Чаще всего, абиты не превосходят свой предел, варьирующегося от одного до двух танов. Тогда к ним на замену идут зайнины — грешники и безбожники, короли. Чаще всего, всех обладателей хакая в простонародье, незаслуженно, нарекают именно так. В искусстве смерти есть свои пределы, и использование третьего тана да свыше, несущих абсолютные бедствия, под запретом. Они теряют первые две ступени, что противоречит гласу ши, при этом, все равно считаются последователями сего искусства, хоть и бывшими, занимающими высшее расположение в обществе. Зайнины могут обучать желающих искусству ши, но сами не смеют совершенствовать собственные навыки у сенсеев: им уготован одиночный путь.
В мире есть лишь два человека, постигших пятый тан: Асура Хомма и Масару Яно. Их имена слышал каждый как в обольстительной, так и в отталкивающей манере.
Асура Хомма — бывший император Фумецу и, по совместительству, сёгун ⌜⁵⁰⌟, прославившийся на весь мир. Правление клана Хомма было длиннейшим в истории, покуда царь соседнего государства, Александр Цымыш, не сверг главу рода. О потомках его по сей день нет никаких вестей. Предположительно, все они мертвы.
Масару Яно же ничем таким не прославился. О его жизни нет и малейших записей, кроме как «странствующий пьянчуга».
Эти люди — сильнейшие, но даже над ними смогли взять верх. Помимо искусства ши, в которое фигурируют три ступени, а хакай — одна часть из них, существует определенный круг людей, что не имеют общего название, но, в силу своей способности, зовутся гонши.
Гонши, или формула — подлинное изучение искусства ши, всецело превосходящим его, путем различных экспериментов над телом, разумом и душой мечника. Особенность такого эксперимента предоставляет быстрое раскрытие потенциала и открытия формулы, своеобразного «хакая» в ши. В народе этих самураев прозвали хошики, но в узких кругах именуются формула-юзерами. Зачинщиком подобного безумия стала неустановленная особь, происходящая из империи Дунфан. По найденным сведениям, численность сих воинов не превышает пятерых, но до сих пор в мире не встречалось ни одного формула-юзера. Единственный человек, обладающий схожими по описанию способностями, но полностью отрицающий свою связь с гонши, является заключенный Ясураги Гэндзи…»
Дочитав краткие ведомости о двух искусствах, — ши и его аналогу гонши, — мечница стала анализировать те, и вскоре обратилась к товарищам.
— Какие здесь прикольные картинки, — невзначай вымолвил Юцуна. — Ты узнала что-нибудь полезное, нанаши?
— Да. На удивление, эти две странички оказались достаточно информативными.
— Вижу, там и про гонши есть. Что думаешь об этом? — вопросил Нозоми.
— Хм, должна сказать, что эта часть заинтриговала меня больше всего. Например, какие именно эксперименты ставит эта персона из империи Дунфан, и как ей удалось прийти к такому умозаключению.
— Меня тоже привлекают хошики, но правда о них неведома никому.
— Знаешь ли ты что-нибудь о такой личности, как Ясураги Гэндзи?
— Помимо того, что он сидит под стражей уже как одиннадцатый год — ничего. Если хочешь вопросить о его связи с гонши — забудь об этом.
Эта мысль имела право на существование, но доводы странника все же звучали правильнее, потому девушка, без малейшего упрека, кивнула.
— Ты как никогда прав, Нозоми, однако сейчас меня интересует одно, — обратилась к своим товарищам, — изучал ли кто-нибудь из вас искусство ши?
— Я пробовал, — промолвил младший странник, — но эта задача оказалась непосильной даже для меня.
— Так, а ты, Нозоми?
Какое-то время путник молчал, обдумывая подходящие слова.
— Я никогда не гнался за изучением ши. Мне хватает мастерства владения мечом, но кое-что я таки знаю о нем.
— До чего же ты силен, раз смог стать вторым номером при Окубе Кэтсеро без использования всего потенциала меча? — заинтриговано вопрошала странница.
— Я вовсе и не силен. Причина сего кроется в моих взаимоотношениях с главой и контрактов, что нынче исчерпали свою силу.
Уловив некоторые недоговоренности, девушка спокойно согласилась со словами мечника.
