От его дыхания несло луком и элем. «А глазки-то у него поросячьи», – подумала Аша. Отлично подходят человеку с крылатой свиньёй на щите и плаще. Саггс подошёл к ней так близко, что она могла сосчитать угри у него на носу, и сказал:
– Когда на столбе закорчишься ты, народу соберётся куда больше.
Он был прав. Волки её не любили. Железнорожденная, она была в ответе за преступления своего народа: за Ров Кейлин, за Темнолесье, за Торрхенов Удел, за столетия набегов на Каменный Берег, за всё, что Теон натворил в Винтерфелле.
– Отпустите меня, сир.
Каждый раз, когда Саггс заговаривал с ней, она тосковала по своим топорам. Аша владела боевым танцем не хуже любого островитянина, каждый из десяти её пальцев мог бы это подтвердить. «Если б только я могла станцевать с этим». Лицам некоторых мужчин очень шла борода, лицу Клейтона Саггса подошёл бы топор между глаз. Но топора у неё не было, и она сделала то, что ей оставалось – попыталась вывернуться. Сир Клейтон только усилил хватку, затянутые в перчатку пальцы впились ей в руку, словно стальные когти.
– Миледи попросила вас, её отпустить, – произнесла Али Мормонт. – Вам лучше послушать её, сир. Леди Ашу не сожгут.
– Сожгут, – ответил Саггс. – Мы слишком долго терпели среди нас эту демонопоклонницу.
И всё же он отпустил руку Аши. С Медведицей без нужды не ссорятся.
В этот момент появился Джастин Масси.
– У короля иные планы на свой трофей, – сказал он с лёгкой улыбкой.
Его щёки раскраснелись от холода.
– У короля? Или у тебя? – презрительно фыркнул Саггс. – Можешь планировать, что твоей душе угодно, Масси. Её всё равно предадут огню. Её и её королевскую кровь. Красная Женщина всегда говорит, что королевская кровь обладает особой силой. Например, чтобы умилостивить нашего Владыку.
– Пусть Рглор удовольствуется теми четырьмя, что мы только что ему послали.
– Четыре низкородных мужлана. Нищенское подношение. Отбросы вроде них не остановят снег. А она может.
В разговор вступила Медведица.
– А если ты сожжёшь её, а снег не перестанет идти, что тогда? Кого ты спалишь следующим? Меня?
Аша не могла больше держать язык за зубами.
– А почему не сира Клейтона? Может, Рглору понравится один из его людей. Верующий, который станет петь ему гимны, пока пламя будет лизать его хрен.
Сир Джастин захохотал. Саггсу было не так весело.
– Хихикай на здоровье, Масси. Посмотрим, кто будет смеяться, если снегопад не прекратится.
Он окинул взглядом мертвецов на столбах и отошёл к сиру Годри и людям королевы.
– Мой защитник, – обратилась Аша к Джастину Масси. Тот заслуживал этих слов, каковы бы ни были его мотивы. – Благодарю вас за спасение, сир.
– Это не прибавит тебе друзей среди людей королевы, – сказала Медведица. – Ты перестал верить в красного Рглора?
– Я потерял веру в нечто большее, чем он, – ответил Масси, его дыхание курилось белой дымкой. – Но в ужин я всё ещё верю. Присоединитесь ко мне, миледи?
Али Мормонт тряхнула головой.
– Нет аппетита.
– У меня тоже. Но вам всё же стоит впихнуть в себя немного конины, иначе потом будете жалеть. Когда мы вышли из Темнолесья, у нас было восемь сотен лошадей. Прошлой ночью насчитали всего шестьдесят четыре.
Это её не удивило. Почти все могучие боевые кони пали, включая того, что принадлежал Масси. Большинство верховых лошадей постигла та же участь. Даже низкорослые лошадки северян страдали из-за нехватки корма. Но зачем им лошади? Станнис больше никуда не двигался. Солнце, луна и звёзды не показывались так давно, что Аша начала думать, не приснились ли они ей.
– Я поем.
Али тряхнула головой.
– А я нет.
– Тогда позвольте мне присмотреть за леди Ашей, – сказал сир Джастин. – Даю слово, я не дам ей сбежать.
Медведица неохотно согласилась, пропустив насмешку мимо ушей. На том они и расстались: Али пошла в свою палатку, Аша и Джастин Масси – в общинный дом. Идти было недалеко, но сугробы были глубокими, ветер – порывистым, а ноги Аши превратились в глыбы льда. Лодыжку на каждом шагу пронзала боль.
Тесный и убогий общинный дом был самой крупной постройкой в деревне. Поэтому его заняли лорды и полководцы, а Станнис поселился в каменной сторожевой башне на берегу озера. Два стражника охраняли вход, опёршись на высокие копья. Один из них открыл перед Масси смазанную створку двери, и сир Джастин провёл Ашу внутрь, к блаженному теплу.
Походные скамьи и столы располагались по обе стороны помещения, рассчитанного на пятьдесят человек. Впрочем, сейчас там теснилось вдвое больше народу. Посередине земляного пола была выкопана костровая траншея, а в крыше проделан ряд дымовых отверстий. Волки сидели по одну сторону траншеи, рыцари и южные лорды – по другую.
Южане, по мнению Аши, смотрелись довольно жалко – измождённые, с впалыми щеками, некоторые бледные и болезненные, другие с красными и обветренными лицами. Северяне, напротив, выглядели сильными и здоровыми: одетые в меха и сталь грузные румяные мужчины с густыми кустистыми бородами. Наверняка, они тоже голодали и мёрзли, но переход дался северянам намного легче благодаря их низкорослым лошадям и «медвежьим лапам».
Аша стащила меховые рукавицы и, поморщившись, размяла пальцы. Ногам стало больно, как только замёрзшие ступни начали отогреваться. Селяне, уходя, оставили хороший запас топлива, поэтому воздух был полон дыма и крепкого земляного аромата горящего торфа. Стряхнув налипший снег, Аша повесила свой плащ на колышек у двери.
Сир Джастин нашёл им места на скамье и принёс ужин на двоих: эль и куски конины, обугленные снаружи и сырые внутри. Глотнув эля, Аша набросилась на мясо. Порция была меньше, чем в прошлый раз, но её желудок всё же заурчал от запаха пищи.
– Благодарю, сир, – произнесла она. По её подбородку стекали кровь и жир.
– Джастин, я настаиваю.
Масси разрезал своё мясо на кусочки и подцепил один из них кинжалом.
Дальше за столом Вилл Фоксглоув рассказывал соседям, что через три дня Станнис возобновит поход на Винтерфелл. Он услышал об этом от одного из конюхов, ухаживавших за лошадьми короля.
– Его величество видел в пламени победу, – уверял Фоксглоув. – Победу, о которой тысячелетиями будут петь и в замках лордов, и в крестьянских хижинах.
Джастин Масси поднял взгляд от конины.
– Холодный счёт этой ночью достиг восьмидесяти. – Он вытащил из зубов кусок хряща и бросил ближайшей собаке. – Если мы выдвинемся, погибнут сотни.
– Останься мы тут, погибнут тысячи, – возразил сир Хэмфри Клифтон. – Я скажу: выступить или умереть.
– А я отвечу: выступить и умереть. Придём мы к Винтерфеллу, и что? Как мы его захватим? Половина наших людей настолько слабы, что едва переставляют ноги. Ты бросишь их на штурм стен? На постройку осадных башен?
