— Нужно еще немного подождать, пока лучше заварится, — проговорила Софья, глянув сначала на чайник, а затем на часы.
— Вам неловко находиться со мной наедине? — спросил я, не сводя взгляда с девушки.
Между нами витала натянутость и некоторая неловкость.
— Отчего же? — Софья удержала невозмутимое выражение лица.
— Быть может от того, что я мешаю вашему расслабляющему чаепитию в одиночестве? — чуть улыбнулся я.
— Кабинет учсовета — не моя личная комната, — парировала Царица лицея. — Если бы я хотела гарантированной тишины, отправилась бы в общежитие.
— Тишины? Мне не стоило открывать рот? — я продолжал с интересом наблюдать за реакцией Троекуровой.
Но она всё так же сохраняла невозмутимость:
— Я не вправе приказывать вам молчать или говорить во время вашего отдыха. Кабинет учсовета помимо прочих своих функций, является и местом, где члены учсовета могут отдохнуть от праведных трудов.
Я улыбнулся.
— Вы неподражаемы, Софья Антоновна. Признаю, я получаю искреннее удовольствие от общения с вами.
На миг она замерла, а затем снова сдержанно кивнула:
— Приятно слышать, Аскольд Игоревич. Я тоже рада вашей компании. О, чай заварился.
— Позвольте мне наполнить вашу чашу?
После очередного кивка младшей княжны я разлил приятно пахнувший горячий напиток по чашкам и осторожно протянул одну чайную пару девушке.
— Ну, Аскольд Игоревич, как вам экзамены? — спустя девять секунд молчания, спросила Троекурова.
— Нормально. Сдаю, — пожал я плечами.
— И волнения, как большинство лицеистов, похоже, не испытываете, — не удержавшись, хмыкнула младшая княжна.
— Верно, — кивнул я. — Как, впрочем, и вы, я, полагаю.
— Как и я, — кивнула она, не став развивать тему.
— У вас сейчас предпоследняя экзаменационная неделя в лицее. Уже решили, куда будете поступать летом? Полагаю, в Высшую Российскую Академию?
Софья слегка нахмурилась, но тут же взяла себя в руки и ровным тоном ответила:
— Многие считают, что мне стоит идти в ВРА. Возможно, так оно и будет.
— Непохоже, что вы сами этого желаете, Софья Антоновна.
— Я… Я ещё не приняла окончательное решение.
И это странно. Обычно кажется, что у Софьи многое распланировано, и она поэтапно идёт к своей неведомой цели. И чтобы такой человек за полгода до выпуска из старшей школы не знал, чем продолжит заниматься в дальнейшем…
Младшая княжна Выборгская вызывает во мне противоречивые чувства. Она будто бы изящный сундучок тонкой работы, сделанный лучшим мастером в едином экземпляре. Сундучок, к замку которому я подобрал отмычку. Вот только, когда открыл крышку, внутри оказалось второе дно с ещё одним замочком.
И я понятия не имею, как его открыть и что там хранится? И есть ли третье?
Можно, конечно, надавить и сломать замок, узнать, что же там скрыто… Но мне совершенно не хочется портить произведение искусства.
А значит нужно набраться терпения и продолжить подбирать отмычки к замку, стерегущему второе дно внутреннего мира сидящей передо мной прелестной черноволосой девушки.
— Выбор дальнейшего места обучения действительно важный и трудный шаг в жизни каждого молодого человека, — изрёк я, оторвавшись от своих мыслей. Всё это время Софья молча пила чай и аккуратно откусывала печенье. — Я вот тоже ещё не решил, куда поступать буду, — бодро добавил я.
— Ну вам, Аскольд Игоревич, пока рано размышлять об этом. За следующие два с половиной года ваша жизнь может сильно измениться, — она подняла на меня взгляд своих умных серых глаз.
— Она непременно изменится, — твёрдо произнёс я. — И непременно в лучшую сторону.
— Надеюсь, так и будет, — сдержанно кивнула Троекурова. — Вы уже стали одним из шестнадцати лучших юных бойцов империи. Если сможете победить сегодня, войдёте в восьмёрку сильнейших.
— Если смогу сегодня победить… — протянул я, вспомнив вчерашний разговор с «Борисом», и хмыкнул. — Скажите, Софья Антоновна, что вы думаете о моей сегодняшней сопернице?
