— О её силе.
— И что же ты узнала?
— Сначала, давайте переведем дух за миской вкусного яства, — вымолвила, взгляну на входную дверь. — Войди, Кенко.
Скитальцы одновременно взглянули на дверной проем, в котором, с маленьким столиком, на котором была миска риса и тофу, стояла императрица.
— Я не помешала вашей беседе?
— Ничуть.
Направившись к онне-бугэйсе, та поставила еду и, поклонившись, пожелала приятного аппетита.
— Благодарю за столь любезный жест, Кенко.
— Я и для вас приготовила еду, — обратилась императрица к странникам, — идите за мной.
— Наконец-то я поем чего сытного! — выпалил Юцуна.
Императрица вяло усмехнулась и уже собиралась покинуть комнату.
— Кенко, — окликнула нанаши, — у нас с ребятами есть к тебе серьезный разговор. Не забудь прийти.
Ни странники, ни Кенко не догадывались, что на уме у молодицы, потому, оставаясь в неведении, девушка кивнула и вместе с мечниками удалилась.
Принявшись за приготовленную владычицей замка еду, нанаши не могла не восхититься столь питательным и потрясающим яством. «Сия снедь так вкусна из-за простоты или бушующего во мне голода после очередного пробуждения?» — вопросила про себя мечница.
Товарищи также заполучили по миске риса с тофу. Они не привыкли есть простые блюда сродни этого, ведь в «Девятнадцати великих силах» их глава, Окубо Кэтсеро, имел особое расположение в Зансатине, потому и готовили им лучшие повара Фумецу; однако, не стоит отрицать тот факт, что такая легкая и простая стряпня пришлась им по вкусу.
И вот, подкрепившись да набравшись сил, настало время того самого серьезного разговора. В окружении четырех мечников, нескольких оболочек душ и того самого портрета на стене, даже просторная опочивальня императрицы казалась до ужаса маленькой. Трое из них встали в шеренгу напротив нанаши и, как провинившиеся котята, дожидались своего наказания.
— Кенко.
— Да, — уверенно вымолвила она, ступая на шаг вперед.
— Юцуна.
— Здесь! — выпалил, как из пушки, и также приблизился вперед.
— Нозоми.
Мечник безмолвно кивнул и сделал шаг навстречу к девушке.
— Итак, — взирая на робких товарищей продолжила та, — у меня к вам очень важный вопрос.
Настал этот момент. Они ждали. Странница оставляла неясное предвкушение, благодаря чему любопытство товарищей перемешалась с опаской неведомости и неожиданности. И вдруг, девушка вымолвила:
— Хочу вопросить, — вновь пройдясь по лицу каждого из присутствующих, словно видя их насквозь, — вы почему такие напряженные? Я не собираюсь вас убивать.
Они ожидали всего, но явно не этого. Их разум вообразил невиданные сценарии, что сами ввели себя же в заблуждение.
— Ты говорила про серьезный разговор, — начал старший мечник, — о чем же он?
— О, ты прав, — лукавым голосом продолжила, — но для начала, присядьте.
Мечники присели, кто куда мог.
— Кенко, я хочу поговорить о твоей силе.
— Моей силе? Хочешь оповестить всех о правде, что ты недавно разузнала?
— Не думаю, что в этом есть эдакий смысл.
— Тогда, о чем же?
— Не уверена, как много другим ведомо что-то о подобной силе, но мне все хочется расспросить тебя о нечто, именуемом хакаем, таном и о тех возгласах.
— Ох, — протянула странница, — это все элементы искусства ши.
«Искусство ши…» — размышляла над сказанным девушка.
— Вам что-то известно об этом? — обращалась та к спутникам.
— Это древнее искусство владения мечом и его душой, что испокон веков изучалось в различных кланах и благородных семьях. В силу своей бедности, фумчане низших сословий не могли обзавестись сенсеем ⌜⁴⁹⌟ и приступить к изучению сего искусства; но в редких случаях, им это удавалось, хоть и не всегда на полную.
— А ещё, искусство ши очень скучное, — выказал Юцуна. — Я не знаю, кем были люди, что достигли ступени абиты, но явно не простыми смертными.
— Поэтому не все мечники, посвятившие свою жизнь изучению ши, смогли взойти не то, что на ступень абиты, а и на умы иль пона.
Выслушав разговор мечников, нанаши, отныне думала лишь обо всех этих ступенях и прочих элементах сего пути.
