Гарион приник к узкой щели. Присмотревшись, он заметил между палатками немытого, нечёсаного Брилла. — Стоит, — кивнул юноша.
— Нужно удерживать его тут как можно дольше, — сказал Волк, — и увериться, что этот негодяй не устанет и не побежит докладывать Эшараку о том, как нашёл нас.
Силк поглядел на Делвора; оба залились смехом.
— Что тут весёлого? — подозрительно проворчал Бэйрек.
— Нужно быть драснийцем, чтобы по достоинству оценить замысел Белгарата, — ухмыльнулся Силк, с восхищением глядя на Волка. — Иногда ты поражаешь меня, дружище!
— Смысл твоего плана всё же ускользает от меня, — сознался Мендореллен.
— Позволь мне, — попросил Силк и повернулся к рыцарю:
— Дело вот в чём, Мендореллен. Эшарак рассчитывает, что Брилл отыщет нас, но пока он полностью не удовлетворит своё любопытство, не побежит обратно к мергу рассказать, где мы скрываемся. Брилл — глаза и уши Эшарака, и нам удалось приковать его к этому месту, а значит, и взять верх над гролимом.
— Но разве этот чрезмерно любопытный сендар не пойдёт вслед, когда мы покинем палатку нашу? — удивился Мендореллен. — И тогда мерг не преминет к нему присоединиться.
— Но ведь наш шатёр из ткани. Ничего не стоит прорезать заднюю стенку, — мягко заметил Силк. — Острым ножом можно проделать сколько угодно дверей.
Делвор чуть заметно поморщился, потом вздохнул.
— Пойду навещу мергов, — решил он. — Думаю, что смогу задержать его допоздна.
— Дерник и я выйдем с тобой, — решил Силк. — Мы направимся одной дорогой, а ты — другой. Брилл последует за нами, а мы приведём его назад.
Делвор кивнул, и все трое ушли.
— Не слишком ли это сложно? — с кислым видом проворчал Бэйрек. — Брилл не знает Хеттара. Почему бы Хеттару не выскользнуть с другой стороны, подойти к шпиону со спины и воткнуть ему нож между лопаток? Тогда мы засунули бы его в мешок и спустили по пути в какую-нибудь канаву.
— Эшарак его хватится, — покачал головой Волк, — и, кроме того, я желаю, чтобы он сообщил мергам о том, где мы находимся. Если повезёт, Брилл просидит здесь дня два, пока они не поймут, что мы давно исчезли.
Следующие несколько часов кто-нибудь из путешественников то и дело выбегал из палатки по каким-то воображаемым делам — затем, чтобы привлечь внимание упорно маячившего в тени Брилла. Когда настала очередь Гариона, юноша напустил на себя безразличный вид, хотя кожа зудела от пристального взгляда шпиона.
Войдя в палатку, служившую Делвору складом, он подождал несколько секунд, прислушиваясь к шуму пьяных голосов, доносившихся из расположенного неподалёку шатра-таверны, и наконец, затаив дыхание, снова появился на улице, сунув руку за пазуху, притворяясь, что несёт какую-то вещь.
— Нашёл, Дерник! — объявил он, поднимая занавеску.
— Не стоит разыгрывать спектакль, милый, — укорила тётя Пол.
— Просто хотел, чтобы вышло естественнее, — невинно заметил Гарион.
Вскоре вернулся Делвор, и все стали ждать, когда окончательно стемнеет, а улицы затихнут. Когда ночь окутала ярмарочный городок, носильщики Делвора вытащили тюки через щель, проделанную в задней стенке. Силк, Делвор и Хеттар вышли вместе с ними и отправились в конюшни на окраине ярмарки, а остальные изо всех сил старались, чтобы Брилл не потерял к ним интереса. И наконец, решив окончательно сбить с толку шпиона, господин Волк и Бэйрек выбрались на улицу и начали громко обсуждать состояние дороги, ведущей в Пролгу, город в Алголанде.
— Может не сработать, — вздохнул Волк, возвратившись в палатку. — Эшарак знает, что мы пойдём по следам Зидара на юг; но если Брилл расскажет о нашем разговоре, мерг, возможно, разделит своих наёмников, направит половину в Пролгу, а с остальными начнёт преследовать нас. Оглядев палатку в последний раз, он кивнул головой:
— Ну что ж, пора в путь.
Друзья по одному протиснулись в щель и потихоньку выбрались на другую улицу. Там, перейдя на спокойный размеренный шаг, как подобает людям, идущим куда-то по важному делу, они добрели до конюшен, миновав кабачок, откуда раздавалось пьяное пение. Улицы почти опустели; ночной ветерок пробегал по палаточному городу, весело шевеля флажки и знамёна.
На окраине ярмарки уже поджидали с лошадьми Силк, Делвор и Хеттар.
— Удачи, — пожелал драснийский торговец, когда они садились на коней. — Постараюсь задержать его насколько возможно.
Силк энергично потряс руку приятеля:
— Всё же интересно, где ты раздобыл эти свинцовые монеты?
Делвор хитро подмигнул ему.
— Вы о чём? — спросил Волк.
— Делвор достал где-то толнедрийские монеты из позолоченного свинца, — пояснил Силк, — и спрятал несколько штук в шатре мергов. Завтра собирается пойти к легионерам, показать фальшивые деньги и обвинить мергов в том, что именно они дали ему эти монеты. Когда солдаты обыщут шатёр мергов, обязательно найдут остальные.
— Деньги очень многое значат для толнедрийцев, — заметил Бэйрек. — Если легионеры очень сильно разозлятся из-за этого, могут даже повесить парочку преступников.
— Какой кошмар! Не правда ли? — ехидно ухмыльнулся Делвор.
Сев на коня, они поехали в направлении дороги. Плотная пелена облаков затягивала небо, а ветер становился всё сильнее. Путешественники оставили позади сверкающую, переливающуюся огнями, словно драгоценный камень, ярмарку.
Гарион поплотнее закутался в плащ Каким одиноким чувствовал он себя в эту ветреную мрачную ночь на тёмной дороге, зная, что у многих людей есть сегодня ночлег, тёплая постель и прочная крыша над головой… Но тут путешественники добрались до Великого Западного пути, пустынного, простиравшегося на сотни лиг через Арендийскую равнину, и снова повернули на юг.
Ветер по-прежнему не унимался, и к тому времени, когда небо на востоке чуть посветлело, превратился чуть ли не в ураган. Полумёртвый от усталости, Гарион находился в каком-то трансе, полусне-полуяви, а лица друзей в бледном свете хмурого утра внезапно стали совсем незнакомыми, будто он неожиданно оказался среди чужаков, угрюмых, злых, направляющихся в никуда по унылой безликой местности, а плащи их, развеваемые ветром, летели за ними словно грязно-серые, нависшие над самой головой тучи. Страшная мысль засела в мозгу Гариона: он пленник этих чудовищ, уводящих его от истинных друзей, и чем дальше они ехали, тем сильнее крепла в юноше эта взявшаяся неизвестно откуда уверенность. В душе Гариона рос страх, и внезапно, сам не зная почему, он пришпорил лошадь и, вырвавшись вперёд, свернул с дороги и помчался по полю.