— А знаете ли вы такого человека как Масару Яно?
Все единолично призадумались и отрешенно мотнули головой.
«Выходит, это ошибка? — задумалась девушка, но сразу же опустила эту мысль. — Нет, возможно этот человек скрывается под другим именем, ведь он один из гениев; но какова причина того, что, в противоречии, никто даже не знает о нем?»
Выбрасывая из головы ненужные вещи, нанаши протянула книгу Кенко и произнесла:
— Спасибо за столь любезный жест, Кенко. Я отвечу на твою помощь в будущем.
— Не пойми превратно, я помогла тебе не с надеждой получить что-то взамен, мне просто… захотелось помочь?
— А я постараюсь не забыть того, кто помог мне, и вспомнить тех, кому должна.
Кенко в очередной раз застали врасплох собственные чувства. Вот так вот легко и просто разговаривая не только с нанаши, но и другими мечниками ей приходилось по нраву. Сердце неустанно билось при каждом вымолвленным слове, а дыхание учащалось в больше и больше. Она хотела быть одной из них. До чего же она сего жадала, что готова была хоть прямо сейчас, стоя на коленях, попросить забыть отказ и взять её с собой в путешествие, но страх оказаться лишней, познать, что ты не с теми людьми и не в то время, бросить все и быть преследованой армией Цымыша, как беглянка, останавливало девушку; и от этого ей было так горестно.
— Ты в порядке? — обратился к Кенко Нозоми.
— Да, я… Пойду отдохну немного, надеюсь, вы не возражаете?
— Нет, — вновь заглянув в лицо девушки, вымолвила онна-бугэйся, — но, быть может, ты хочешь о чем-то спросить меня?
Сердце императрицы замерло. Хотела она было вымолвить то самое желание, но вместо него ответила кратко:
— Нет. Ничего.
— Тогда можешь приходить к нам в любое время. Я буду ждать тебя.
— Несомненно.
— И ещё, не окажешь ли ты нам услугу остаться здесь ещё на малость денниц?
— Оставайся, покуда полностью не оправишься.
— Благодарю я тебя вновь, Кенко.
Завершив свою беседу со странниками, императрица подалась в одну из комнатушек первого этажа, убегая от собственных блаженств. Быть может, она пожалела, что согласилась оставить бродяг в своем имении ещё на несколько суток, но не выгонять же раненную, да ещё и по твоей вине. Был в этом и плюс, ведь Кенко сможет насладиться их компанией ещё самую малость, всего пару деньков, и вернется к коротанию днин в кристально чистом, но темно-тусклом замке.
— Исходя из ваших домыслов, — обратилась нанаши, — много ли последователей ши осталась на сих землях?
— Много. Очень много.
— Сейчас это учение так-то утеряло свою популярность и уже не используется, но жители вовек не забудут его. Это та часть культуры, которой они непреклонно гордятся, — выказал Юцуна.
— Если ты так заинтересована во встрече с другими последователями ши, поправляйся скорее и мы отправимся в Тейменто. Не гоже пропускать забавы этого города, ведь они — его изюминка.
— Коль ты так благоволишь, не посмею я оттягивать момент нашей приятной встречи как «Генезиса» с местом радости и веселья. Пробудем здесь парочку дней и под самой яркой ранней зарей выдвинемся в путь.
— Какой хороший выбор, Тейменто — лучшее место, где я успел побывать за свою жизнь! — огласил вспыльчивый паренек.
— Ты говоришь так про любой город, где бушевать и веселиться — не вето ⌜⁵¹⌟.
— Может и так, но Тейменто — особенный. Я бывал там всего раз, но до чего же там весело!
— Уж здесь-то на любителя.
— Ваши рассказы заставляют меня полыхать от желания встречи лицом к лицу с сим городом и его особенностями, — заинтриговано молвила нанаши. — Надеюсь, судьба позволит нам насладиться тем временем вдоволь.
Так и продолжалась беседа странников, что морально готовились к новым приключениям целый день, покуда ясное солнце не запряталось за линию горизонта, повествуя об окончании очередной насыщенной денницы, а на смену ему явилась Селена⌜⁵²⌟, что освещала путь заблудшим и незрячим.
