Я вспомнил о руке и посветил на неё фонариком. На ней оказалась кровь, однако когда щупал голову, повреждений особых не ощутил.
«Значит с черепушкой пока что всё в порядке. А что с остальным телом?»
Я попробовал пошевелиться. Всё тело отреагировало нормально, кроме правой ноги. Меня посетил страх. Но когда осветил её, то успокоился, так как с ней всё было в порядке — всего лишь зажало между камнями. А как мне теперь её освободить? Я ещё раз осмотрелся вокруг: каска в дальнем углу, кажется с оторванными ремешками и разбитым фонарём. Так, что там ещё? Много камней, тоже не то. Ага.… К моему счастью, рядом лежал железный штырь от лебёдки. Откуда он здесь оказался было непонятно. Предположительно верхнюю пещеру тоже завалило. Оставалась только надежда, что друзья спаслись. С его помощью мне удалось освободить ногу, после чего я отполз и привалился к стене. Закрыл глаза, обдумывая своё положение:
«Так, надо мною хрен знает сколько тон камня, но есть лаз. А кстати, мне не показалось?», — я включил опять фонарик и осветил противоположный участок стены. Оказалось, что не показалось — там действительно был небольшой лаз. Потом выключил его. — «М-да, браток, ну ты и попал. Вряд ли ты теперь выберешься отсюда живым. Это вообще чудо, что во время обрушения пещеры не убило. Блин, а ведь так всё хорошо складывалось — хорошая работа, девушка, всё было. Эх, чтоб тебя, раскис как тряпка, а ну встать!»
Что я и попробовал сделать. Однако это был очень необдуманный поступок — ударился головой об низко нависающий потолок. Так что я сразу отказался от этой идеи и сел обратно, потирая ушибленное темечко.
«Чтоб тебя! Что же делать?», — мысленно взвыл я от безысходности. — «Стоп, друзья! Они же смогли выбраться. Они приведут помощь и вытащат меня. Надо только немного подождать».
О том, что их тоже могло завалить, я старался не думать. Так что устроился удобнее и стал ждать.
Не знаю, сколько так прошло времени, может час, а может и два, но я уснул. А когда проснулся, то увидел перед собой, что-то очень яркое. Сначала мне показалось, что это солнечный свет, который появляется в конце туннеля после смерти. Однако когда глаза привыкли к нему, я понял, что это было не так. Больше всего оно походило на светлячка. Конечно, это был не так, но я не смог придумать другого сравнения. Присмотревшись, понял, что это просто маленький сгусток света, который не понятно как висел перед моим лицом. Он сделал круг и отлетел в сторону того самого лаза, а потом вернулся и снова повторил эти движения.
«Ух-ты, какой интересный! Кажется, у меня уже галюники начались. Ну-ка, проверим!»
Я потянулся к светлячку и попробовал его коснуться. Но ему явно не понравились мои намерения. Он пролетел через мою руку и её как огнём обожгло.
— Ай, — воскликнул я, удивлённо потирая место ожога. — Ты что, с ума сошел? Больно же!
Светлячок отлетел в сторону, снова призывая следовать за ним. Однако я этого не сделал. Он опять подлетел ко мне и пролетел сквозь плечо.
— Да чтоб тебя! — я не удержался от вскрика. — Садист!
Но тут заметил, что этот Гад снова прицеливается к моему телу.
— Э-э-эй, не надо! Я всё понял — не дурак. Иду, показывай дорогу.
Как будто уразумев мои слова, он оставил свои злобные намерения и полетел передо мной, показывая дорогу.
Вскоре, я с трудом выбрался из лаза и оказался в том же самом зале. Правда, тут произошли некоторые изменения. Половина колонн была обрушена, а из светильников горели только несколько штук и везде валялись огромные валуны. Мой огонек, взлетев повыше, начал светиться сильнее и полетел по направлению к двери. Я потопал за ним. Но не прошёл и пару шагов, как вдруг сзади загрохотало и что-то рухнуло. Обернулся.
Когда улеглась пыль, то моим глазам предстала неутешительная картина — лаза больше не было. Похоже, завал держался на волоске.
— М-да… ну, дружище, ты мне жизнь спас, — мой голос дрожал. — Что ж, по крайней мере, теперь точно ясно, что обратного пути нет.
После такого неприятного вердикта я заковылял дальше за неожиданным спасителем.
«А дверь-то тоже изрядно пострадала! Ну, хоть один приятный момент! Не придётся вскрывать её вручную».
Одна из створок лежала на полу, придавленная весом камней, которые загородили половину проёма, а другая чудом уцелела и была приоткрыта. Я опасливо отодвинул её и попытался увидеть, что там, но в помещение оказалось темно, а фонарик отключился.
«Сел?», — моему удивлению не было придела. — «Что за чертовщина? Я же его почти не включал. Ему ещё работать и работать!»
К сожалению, мне не получилось понять, что с ним случилось, так что я отбросил его в сторону. Что делать без него, я не знал, так как видеть в темноте не умел. Но стояло залететь в комнату моему новому другу, как вспыхнули такие же светильники, что и в зале. Тут тоже не обошлось без разрушений: кое-где осыпался потолок, а дальняя стена вообще обвалилась. В общем, мусора было изрядно. Однако можно сказать, что эту комнату почти не затронули разрушения, по сравнению с залом. Больше в помещении ничего не оказалось, хотя…
— Интересно, — я подошел к центру. Там, на возвышении, была выдолблена пентаграмма, а в её середине висел мой огонёк.
Тишина раздражала.
— М-да. Похоже, я угодил в какое-то древнее капище, — и обратился к этому светящемуся чуду. Он явно призывал меня к чему-то. — А ты, дружок, чего от меня хочешь?
Он энергичнее запрыгал в воздухе.
— Ага. То есть ты предлагаешь мне встать туда?
В ответ мне почему-то показалось утвердительный кивок. Бред конечно, но у меня не было сил удивляться.
«А-а, хуже всё равно не будет!», — всё же решил я, а потом сделал шаг и встал в центр. Светлячок метнулся к пентаграмме и растворился в ней. Тут же по линиям пробежали огни и откуда-то появились непонятные знаки или руны, чёрт их разберёт. Вдруг наверху грохнуло как при взрыве. Я вскинул голову вверх. Свод пещеры летел мне на встречу. Яркая вспышка. Одновременно с ней накатила тяжесть и я начал терять сознание.
«Ну, всё. Теперь точно Хана», — это была последняя моя мысль перед тем, как провалиться во тьму забвения.
Скрип, скрип и ещё раз скрип. Рядом что-то усердно поскрипывало. Вскоре, кроме этого скрипа, я услышал стук копыт и чьи-то голоса. У меня, похоже, начался бред. Глаза открывать не хотелось. Я попробовал пошевелиться, но всё безрезультатно.
«Господи, только бы не позвоночник!», — я всегда боялся оказаться калекой. — «Идиот! А что я беспокоюсь, жить-то мне осталось совсем немного. Вон и бредить уже начал. Может, хотя бы, и не замечу как умру».