— О её сиятельстве княжне Самарской? — Троекурову нечасто удаётся удивить, и сейчас настал этот редкий момент.
— Да, именно о ней, — кивнул я.
— Она сильный боец, — отойдя от удивления, начала рассказывать Троекурова. — Крепкий Наставник, атрибут «ветер». Но, вы, Аскольд Игоревич, на мой взгляд, гораздо сильнее её.
— Это понятно, — кивнул я. — Что вы думаете о ней, как о человеке? Вы знакомы с ней лично?
На секунду Троекурова снова впала в ступор.
— О человеке, говорите? — произнесла она спокойным тоном. — Увы, Аскольд Игоревич, много о ней сказать не могу. На приёмах мы с Валентиной Ивановной пересекались несколько раз, но подругами нас уж точно не назвать. И всё же этого достаточно, чтобы составить мнение. Валентина Ивановна достойная девушка.
— Хм… — задумчиво протянул я. — Что ж, спасибо.
— Вы улыбаетесь, Аскольд Игоревич, — слегка прищуривавшись, проговорила Троекурова. — Вы так рады слышать, что ваша соперница — достойная девушка?
— В общем-то да, рад, что мои наблюдения подтвердились.
Теперь интересно, как поведёт себя княжна Самарская во время самого поединка.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет заглянула никогда не унывающая Алиса.
— Ой-ой, — она изобразила удивление и прикрыла ротик ладошкой. — Простите, что помешала.
— Не помешала, Лиса, проходи, — спокойно ответила Софья.
— Очевидно же помешала, — продолжала ехидничать Оболенская, уже войдя в кабинет и направившись к комоду с чайными принадлежностями.
— Ну что вы, Алиса Андреевна, — поднявшись с места, игриво проговорил я. — Вы ничуть не помешали. Всё, что мы хотели обсудить с Софьей Антоновной, уже обсудили.
А затем с приподнятым настроением удалился в уборную.
* * *
— Это… это что сейчас было? — удивлённо проговорила Оболенская, глядя на закрывшуюся за Аскольдом дверь.
А затем в два шага преодолев разделяющее их расстояние, нависла над Троекуровой, точно хищная птица:
— Соня… — елейным голоском пропела Алиса. — А что это вы тут такое интересное с Аскольдом обсуждали?
— Её сиятельство княжну Самарскую, — холодно произнесла Троекурова.
— Что? — опешила Оболенская, явно не ожидавшая такого ответа.
— То, что я сказала, Лиса. С чего-то Аскольд Игоревич заинтересовался своим противником. Причём не как бойцом, а как человеком.
— Как человеком? Ей? С чего бы? — пыталась осмыслить услышанное великая княжна Тверская. — Они разве разговаривали? Он же её только издали и видел…
— Вот меня это тоже и удивило, — хмуро проговорила Софья.
— Может быть, она ему понравилась? — вслед за подругой нахмурилась и Алиса. — С первого взгляда? Он хоть и простолюдин, но наглый. С нами непринуждённо общается, может, думает, что и с другими получится так же?
— Может быть.
— Может быть… — эхом повторила Оболенская, а затем округлила глаза и резко повернулась к подруге. — Погоди, Соня, а чего это ты так бурно реагируешь на его интерес к другой княжне?
— Я? Нет, — отступила на шаг Троекурова. — Я просто переживаю за будущее нашего чемпиона! И не более того.
— Ну-ну, рассказывай кому-нибудь другому, — ехидно улыбнулась Алиса.
— Лиса, — Софья добавила в голос твёрдости. — Давай не будем развивать эту тему.
— Давай, — неожиданно согласилась Оболенская. — Мы же с тобой лучшие подруги и давно дружим. О, а давай дружить против княжны Самарской?
— Лиса! — повысила голос Троекурова.
— Что за шум, барышни? — девушки вздрогнули, в кабинет неожиданно вернулся Аскольд.
— Да вот, обсуждаем модные новинки сезона, — тут же нашлась Алиса.
— Так громко? — в своей неподражаемой нагловатой манере хмыкнул Сидоров.
— Ты не поверишь, сколько отличных платьев шьют каждый сезон. Да вот только часто полнейшую посредственность выдают за шедевр. Эх… Это я про платья, если ты не понял.
— Конечно, про платья, — кивнул Аскольд и бросил на младшую княжну Выборгскую короткий взгляд.
