Отобрал кирку.
— Слушай меня внимательно, — сказал я.
Наши глаза встретились.
Подняв два прямых пальца, я продолжал:
— Надо бежать. Ты не сможешь долго здесь прятаться. Ведьма тебя найдет.
Скарбник мерно раскачивался из стороны в сторону.
Глаза его закатились, набрякли, рот приоткрылся. Дыхание стало ровным, лицо разгладилось.
— Мы уйдем туда, где ведьма нас не увидит, — сказал я. — Но ты должен довериться мне. Хорошо?
— Да, — чуть слышно ответил скарбник.
Он завороженно смотрел на кончики моих пальцев.
— Тебе нечего бояться, — сказал я. — Пока мы вместе, ты в полной безопасности. Понимаешь?
— Да.
— Вот и хорошо.
Я шагнул к дальней стене.
У гномов много секретов, и, разгадав один, можете быть уверены, за ним скрывается еще что-то.
Мои пальцы легко прошлись по костяной переборке.
Вот оно…
Нет смысла в убежище, если оттуда нельзя сбежать.
Щелкнула потайная пружина.
Дверь в стене медленно отошла в сторону.
Нестерпимый жар полыхнул оттуда.
Жидкий, расплавленный адамантий бурлил и переливался передо мной. Я знал, что там горячо, как в жерле вулкана. Надо было спешить.
Наклонившись, я поднял с пола бутыль, холодную миску, не забыл и резную ложку и выбросил все в кипящий металл.
Плавильня сожрала их за долю секунды.
Я смотрел, как превратилась в ничто простая гномья посуда, и не мог не думать о том, что та же судьба может ожидать и меня.
Нелепая мысль стучала в моей голове:
«Это больно?
Я буду мучиться перед смертью? Или все кончится так быстро, что я не успею ничего осознать?»
Подняв ладонь, я смотрел на раскаленный металл.
Медленно, нехотя он начал подаваться моим усилиям. Кипящий адамантий стал расходиться в сторону, открывая второй тайник.
Не было здесь ни стен, ни пола, ни потолка, лишь неверная пазуха, полость в бурлящей лаве, которая в любой момент может схлопнуться и поглотить нас.
— Пошли, — приказал я скарбнику.
Бешеный ужас отразился в его глазах.
Он знал, что стоит лишь коснуться ногой расплавленного металла, и домна поглотит нас, словно две ничтожные пылинки.
— Доверься мне, — негромко добавил я.
Его рука поднялась, и я крепко сжал ее.
Печь содрогнулась.
Пазуха-тайник выгнулась, и клокочущий адамантий плеснул из потайной двери, разлетаясь мелкими брызгами.
Скарбник в страхе попятился.
— Все будет хорошо, — сказал я. — Не надо бояться.
Мы шагнули вперед и оказались во втором схроне. Ярящийся металл окружал нас со всех сторон. Я видел, как рисует огонь диковинные узоры, словно рука Хаоса при Сотворении мира.
— Кто ты? — послышался грозный голос.
Грани тайника выгнулись, и суровый лик домны явился перед нами.
— Как посмел явиться сюда, в моя святая святых?
«С сортиром спутал», — хотелось ответить мне.
Ну почему все боги такие пафосные?
И задают бессмысленные вопросы?
— Лишь так можно помочь Торвальду, — сказал я.
Грозные глаза домны уперлись прямо в меня.
— Вижу, у тебя доброе сердце, и душа твоя хоть изранена, но чиста. Мир и справедливость для тебя превыше всего.
«Вот и не угадала, — подумал я. — На самом деле я люблю только деньги».
— Но помни!
Печь содрогнулась.
— Никто из нас не всесилен. Зло и хаос всегда сильнее добра, а порядок — их послушный слуга. Если ты ошибешься, не рассчитаешь силы, не только погибнешь сам, но и разрушишь все, что пытаешься защитить.
Кипящий металл взметнулся, задрожали раскаленные стены, и лицо домны исчезло, растворившись в адамантовых волнах.
Несколько минут мы стояли, слушая рев плавильни.
Затем внешняя дверь медленно, со скрипом открылась. Из нашего тайника нам было видно все, что творится в первой каморе, где раньше прятался скарбник.
— Вот, вот! — пискливо торжествовал крысогоблин. — Я же говорил, это здесь.
Он подпрыгивал и нервно внюхивал воздух.
Купец Казантул оттеснил его в сторону, и бородатая рожа негоцианта просунулась в потайную дверь.
— Это что у тебя тут такое, гном?
— Подсобка, — отвечал флегматично Торвальд. — Ежели места в кузнице не хватает, ховаю сюда излишки.
— А мне чего не сказал?
Голем навис над гномом.
— Али скрываешь что?
— Коли хочешь, сам проверяй, — отозвался Торвальд.
Купец засунул голову глубже.
Печь сотряслась, полыхнула жаром; Казантул отлетел прочь, его борода дымилась. Он врезался в бригантный доспех, и блестящие шлемы градом посыпались ему на макушку.
— Ох-ох, — причитал полузадушенно голем.
Последний шишак ударил его по челюсти и свернул голову набок.
— Эй, хозяин, вы целы? — запрыгал крысогоблин.
Казантул, ругаясь, поднялся.
Сделал пару шагов, спотыкнулся и упал навзничь; только тогда смекнул, что смотрит в другую сторону. Ухватил себя за виски, глухо захрипел и мощным рывком вернул голову на место.
Моргнул, выплюнул клочок бороды и с трудом встал на ноги.
— А ну-ка, Фома, — деловито велел Казантул. — Быстро ныряй туда и вынюхай все как следует.
Крысогоблин выпучил дурные глаза.
— Я? Чего как лезть, сразу я? Мне колоноскопии хватило давешней; на этот раз сам лезай.
Толстяк перекособочился, крякнул и схватил его за грязный загривок.
Хотел было швырнуть в домну, но Фома извернулся, пребольно цапнул купца за палец, так, что хлынула янтарная кровь, стегнул его хвостом по глазам, да и был таков.
— Стой! Стой, крысиная харя! — кричал Казантул.
Восьмилапые твари сбились к кружащему кольцу ведьмы. Они выли, потерянно и тоскливо.
— Нету здесь никого, — хрипло прошептала колдунья. — Снова, братец, отвлек меня понапрасну.
Она протянула руку и погрозила ему крючковатым пальцем.
— Больше не смей тревожить меня зазря.
Твари ослепительно вспыхнули и растаяли.
Трещины в гранитном полу закрылись, словно их никогда и не было. Черное дымящееся кольцо стремительно закружилось, и ведьма сгинула; голем, застыв от гнева, смотрел ей вслед. Стало ясно, купец боится свою сестру.
— Ах ты, лысый хвост! — обрушился Казантул на крысогоблина. — Ты ж сказал, что он сюда побежал.
— Вонина не врет, барин, — запищал тот. — Если говорю, что сюда, так значит, сюда.
Хлопнул себя по лбу когтистой лапой.
— Знаю, знаю, что было! Он сюда залетел, в яшшик какой сховался, а потом его вместе с яшшиком тем и вынесли. Мы же с вами видели, барин, как холопы бочку с золой вытаскивали. Не иначе там он и был. В щелку глядел на нас и дули покручивал.
