Все эти названия мне ровным счетом ничего не говорили. В принципе, я уже удовлетворилась короткой экскурсией и одной грустной историей и теперь хотела только одного — пообедать.
— На Площади Птиц установлены старейшие в Империи башенные часы… Но мы посмотрим их на обратной дороге, — видимо кард заметил мой недовольный взгляд и правильно оценил его причину.
— Ой! — я схватила мужчину за руку. — А кто это?
По тропинке навстречу нам двигалась темнокожая гора мышц, весьма условно прикрытых: сверху — кожаной безрукавкой, а снизу — кожаным же подобием килта. На широком поясе гиганта с одной стороны висел ужасающих размеров меч, с другой что-то вроде томагавка, нарукавники щетинились обилием наточенного железа (видимо, что-то метательное) и даже жесткие черные волосы топорщились самым воинственным образом. Картину дополняли приоткрытые в оскале клыки, не то чтобы слишком большие, но, честно скажу, устрашающие.
— Это — огненный орк, — успокоил меня мой провожатый.
Еще на корабле я узнала от него, что в Империи сейчас можно встретить представителей практически всех рас, так как в настоящее время Император ни с кем из них не воюет. А орки, особенно огненные, вообще разгуливают по улицам, как у себя дома, давно зарекомендовав себя перед людьми, как честные и не слишком дорогие наемники. Но встретить этакое чудище в общественном парке, среди розовых кустов и клумб с петуньями?
— А зачем ему столько оружия? — не смотря на то, что Лайс всем своим видом показывал, что опасности нет, отпускать его руку я не собиралась.
— Это стандартное вооружение его племени, практически часть одежды.
— Ясно. А почему тогда он так скалится?
— Потому, что рад нас видеть.
Не успела я поинтересоваться, с чего бы орку так нам радоваться, как этот великан, поравнявшись с нами, с диким воплем сгреб карда в охапку. Вот и все, успела подумать я, мало, что росла сиротой, так теперь и названого брата лишусь.
— Эн-Ферро, мелочь белобрысая, — ревел гороподобный орк на каком-то корявом диалекте саальге, — где тебя носило все это время?
— Каин, громадина бестолковая, — после раскатистого баса орка голос карда звучал комариным писком, — поставь меня немедленно!
К моему удивлению великан не только аккуратно сгрузил Лайса на землю, но и бережно разгладил складки на его рубашке.
— Извини, — смущенно выговорил здоровяк, — Три года тебя паршивца не видел, обрадовался.
Хвала богам, всего три года! Затянись разлука еще на пару месяцев, братишка покинул бы дружеские объятья раздавленным в лепешку.
— Так куда ты запропал? — не унимался орк.
— В Дубравах был, у своих, — пробормотал Лайс, чем вызвал приступ оглушительного хохота.
— Что, твоя тебя крепко к юбке привязала? А распинался-то!
— Так надо ж хоть иногда показываться, — вяло оправдывался кард. — Пацана повидать. В этом году вот на первую охоту его взял.
— На охоту? — удивился орк. — Это ж сколько ему?
— Семь зимой сравнялось.
— Растет смена, — от одобрительного похлопывания по плечу у Лайса чуть было ноги не подкосились. — А в Империю по делам?
Хитрое подмигивание, сопровождавшее этот вопрос, давало четкое представление о характере возможных дел.
— По делам, — согласился Эн-Ферро. — По семейным. Вот — сестра моя. Привез, в Школу хочу пристроить. Вроде как способности у нее имеются.
— Способности, говоришь? Так у вас вся семейка с колдовским душком? Ты, если помню, тоже фокусами баловался.
— Да то ерунда, — махнул рукой Лайс. — А из девчонки может что и выйдет.
Орк снова взглянул на меня и довольно оскалился:
— Точно — сестра! Ну одно лицо!
Я с трудом сдержалась, чтоб не полезть в карман за зеркальцем. Вообще-то у нас с кардом всего-то сходства: светлые волосы и серые глаза.
— А большего и не надо, — пояснил Лайс, распрощавшись с приятелем. — На Каэтаре не так уж много светловолосых, русые еще есть, а так чтоб блондины — большая редкость. Рошан нам легенду не на пустом месте придумывал.
— Кстати, о легендах, — решилась спросить я. — Что это у тебя за семья в Дубравах и пацан, которого ты на охоту водишь?
— Сын.
— У тебя на Таре есть сын?!
Мой спутник весело рассмеялся.
— Галчонок, у меня практически в каждом Мире, из тех, где я бываю достаточно часто, есть сын. На словах и по документам.
— Выдуманный? — догадалась я. — Но зачем?
— Затем, чтоб не показывать каждому свой хвост и не объяснять, как долго живут карды. Когда приходит время, я просто исчезаю из Мира лет на пять-десять, а при следующем появлении, сталкиваясь со старыми знакомыми, делаю печальные глаза и скорбно выдаю: "О, вы, наверное, знали моего папу. Увы, его нет больше среди живых".
— И часто ты так гибнешь?
— В каждом Мире по-разному. На Таре я — Лайс Эн-Ферро Второй. О, вот и калитка.
Сама я вряд ли нашла бы выход — тропинка, казалось, просто упирается в стену, густо увитую диким виноградом. Причем вид был одинаковым с обеих сторон забора, в чем я убедилась, выйдя на улицу Семи кого-то.
— Не кого-то, а отрекшихся, — поправил меня Лайс.
— Ах да, еще одна грустная история.
— Чрезвычайно. Поэтому, я не стану портить тебе и себе аппетит, рассказывая ее за обедом.
На Площади Птиц в самом деле была башня с часами, и абсолютно не наблюдалось птиц. Предвидя еще одну, способную испортить аппетит историю, я не стала расспрашивать об этом феномене. Меня куда больше интересовало, где же мы, в конце концов, пообедаем.
— Теперь сюда.
Переулок, точнее тупик, шел левее достопримечательной башни, и уже в самом его начале отчетливые ароматы давали понять, что нам действительно сюда.
— "Радость путника", — с удивлением прочла я. Неважно в этом Мире с фантазией.
Несмотря на пугающе-памятное название, это заведение, действительно, могло доставить путнику радость. Зал ресторанчика (назвать это место кабаком или трактиром язык не поворачивался) был чистым и просторным, немногочисленные столики накрыты белоснежными скатертями, а прислуга вежлива до приторности. Не будучи знакома с местной кухней, я доверила выбор Лайсу, и ни капельки об этом не пожалела.
— О-о! Ух! М-ня!
Ближайшие полчаса я была в состоянии издавать лишь подобные этим звуки, свидетельствующие о том, что все блюда просто великолепны, я в жизни ничего вкуснее не пробовала, я с удовольствием съем еще порцию, я…
— Я сейчас лопну!
Эн-Ферро довольно улыбнулся, и у меня возникла мысль, что закармливание меня до смерти — хорошо спланированная акция.
— Я даже встать не могу!
