Делая последние неверные шаги, она была почти слепа от страха и головокружения. Шира была совершенно уверена, что перед входом в скалу нити, крепящие сеть к скале, оборвутся, или что издевательский язычок пламени снова окажется далеко перед ней, поэтому, когда она протянула руку к камню и втащила себя на твердую почву, поверить не смела в свою удачу. Она лежала там долго, неподвижная, дрожащая; чувствовать под головой холодный камень было подлинным наслаждением.
Наконец она поднялась и прислонилась к стене пещеры. «Если я повернусь и посмотрю назад, то заболею, — подумала она. — Я должна уйти отсюда как можно скорее».
Этот лаз не был таким высоким и широким, как предыдущий. Не в состоянии думать о том, что могло ее ожидать теперь, она, спотыкаясь, пошла вперед, держась за стену. Коридор не был длинным, и ее затуманенному взору стало ясно только, что перед нею открылась новая часть горы.
Они услышали удар гонга. Ировар глубоко вздохнул.
— Шира прошла вторые ворота, — тихо сказал он.
Все перед нею было в тумане. Бесконечность, наполненная голубоватой, мерцающей дымкой, которая двигалась, поднималась и опускалась. То тут, то там она могла мельком видеть в тумане видения, похожие на синие или зеленоватые облака, то тут, то там вибрировала какая-то бледно-фиолетовая полоска и исчезала. Но все вокруг нее двигалось, даже земля не была твердой — ее вообще не было видно из-за тумана.
В этой бесконечности можно было различить звук, это почти можно было назвать музыкой, или, скорее, это были какие-то тоны, они скользили в воздухе, поднимались и падали, но они были настолько слабы и еле слышны, что, казалось, они идут за пределами вечности. Шира долго стояла в проеме, пытаясь выяснить, что означает этот зал. Хотя слово «зал» едва ли подходило. Она вообще не ощущала, что ее окружают стены. Наверху также не было никакой преграды, ни впереди, ни по бокам. Она не знала ничего и о том, что находилось внизу.
Шира села на корточки и провела рукой у земли. Рука наткнулась на мягкую, но прочную поверхность. Во всяком случае, это не предательски рвущаяся сеть из паутины. Успокоенная, она встала. И наконец раздалось то, чего она ожидала: Голос.
— Шира из Нора! Твое второе испытание касается силы духовного сопротивления.
— Моего духовного сопротивления? В чем оно состоит? И как можно его измерить?
— Иди в зал и увидишь. Иди, не бойся, в этот раз не упадешь.
Не бойся! Легко сказать.
Она нерешительно сделала шаг в том, что было похоже на пустоту.
Нирвана. Подумалось ей. «Где не дуют ветры». Но это не имело ничего общего с нирваной.
Ничего не произошло.
Ничего, если не считать того, что, когда она обернулась, то увидела, что стена пещеры исчезла. Теперь у нее за спиной была бесконечность. Она уже не знала, куда идти. Как найти дорогу в этом поющем тумане?
Новые облака громоздились одно на другое, а потом исчезали. Топазового и бирюзового цвета бастионы тумана обрушились и обнажили водовороты красноватого и розового. Мимо нее проскользнула волшебная перламутрово-серая полоска тумана. Шира медленно вступила в эти неземные видения.
Нежная музыка где-то вдали превращалась в песню, в кружащие голову сверхъестественные звуки.
— «Ши-и-и-ра! — звучала жалобная, умирающая мелодия. — Ши-и-и-ра».
Казалось, эти звуки раздавались и рядом, и далеко, манящие, мистические, они принадлежали женскому голосу, диапазон которого, казалось, не знал верхних границ.
«Но куда мне идти?» — подумала Шира.
Что бы это ни было, но это совсем не испытание силы духовного сопротивления. Хладнокровия — да, возможно, потому что в такой ничейной земле легко было потерять самообладание.
Вдруг она что-то увидела. Далеко впереди между скользящими облаками она увидела яркий свет, мощное пламя. Факел! Это означало, что надо было идти туда.
Он светил ярче, чем прежде. И тут Шира заметила что-то вдали, рядом с факелом. Источник, который журчал, вытекая из невидимой горы. Рядом с ним был серебряный кубок.
Волнующая песня обрела слова.
— Ши-и-и-ра… — звала она. — Ши-и-и-ра! Испей воды, и ты найдешь любовь!
Неужели она уже дошла до источника?
Как быстро!
Не может быть! Путь человеческого выродка был намного длиннее. Как там было?.. Одиннадцать ударов гонга — одиннадцать ворот. Она предполагала, что его путь должен был во многом напоминать ее, но он был лишь искаженным его вариантом — для него проблему составляло любое положительное качество и доброе деяние.
«Ты найдешь любовь?»
Неужели это и вправду возможно? Эта загадочная любовь, о которой она могла лишь догадываться, и которая манила ее своей непонятностью. Она знала, что любовь может совершенно изменить человека, что это нечто огромное, прекрасное, то, чего должно желать, но что любовь — это нечто не для нее. Ей мог лишь кто-то понравиться, не больше. Понравиться? Ах, она знала, что есть и что-то большее. Это влекло людей друг к другу, этому невозможно было противостоять. И это потом удерживало их вместе.
Кто-то однажды, это было давно, сказал ей: «Тот, кто никогда не испытал, что значит любить другого человека, быть счастливым или несчастным, любимым или нелюбимым, узнал только ничтожно малую часть жизни». Шира тогда была еще ребенком, и она ждала того дня, когда сможет влюбиться, ей хотелось поскорее стать взрослой. Но постепенно надежда на такое головокружительное чувство к другому человеку угасла в ней. А рассказ деда уничтожил и последние остатки мечты…
Духи поступили безжалостно, отняв у нее возможность испытать любовь. Может быть, неспособность испытывать сильные чувства помогла ей сосредоточиться на главном — хотя тогда они должны были также лишить ее сознания этой потери, ощущения того, что она что-то упустила в своей жизни.
Но сейчас ей предлагают любить и быть любимой!
Она была уже почти рядом с источником. Песня звучала нежно и вкрадчиво. Это была песня о любви — как и многие другие песни, но они не волновали ее и ни о чем ей не говорили. Сейчас же голос пел о головокружительных глубинах, о тоске, о чувствах, о которых она даже не подозревала, эти слова впервые в жизни проникали в ее сознание. Ей казалось, будто эта песня исходит из нее самой, она высвободила что-то из того, что духи заперли где-то глубоко в ней.
Как будто дверь в неведомый мир слегка приоткрылась. Узкая, узкая щелочка в дверном проеме дала ей возможность догадаться, что это находилось там. Неведомое. И дверь можно было открыть настежь.
Если только она выпьет воды из источника.
Неведомое, неведомое, жужжало в голове у Ширы. Это соблазнительное, обольстительное неведомое!
Все вокруг нее вдруг стало ослепительно-опалового цвета. Она была у цели. Разве не так? Песня звучала, как гипноз, она опьяняла, игра цветов вокруг нее становилась слабее и вместе с тем еще более интенсивной, чем когда-либо. И имело ли какое-то значение, что где-то далеко в тумане сверкнуло маленькое, слабеющее пламя?