— Сможете ли вы просветить меня в детали этого учения?
— Вряд ли. Ши — тонкое искусство, рассказ о нем будет слишком перегружен и непонятен.
— Весьма досадно…Оно меня заинтересовало.
Наблюдая за беседой странников, вдруг зазвучала и Кенко:
— У меня в библиотеке есть несколько книг, из которых вы можете вычерпать необходимые ведомости.
— Коль не затруднит, могу я попросить тебя отыскать их?
Императрица одобрительно кивнула и мигом удалилась.
— Нанаши, — обратился Юцуна, — ты такая беспечная. Как ты можешь доверять ей? Она в любую минуту может прихлопнуть нас здесь — и все, не увидать нам белого света!
— Почему бы и нет?
— Она подозрительная.
— Я тоже подозрительная, но ты ведь мне доверяешь.
На мгновение странник умолк, а после едко вымолвил:
— Вообще-то, я все ещё не уверен в тебе. Ты хитрая, как лиса, и никогда неясно, что у тебя на уме.
— Не доверяй ты мне, уже не находился бы здесь. Да и не волнуйся так, коль я могу оказаться твоим врагом, — вновь лукаво вымолвила странница.
— Я здесь по своему желанию, не волнуюсь, и ты не мой враг. То есть, мой, но это пока не точно. И вообще, хватит вводить в заблуждение! Мне будет все равно, если мы лишимся нашего лидера, после того, как покинули «Великие силы», примкнули к какой-то безымянной бродяжке и направили против себя не только меч господина Кэтсеро, но ещё и других девятнадцати мечников!
— Что за инфантильность, — отчаянно выказал Нозоми.
Очередной конфликт из ниоткуда продолжался, покуда не прибежала Кенко с целой стопкой книг.
— Вот, — поставила книги на пол, — возможно, вы сможете найти здесь что-нибудь полезное.
Утихомирившись, мечники принялись перебирать каждую рукопись, в которой можно было бы найти не только уйму воды и разбросанной информации, а и четкого краткого сведения.
Так они перебирали вторую, третью, но все учения рассчитаны на поэтапное изучение ши, а ведомости слишком расплывчаты. Однако, перелопатив всю стопку с различными книгами, Юцуна сумел отыскать то самое идеальное повествование — лаконичное, четкое и понятное. Он передал его нанаши, и та принялась вычитывать первые странички. В них говорилось так:
«Искусство ши — непревзойденное учение о силе разума, мира и разрушения, что основал Шибурико Азэми ещё в далеком прошлом. Сейчас сие учение — основа всех основ для умелого, а главное эффективного использования как сил орудия, так и его владельца.
Каждому самураю ведомо такие слова как хакай, тан, и некоторые считают, что могут наловчиться им без особых усилий, но это мнение ошибочно.
Хакай — сила/умение, а тан в нем — ступень. Использование тана, варьирующегося от второго до наибольшего на сей момент, пятого, требует невозмутимого спокойствия, концентрации и самообладания. Однако это не значит, что первый тан легче заполучить или же считать, что, преобладая всеми этими качествами, каждый пон или ума сумеет овладеть техникой абиты. Для этого нужно проникнуться искусством ши, дословно — искусством смерти.
Само искусство повествует об разрушении, исходящего из слова хакай. Это одна из трех ступеней в познании ши. Первая ступень называется чино, означающая «разум». Никто не смеет сеять разрушение, если не обладает здравым смыслом и высоким коэффициентом интеллекта. Тех, кому удалось преодолеть первую ступень, называют понами или же пешками, ведь они — слабейшие фигуры, стоящие на шахматной доске, что располагается на грани жизни и смерти. Второй идет хейва, означающая «мир». В искусстве ши гласится так: «Кто желает нести лишь раздор, презирая мир и его порядки, — глуп и надменен, — враг сам себе. Кто не в ладах с собой и орудием, с которым связана его душа, — не ведал мира во всем мире. Кто не ведал мира и не нес его на землю — не смеет нести и разрушение». Запутанно, сложно, но именно первые два пути и степень умы, эдакого коня на той же шахматной доске, позволяет мечникам приблизиться к абитам, так называемым вершителям, ладьям. Каждый из них умеет использовать как минимум один тан хакая, ведь те, кто превзошел учеников пон и ума, постиг высшего разума и жил в мире во всем мире, — получил доступ к разрушению.
