— Привет. Как дела то?
— Да просто замечательно, — рассеяно ответил я и поднял на него затуманенные глаза:
— Как правильно пишется — «находясь в здравом уме и трезвом рассудке» или «трезвом уме и здравом рассудке»?
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего, и схватив кружку с пивом, постарался устроиться подальше от меня. Я пожал плечами и остался дорисовывать писульку.
Между тем забегаловка наполнялась, посетители вели себя очень пристойно, обсуждая циркулирующие слухи:
— Слышали, Шмыгу удавили.
— Да ты чё?! Давно пора! А за что?
— Говорят блядей своих сдал государству, и награду за это захотел, вот его и наградили. Сначала серебром, а потом петлей.
— А ты откель знаешь?
— Откель, откель! Баба видала, да выскочила с Клавкой с соседнего дома. Серебро под тухляком и насобирала.
— Да врешь поди?
— Вру?! А пью тогда на что?
Веселый смех и обсуждение переноситься на другое:
— Слышал? Вроде бабу нашли? — вполголоса говорил седой бугристый вышибала, присев рядом со мной.
— Да нет, — вмешивался один из тех, кто всегда все знает. — Бабу то давно нашли, нашли одного из убивцев, который видел, как баба что-то передавала кому-то.
— Так чё она в сговоре была, — недоверчиво спрашивает только что подсевший за стол, судя по одежке, мелкий сводник.
— Ага! — радуется неизвестно чему осведомленный. — Теперь тот, кто видал, болтается на Центральной площади.
Я вместе со всеми ахаю и удивляюсь, не выделяясь ни молчаливостью, ни страхом, ни излишним любопытством. Посидев с часик для приличия, подымаюсь к себе.
* * *
Деньги, немного есть, план есть, тянуть не будем — линяем из города. Карп ко мне наведается в конце недели, это правило такое у него, значит чтобы не рисковать, уходить будем за два дня до назначенного срока. Почему? Он стопудово будет трясти результат, а любой человек со свежими синяками привлекает внимание стражи. И потом, я себя люблю сытым, богатым и здоровым. Ладно ребенок привык или это мои опыты так подействовали? На секунду меня пронзает шальная мысль, остаться здесь и будь, что будет! Но я тут же прихожу в себя, мысленно даю себе пощечину, прерывая надвигающуюся истерику, и укладываюсь спать.
Утром я встал сразу, не залеживаясь в постели: во первых холодно, а во вторых дел очень много. Позавтракав, стаканом вина и парой фруктов, я собрался уходить. Ребенка, подумав, я взял с собой, накормив его хлебом и заткнув рот очередной порцией успокаивающего: табачного настоя на вине. Отруб на ближайшие два часа гарантирован, вот и вышло, что я выполз с большой корзиной, которую предстояло отнести в лабораторию. Поскольку я считался неопасным и безобидным (два разных слова — не путать), особого внимания на меня никто не обращал.
Возле доходного дома, где располагалась моя нора, было очень тихо. Постоянные рейды егерей основательно проредили ошивающийся здесь сброд, мне не встретилось практически никого, кроме старой стервы — бабульки лет под восемьдесят, живущей неизвестно на какие шиши, но не замеченной мной ни на одной помойки. Подозрительно посмотрев на меня и пробормотав гадость вослед, она прошуршала дальше. Я, пока она не видит, сплюнул в ее сторону и нырнул в полутемный проем. В подвале было тихо, темно, пахло чем-то сладким, жареным мясом и кровью. Я на автомате свернул в комнату к дрогам.
Надо сделать им внушение, — подумал я. — Сейчас совсем не нужно привлекать к себе излишнее внимание. В конце концов, эти сидели на моем сырье и были куда адекватнее своих коллег из других компактных мест обитания.
Я зашел в отнорок, ведущий к их половине, пройдя немного в темноте и зайдя вовнутрь, я увидел слабые угли на жаровне, светящиеся неярким светом. Машинально бросив туда сухих углей, я увидел страшную картину — подвал был пуст. Только какой то мокрый. Присев и пощупав жидкость в ближайшей луже, я обмер. Кровь. Много крови. Очень много крови. Мне стало как-то неуютно и я стал отступать, пока не уткнулся во что то мягкое. Очень медленно я повернулся и застыл, большинство были аккуратно пришпилены к стене арбалетными болтами и потом с ними развлекались. Скорей всего Королевские Прокуроры, потому что только они такие извращенцы, что могут позариться на полудохлую представительницу драгов.
Паника. Неконтролируемая паника затопила все мое существо. Первым позывом было бежать, бежать куда глаза глядят, не оглядываясь и зажмурив глаза. Я и со всех ного припустил к выходу, но коридор был темный а я испуганный. Поэтому на меня достаточно быстро снизошел покой, как следствие соприкосновения моей головы и низкого потолка подвала. Я увидел звездочки, кружившие все быстрее и быстрее, потом темнота.
Как ни странно, этот удар помог мне и вернул способность трезво мыслить. По здравому размышлению, те кто здесь был вряд ли искали именно меня. Возможно они ликвидировали дрожащих. А раз так: они сюда ближайшее время не вернуться. Значит полежит моя корзинка денек без проблем.
Пристроив корзину с детенышем в угол разбомбленной лаборатории, я ушел, постаравшись выбросить все это из головы и заняться делами.
* * *
Опупевший от выпитого я сидел и размышлял:
— Все таки не зря походил по караван сараям, выбор был богатый. В ближайшее время из города уходило порядка пяти и только послезавтра выходило три одновременно и это несмотря на такую беду как заговор. По меньшей мере это было подозрительно. Его Величество мудрый человек и просто так он ничего не делает. На всякий случай я договорился одновременно с тремя. Два были внутренние, а третий шел в сторону пустыни, где находилось государство Хорезм, не то чтобы враги, но и далеко не друзья. Я долго думал, к какому каравану прибиться: сначала хотел идти в сторону Йена, но по здравому размышлению решил, что не стоит. Именно с той стороны находились все нынешние заговорщики и разумебется, всех идущих в ту сторону будут проверять и перепроверять. Ха! Да там наверняка ищеек больше, чем самих торговых гостей и путешественников. Идти в ту сторону, это то же самое, что самому забираться на эшафот. Меня вычислят на счет раз. Второй караван шел в Приграничье, где конечным пунктом был Чент, последний город перед предгорьями. Дальше дорога тоже была, но она вела в Шагар, один из древнейших городов, но не входящий в состав Светлых земель. Это была визитная каточка Темной стороны: город-порт, в котором имели право на жизнь существа любой расы, где было можно спокойно встретить дракона, орка, тролля, гоблина, оборотня, вампира. Поскольку я жил в человеческом городе и никогда не видел существ другой расы, то это для меня было более чем завлекательно. В принципе из Чента, тоже уходил караван в ту сторону, но попасть в него могли только лицензированные купцы и попутчиков, а тем более паломников они не брали (да и кому поклоняться, в Единого там не верили). Можно было бы рвануть туда, но там свирепствовала Пограничная Стража, фактически закрытый орден, не подчиняющийся ни одному королю, а только Совету и единогласно принятому им решению (вероятность принятия которого исчезающее мала). А со стороны Темных — глубинные дозоры орков. И если погранцы арестовывали, судили и, иногда, приговаривали к смертной казни, то орки, говорят, съедают свои жертвы. Те не менее откидывать мысль об эмиграции я не стал, собираясь в более спокойной обстановке обдумать этот вопрос. Оставался внешний путь, то есть караван, который направлялся в Хорезм.
