… в соответствии с Указом наисправедливейшего…
… награда…
… верных помощников…
… такой блюститель нравственности, как я… и подобная мура.
Офицер выслушивал все это, благосклонно кивая головой, потом негромко спросил что-то. Шмыга запнулся в ответе. А потом что-то ответил вполголоса и нехотя, потом впрочем начал по видимому оправдываться, энергично махая руками. Офицер остановил его, бросив кошелек на мостовую. Заткнувшийся Шмыга, коршуном налетел на него и видимо был счастлив. Счастлив до того самого момента, когда солдаты схватили его и начали прилаживать к старой вывеске, ввиду отсутствия в нашем квартале фонарей и виселиц. Напрасно то взывал в спину уходящему офицеру с тройкой солдат, размеренной поступью они шли о чем то переговариваясь. Затянув петлю, Шмыгу отпустили, его тело затрепыхалось. Двое солдатиков, приладив на грудь дощечку с общим письмом, побежали вдогон уходящим.
Я, вылезший из подвала с большой корзиной, проходил рядом, когда двое выскочивших любопытных кумушек подбирали в грязи под ногами монеты из мешочка Шмыги и обсуждали надпись «Сутенеру малолетних». Равнодушно посмотрев на это безобразие, я направился дальше.
Что ж, каждому свое и Шмыга тоже получил заслуженную награду. Еще совсем недавно он жаловался и одновременно хвастался, попивая пиво у Пабло. Жаловался на несправедливость жизни, когда «…эти шлюхи еще смеют требовать у меня денег! И за что?! За то что я кормлю, пою их и не даю загнуться от холода? Да без меня они бы в два счета померли на ноже какого-нибудь забулдыги, занимаясь тем же самым. Ничо! Я нашел на них управу! Переселю их на государственный кошт, да еще и денег на этом заработаю, а себе новых учениц наберу. Да и поистаскались те…». Вот так, справедливость есть на свете, только однобокая. То есть, награда тебя не минует, только заключается в том, останешься ты в живых или нет.
Мысли снова свернули на проторенную дорожку:
Насрать на Шмыгу, мне с собой бы разобраться, а то соседями будем.
Я еще раз попробовал разложить все по порядочку, хоть это наверняка уже надоело читателю:
Если я сдамся властям, но не сумею представить доказательств своей невиновности и украденную вещицу — мне каюк.
Если же это удастся…Нет, мне не в этом случае, мне в любом случае каюк, поскольку я умудрился совершить все мыслимые и немыслимые ошибки. Так что выбирать не из чего, мне остается одно — линять из города, аккуратно завершив все свои дела и по возможности не оставив даже следа. А что для этого нужно? Правильно! Деньги! А где их взять? А вот это уже вопрос. Банки, как я уже упоминал — заблокированы «до окончания беспорядков», к тому же вытаскивать их в чужом городе, все равно, что повесить табличку: «Вот он я, придурок!». Объясню почему дело в том, что как мелкоуголовный тип, я стоял на учете в местных отделениях полиции. Пусть не сидел, ввиду отсутствия доказательств (я всегда был предусмотрительным и свидетелей не оставлял), но засветился. И если после моей предположительной гибели в банке всплывет такой тип… дальше объяснять не буду, сами понимаете. Есть немного наличности, закопанной в лаборатории, но этого слишком мало. Была мысль: когда я рассылал свои снадобья один из черных магов очень уж хотел встретиться с хозяином по поводу приобретения рецепта одного моего продукта. Предлагал достаточно много, но не настолько, чтобы ежеминутная прибыль перебила, пусть небольшие но стабильные поступления от продажи. Видимо пришло время вернуться к этому делу.
* * *
Ужас пришел в город, или я уже это говорил? Не помню. На самом деле не совсем пришел ужас, город стал безопасным, по ночам ходили только патрули, площадь виселиц никогда еще не работала так плодотворно. Ужас пришел в Голодные кварталы, где размещались самые криминализированные элементы нашего общества и, конечно, криминалитет делал все, чтобы исправит данное положение. Воры превратились в ищеек, до которых далеко королевским прокурорам, были обшарены все малины, все скупщики краденого поставлены на уши. А этот треклятый светоч так и не находился. Искали все: светоч, женщину, ребенка. Герольды, из ненужных шутов, в нашем районе, превратились в важных надутых персон, сопровождаемых отделением из шести егерей. За информацию, о любой из пропаж обещались огромные деньги, по крайней мере, если бы я знал что-нибудь такое, то сдал бы не задумываясь.
Пересказывались слухи, распространялись сплетни. Я сам слышал как одна женщина на рынке, рассказывала другим о новых способах казни:
— …и не просто вешают, али на кол сажают, а заставляют прыгать с крыши, пока не попадут на кол…
Окружающие от ужаса округляли глаза и уходили сокрушенно покачивая головами.
Эти объявления породили множество доносов, большинство действовали из принципа «вдруг угадаю», вторая половина под шумок решала свои личные проблемы, сдавая богатых родственников и вступая во владение наследством, избавляясь от нелюбимых мужей, и радуясь смерти старинных врагов. Бывало, что только что упомянутые смертельные враги встречались в пыточной, понимая что оба успели написать по доносу, а иногда и висели рядышком на виселице. Да, по одному уже не вешали. Как сказал Лорд — прокурор: «Надо быть экономней!». Никто из жителей не мог спать спокойно, мне же лично все это напомнило, годы великих чисток времен И.В. Сталина, про которые я читал. Честно скажу, на своей шкуре испытывать это не очень хочется.
И в этой атмосфере всеобщего предательства, я отправился в Зеленый квартал на встречу с волшебником. Или магом. Ну не знаю, не понимаю разницу.
* * *
Большое помещение, шесть стосвечовых люстр в общем зале, магические светильники в кабинетах, пусть дорого и ненадежно, в отличии от тех же свечей, но престижно. Мостовая перед главным входом, удобные проходные дворы со стороны черного — все сделано для удобства посетителей. Я уже не упоминаю такую в сущности мелочь как отличная кухня. Что я еще забыл упомянуть? Ах да! Конфиденциальность! Именно на этом зарабатывает хозяин заведения. Оглядев здание с фасада, я двигаюсь к главному входу, ощущая себя побирушкой. Молодой человек с доброй улыбкой останавливает меня:
— К сожалению свободных мест сегодня нет, рекомендую вам пройти дальше по улице. Прекрасное заведение у хромого Берлучи под названием «Павшая лошадь»…
Я тоже знаю это заведение, не менее, а пожалуй что и более фешенебельное чем это. Мысли молодого человека нарисованы на лице малярной кистью: отвадить попрошайку без эксцессов и попутно нагадить ближайшему конкуренту. Он нагибается и доверительно говорит:
