Действительно, из дома доносился забористый русский мат.
— А что он говорит? — тут же заинтересовался Шоант.
— Если я переведу, вы обидитесь… — покраснел майор. — Извините, но ваш язык очень беден на ругательства.
— Еще интереснее! — весело заблестели глаза даара. — Переводи!
Ицхак пожал плечами и перевел часть тирады неизвестного парня. Шоант с Ульриком слушали его вытаращенными глазами и все время переглядывались, они и не представляли, что можно так цветисто ругаться. Под конец не выдержали и расхохотались.
— Да-а-а… — восторженно протянул шрамолицый, отсмеявшись. — Силен, бродяга! Это надо запомнить!
— А еще лучше — записать! — вторил ему даар. — То-то я кое-кого удивлю!
— Это он еще слабо ругается, — криво усмехнулся Ицхак. — Вы бы большой боцманский загиб послушали, вот он — это да. Песня! Я так не умею, у нас на всю армию два виртуоза были. Их толпами слушать собирались. Часа два ругается — и ни разу не повторится!
— Трудно представить, — покачал головой Шоант. — Остроумные у вас люди живут. Но ладно. Значит, хочешь попробовать договориться? Я не против, мне такие бойцы не помешают.
Поклонившись, Ицхак направился к полуразрушенному дому. Стрельба давно стихла — воины даара прекратили атаковать. Не дойдя шагов ста, он скрестил над головой руки и крикнул по-русски:
— Не стреляйте! Поговорить надо!
— О, хоть один по-нашему базарит, — высунулась из полуоткрытых дверей чумазая физиономия крепкого белобрысого парня лет двадцати пяти. — Ну иди сюда, только ручки на виду держи, а то я седня нервный.
Не спеша дойдя до дома, Ицхак вошел. На него уставились три пары настороженных глаз. По одежде майор сразу понял, из каких времен эти люди. Высокий черноволосый мужчина с погонами капитана был в хорошо знакомой форме штурмовых бригад времен Тройственной войны, только почему-то без скафандра — в школе космодесанта историю этой войны изучали очень подробно. Зато остальные… Ицхак даже головой помотал, избавляясь от наваждения. Оба русские, но один в форме императорской армии начала двадцатого века, а второй в пятнистом комбезе спецназовца конца того же века.
— Кто вы и что вам нужно? — холодно спросил капитан.
— Майор Шапиро, космодесант, Земная Федерация.
— Чем докажете?
— Ваш мозговой имплант действует? — поинтересовался Ицхак, одновременно отдавая биокомпу приказ сформировать кодовый сигнал опознания по шифровальным протоколам конца двадцать второго века.
— Да. Включаю на прием.
Майор передал сигнал и подождал, пока имплант капитана обработает его.
— Капитан Серебров, вторая бригада управления спецопераций! — вытянулся тот, получив подтверждение. — Господин майор, насколько я понял по коду, вы имеете особые полномочия?
— Имею, — подтвердил Ицхак.
— Позвольте вопрос?
— Спрашивайте.
— Что происходит? — Серебров выглядел откровенно растерянным. — Где мы? Почему эти люди на нас нападают? Мы же не с людьми воюем, а с рорхами!
— Сейчас я вам все объясню, — вздохнул Ицхак. — Только для начала сообщите из какого вы года. Ваших товарищей прошу о том же.
— Из две тысячи сто девяносто третьего, — недоуменно уставился на него капитан. — А разве сейчас другой? Когда успел-то, с утра вроде сентябрь только был…
— Чего?! — подскочил с места белобрысый десантник. — Колян, у тебя крышу снесло? Две тыщи первый идет!
— Господа, вы ошибаетесь! — вытянулось лицо у третьего, среднего роста сероглазого шатена с погонами штабс-капитана от артиллерии. — Сейчас май одна тысяча девятьсот шестнадцатого!
— А наш корабль стартовал с орбиты Земли в две тысячи семьсот шестьдесят четвертом! — окончательно добил их Ицхак. — И мы все далеко не на родине, а в другой вселенной, на планете Аэйран. Я провожу здесь разведывательную миссию с глубоким внедрением. Вдруг ночью меня вызывает даар, местный князь, и что же я вижу? Кто-то стреляет из автомата Калашникова и лучемета «КТ-22». И мало того, ругается по-русски! Представляете мое изумление?
— Мать твою!.. — выдохнул десантник, как-то сразу поверив. — Да кого же хрена?!
— О, Господи! — вторил ему артиллерист.
Капитан ничего не сказал, только едва слышно прошептал: «Женечка… Родная моя…». Видно было, что он с трудом сдерживает слезы. Ицхак с сочувствием посмотрел на человека, внезапно узнавшего, что все его близкие давно мертвы. Кого-то он напоминал, сильно напоминал. Да и фамилия знакома. Стоп! Капитан Серебров из второй бригады управления спецопераций?! Да это же…
— Я, кажется, понял… — едва слышно сказал он. — Оборона Плутона в 2193-м? Когда рорхи едва не прорвались в Солнечную систему?
— Да, — мрачно буркнул капитан. — Мы базовую станцию оборонного комплекса держали. Готовились взорвать реактор верхнего уровня, другого способа не пустить богомолов ниже не было. В живых нас всего четверо осталось, а их — два батальона.
— И взорвали… — у Ицхака тряслись руки. — Мы изучали историю Тройственной войны. Если бы вы этого не сделали, то рорхи дошли бы до командных бункеров. А так успела подойти помощь… Портрет капитана Николая Владимировича Сереброва висит в нашей школе космодесанта на доске памяти отдавших жизнь за родину. Теперь я вспоминаю…
— Что мне за дело до этого?.. — с тоской спросил тот. — Как я здесь оказался?!
— Похоже, сюда перебрасывает людей на грани смерти, за мгновение до того, как погибнут, — нахмурился майор. — Из рассказа даара мне стало ясно, что до вас на Аэйране появлялись японский самурай, рыцарь-крестоносец и валлийский лучник. Их сразу убили.
— Круто… — повертел головой десантник.
— Вы не могли бы представиться?
— Чего ж нет, я — старший лейтенант Капустин, Сергей Петрович. Чеченскую банду в горах с ребятами выслеживали, да только они нас первыми заметили и в ущелье зажали…
— Штабс-капитан от артиллерии Ложкарев, Михаил Иванович! — щелкнул каблуками вытянувшийся по стойке смирно артиллерист. — N-ский полк. С утра на фронте спокойно было, к полудню немцы лениво постреливать начали, мы отвечали. Потом…
Он тяжело вздохнул и сдвинул фуражку на затылок.
— Я понимаю, господа, что вам трудно смириться со случившимся, — заговорил после недолгого молчания Ицхак, — но прошу рассказать обо всем подробно.
Рассказывать офицерам было, в общем-то, почти нечего. Капитан нажал на кнопку подрыва реактора. Десантник увидел яркую вспышку. Артиллерист услышал свист приближающегося снаряда. А затем у каждого потемнело в глазах, и они оказались на людной площади. Только вот люди вокруг были какие-то странные. Куча оборванцев, воины в латах и богато одетый человек лет сорока. Этот богато одетый, завидев русских, что-то закричал, и латники тут же кучей ринулись на них. Сергей сразу понял, что дело пахнет керосином, зло выматерился и без раздумий начал стрелять на поражение — чем-то местные напомнили ему чеченцев. За ним, услышав родные матерные обороты и поняв, что рядом свои, в дело включился капитан Серебров, хотя стрелять в людей ему было и непривычно. Последним достал наган штабс-капитан — слишком растерялся, но вид толпы набегающих громил с мечами наголо быстро отрезвил его. Назвав друг другу свои имена и звания, офицеры быстро отступили по узкой улочке. К вечеру им удалось прорваться к заброшенному дому, где и заняли оборону, все еще ничего не понимая. Необычное оружие в руках остальных вызывало удивление, но на вопросы времени не было — странные люди в латных нагрудниках продолжали атаковать, и приходилось стрелять, так как ни русского, ни английского, ни французского латники не понимали. Поэтому офицеры с таким облегчением и встретили заговорившего на их родном языке незнакомца.
