яма» из которой выскочил… Рус — лицом известный малому числу тиренцев, зато по слухам — всем. По тому, как рефлекторно отпрянул Охтангул, можно было понять, что он входил в число тех, что знал Пиренгуловского зятя в лицо.
— Охтангул! — Рус, широко улыбаясь «звериной» улыбкой, раскинул руки, словно пытался обнять «любимого шамана». Шаман отшатнулся вместе с частью завороженной Русовским оскалом толпы. — Со времен Баланборской битвы не виделись! Как ты там, старый товарищ? — говоря эти слова, Рус делал вид, что желает приблизится к «боевому другу», который явно не знал, что делать: он вцепился в посох до побледнения костяшек и, прищурившись, шептал призывы. — Кстати, привет тебе от старца Барангула. Надеюсь, помнишь еще своего бывшего начальника? — произнося два последние предложения, Рус убрал «звериную» улыбку.
Шаман замер, закрыл глаза и надолго задумался. Наконец, руки на посохе расслабились, взор открылся и он выдал речь, как и прежние, усиленную «повелением предков»:
— Барангул был не только моим начальником в сражениях, но и моим наставником. Он был моим учителем, вольные тиренцы! Все услышали, народ? — толпа одобрительно и одновременно взволнованно загомонила.
— Ты что творишь, уважаемый? — прошептал Рус. — Бунтовать решился?
— Какой же это бунт? — тихо ответил ему шаман, — Я, наоборот, пытаюсь направить возмущение народа в правильное русло…
— Это какое же? — язвительно поинтересовался Рус, оторванный «звонком» Гелинии от устройства очередного ирригационного шедевра. Андрей, облегченно вздохнув, отправился в Кальварион, а муж, слетав в потоках Силы «на разведку», пришел в Эолгул.
Вкратце она его проинформировала, что страна на грани голода, и что готовятся «ямы» в Эолгул, в рынок Молочников, что в купеческом районе: «Там легче отсечь толпу», — с отцовских слов пояснила его благоверная. По тем «ямам» скинут продовольствие, насколько у магов хватит каналов. Оценив оставшейся в Тире народ и примерную силу Кальварионских магов, их коллег из Альвадиса, Рус пришел к выводу, что продуктов хватит едва ли на день, а значит… и завтра и после завтра магам практически до состояния отката придется заниматься одним и тем же… Конечно — это не дело. Но… ничего иного пока в голову не приходило.
— Так где же твой отец, Рахмангул? — шаман снова «включил усилитель». — Не желает выходить к нам из пятна, которое воистину оказалось «Долинами предков»?! — последние слова прозвучали особенно громко. Отразились многочисленным эхом и сгинули едва ли не через полстатера.
Покостерив старшего шурина за горячность, похвалив грамотные действия его охраны — мягко «связавшей» своего бешеного начальника; заметив, что старый шаман, провоцируя Рахмангула, рассчитывал на менее профессиональное действие телохранителей, Рус решил «оставить пожилого человека в покое»… в смысле: «пусть Максад с ним разбирается! Может шуряк его сыновей или внуков зазря положил…», — а самому обратиться к народу:
— О, Великий народ Великого Тира! Слышите ли вы меня?! — последнее можно было не добавлять, потому что голос Руса разнесся по всей площади и зазвучал, казалось, в ушах у каждого. Он вспомнил кусочек этрусской молитвы на венчание: составил эту жалкую тень божественного Слова, а Духи наполнили его Силой. — Князь помнит о вас, о, достойные сыновья Великого Тира, и в это время отправляет вам продукты: сытные каганские кушанья. Его гвардия уже готовится сохранить порядок на рынке Молочников… Стоять!!! — и этот воистину Глас заставил толпу, напрягшуюся было в сторону рынка Молочников, закаменеть…
— Я только зять князя, не сам князь, но я слышал все ваши взаимные обещания слово-в-слово. А что я вижу теперь? Толпу оборванцев, собравшихся в Эолгуле, будто другого места в княжестве нет вовсе! А это не так! — Рус «вспучил» под собой круглый участок мостовой и поднялся над толпой во весь рост. Голова сразу попала под затяжной суховей и волосы растрепались. Легкая каганская ткань заколыхалась и все это, вкупе с горяченным взором, произвело на тиренцев неизгладимое впечатление. В принципе, дальше можно было молчать (Рахмангул, успокоившись, что-то слушая в амулете «эфирного разговора», быстрым шагом направлялся в сторону рынка Молочников), но Руса зацепило. Зря что ли они с Андреем и другие Текущие, целых двадцать штук, пахали от солнца до солнца?!
— Боги и Предки отвернулись от Тира, — Охтангул первый «пришел в себя» и он не собирался «сдаваться». — И ты — пасынок бога, любимец Великих шаманов — это прекрасно знаешь! — голос раздался громко, но куда ему было до «ушного звучания» частички божественного Слова.
— И что теперь? — насмешливо ответил Рус. — Грабить дворец и уходить в пятно? А работать не пробовал, Охтангул?! И боги, и Предки здесь ни при чем! Шаманы ушли — вот чего степи не хватает! Вспомните, люди Тира последний год! Дождей шло нисколько не меньше, чем обычно. Был всего один год засухи — и вы его испугались! Шаманы — твои, Охтангул, подчиненные убежали из степи и, пожалуйста, последствия — наступление песков. Люди! Не плошайте сами и Тир не умрет! Целый район Баламбора — уже зеленый. Мы, маги, постарались. Только я не вижу там земледельцев. Где вы, ау! Привыкли к ха… бесплатной еде от казны, разбаловал вас Пиренгул! А разве это дело для настоящих мужчин, тиренцы?! — Рус, потерявший первоначальный задор, с удивление услышал виноватые голоса: «недостойно это», которые усиливались и распространялись.
— А где пасти?! — раздался звонкий, почти мальчишеский голос. — И борки почти все в пятно убежали…
— Появилась великолепная степь от «Закатного ветерка» и на восток до Плато шаманов, шириной миль тридцать-сорок. А придут шаманы, вернется скот… я обещаю и посевной материал, и телят, и ягнят — только возвращайтесь! Не бросайте земли предков и тогда та полоса начнет расширяться и погонит Карагуль, собственными глазами увидите! А пока, порошу всех на рынок Молочников… осторожней, дарки! Подавите друг друга! — Рус хотел было посмотреть в глаза Охтангулу, но он куда-то пропал.
Смотреть, как из «разномастных» «ям», выполненных на основе всевозможных Сил, вылетают привычные каганские «вечнохранимые» одноразовые тарелки в упаковке, Рус не собирался. Помогать сотне княжеской гвардии организовывать порядок — тоже. А собрался он сходить в город-порт Карагир, куда его давно звал, конечно, не без совета командующего, Листвяна, старинный товарищ Домлар, который служил там в составе усиленного десятка (двадцать мечей) «этрусского патруля». Нужных, впрочем, исключительно «для солидности».
